Свет, который мы потеряли - Джилл Сантополо

– Несколько месяцев мне не было так хорошо, как сейчас, – ответила я.

В туалете я все думала: как же уютно мне в твоих руках, как отдалилась я от Даррена, сколько боли и страдания держала в себе эти месяцы. Я уже страстно желала близости, которую чувствовала в наших объятиях. Я закрыла глаза и представила, как наши губы соприкасаются. Представила тепло твоих губ, их вкус. Представила, как отдаюсь тебе, полностью, как когда-то давно, позабыв о всякой сдержанности, позволяя тебе делать все, что захочешь. Я хотела этого. Мне было это необходимо. Я так долго и усердно старалась сохранить наш брак, сдерживала себя, но теперь все, не могу больше. Мне нужно, чтобы кто-то другой взял за меня ответственность. Нужно, чтобы ты взял ответственность на себя.

Когда я вернулась к нашему диванчику, ты уже оплатил счет.

– Прогуляемся в парке? – предложил ты. – Можно взять там в баре чего-нибудь.

– Хорошо.

Я протянула тебе руку. Ты принял ее и встал. Едва наши пальцы соприкоснулись, меня словно током ударило. Ты посмотрел на меня, наши взгляды встретились. Дыхание мое замедлилось, невольно повинуясь твоему ритму. Ты сделал шаг ко мне.

– Гейб… – начала я.

Но ты отпустил мою руку.

– Прости, – ты отвел глаза, – я слегка забылся.

– Гейб, – повторила я, пытаясь вложить в одно слово все, что сейчас чувствовала.

Ты снова поднял на меня взгляд, и на этот раз мы оба смотрели друг на друга не отрываясь. Я протянула руку и кончиками пальцев коснулась твоих губ.

– Мы не должны… – пробормотал ты, обеими руками держа меня за руку.

И вдруг – я уже не знаю, кто потянулся первым, ты, или я, или оба, – мои губы сошлись с твоими, и неожиданно все, что прежде казалось неправильным, встало на свои места.

Ты подтянул меня ближе, наши тела прижались друг к другу, бедра к бедрам, живот к животу, грудь к груди.

– Где ты остановился? – прошептала я.

– В «Варвике», на Шестой авеню. Но… Люси…

– Все нормально, все хорошо. Ничего никогда не хотела сильнее, чем быть сейчас с тобой.

Я снова поцеловала тебя, и ты застонал, засовывая, как когда-то давно, ладонь в задний карман моих джинсов.

Когда мы оказались в номере, мне кажется, раза четыре ты спрашивал, вполне ли я уверена, что хочу именно этого. И всякий раз я отвечала «да». Я была хмельна, но во мне бурлила энергия. Я знала, чего хочу. Знала, что мне нужно.

– А ты, ты сам… хочешь? – спросила я.

– Конечно! Но не хочу, чтобы ты пожалела потом.

Я поцеловала тебя еще крепче, мне хотелось как следует насладиться вкусом твоих губ. Это был прежний вкус Гейба с примесью виски, этот букет был мне хорошо знаком.

– Люси, Люси, Люси, – шептал ты, словно не мог поверить, что тебе выпал случай произносить мое имя снова и снова.

Ты ухватился за край моей футболки. Я взяла тебя за руку – мне вдруг стало немного стыдно.

– Я уже не такая, как прежде, – прошептала я.

Ты стащил с меня футболку, оглядел с головы до ног.

– Ты великолепна, – услышала я твой шепот.

Мы лихорадочно раздевали друг друга. Ты поднял меня и бросил на кровать. Одиннадцать лет назад ты всегда такое проделывал со мной. Я протянула руки и повалила тебя на себя, провела ладонями по спине, чувствуя, как напрягаются мышцы под моими пальцами. В сознании всплыла строчка из Каммингса: «Тогда люблю я свое тело, когда оно с твоим в союзе»[16]. Да-да, Гейб. Я люблю свое тело больше, когда оно с тобой, я и себя люблю больше в такие минуты.

– Ты лучше всех, – прошептал ты, погружаясь в меня. – Никто с тобой не сравнится. И нет ничего лучше этого.

В ответ я выгнула спину и застонала.

– Никто… – выдохнула я. – И ничего…

Потом мы валялись голые на простыне, твое тело обвилось вокруг моего, как когда-то. Рука лежала на моем животе. Я вспомнила, как мы с тобой в первый раз пришли в ресторан «Лица и имена», как потом отправились к тебе, как ты шептал мне признания в темноте.

– А почему бы тебе не поехать со мной в Иерусалим? – вдруг спросил ты.

– А почему бы не скатиться вниз по радуге и не сплясать на Луне? – ответила я.

– Я серьезно, – сказал ты, целуя меня в шею.

– Это похоже на дежавю. Хотя сейчас я, наверное, с работой что-нибудь придумала бы. Могла бы работать удаленно. Организовала бы филиал. Начальство вряд ли захотело бы меня потерять.

Ты тихонько вцепился зубами в мочку моего уха и потянул:

– Потрясающая красавица!

Я перевернулась, чтобы видеть твое лицо.

– Но теперь я не могу. Ты же знаешь, не могу. У меня дети, как я их оставлю? А взять их в Израиль Даррен ни за что не позволит. Тем более если узнает, что я еду к тебе. – Я сплела пальцы с твоими. – Но будь я одна, ни на секунду не задумалась бы, полетела бы сейчас же.

До сих пор не верится, что я решилась такое сказать. Что я на полном серьезе думала над твоим предложением, проведя с тобой в постели всего один день. Хотя у нас ведь был не один день, верно? К этому дню я шла тринадцать лет. А кроме того, я считала, что Даррен бросил меня, что он нашел другую… такую, у которой проставлены галочки на всех пунктах нового, составленного для нее списка наиважнейших дел.

Ты больше ничего не сказал, склонился ко мне и провел языком вокруг моего соска. И я почувствовала, как что-то твердое уперлось мне в ногу.

– Еще? – спросила я.

Ты оторвался от моей груди.

– С тобой я чувствую себя как двадцатитрехлетний юноша.

– Тогда давай еще.

В ответ ты стал прокладывать тропинку из поцелуев от моего живота вниз.

Мы с тобой снова стали двойной звездой, вращаясь друг вокруг друга, и на много световых лет от нас не было ни единой планеты, ни даже астероида. Мне бы думать о своих детях, о муже, но все мои мысли тогда были только о тебе, о том, что ты со мной сотворил, какие чувства возродил во мне. О том, что, несмотря на все годы, разделявшие нас, наша связь с тобой оказалась крепче, чем когда нам было по двадцать четыре года. Мы оба изменились, но не стали от этого менее совместимыми, даже наоборот. Мы много говорили тогда о нас с тобой, о том, что надо не терять нашей связи, не терять друг друга, о том, будет ли у меня возможность хотя бы на время приехать к тебе в Иерусалим. Ты набрал у меня в телефоне свой новый адрес.

– Я еще хочу тебя видеть, как сейчас, – говорил ты, проводя рукой по моему обнаженному телу.

И по всему телу от плеч и до лодыжек у меня побежали мурашки. Соски отвердели. Я перевернулась на бок и обвила рукой твою грудь: