Свет, который мы потеряли - Джилл Сантополо

Я все еще мучительно пыталась понять, что, собственно, происходит. Даррен встал и взял меня за руку:

– Я понимаю, в последний год у нас с тобой не все шло лучшим образом, но ведь прошлым летом мы были так счастливы в Ист-Хэмптоне, я и подумал…

На глаза навернулись слезы.

– Даррен, – проговорила я, сжимая его руку.

Так он, значит, все-таки любил меня, он все-таки хотел, чтобы у нас все было хорошо. До этой минуты я не была в этом уверена. Но как же его роман? Я совсем запуталась, ничего не понимала. Зачем роман, если он собирается купить дом?

Он тоже крепко сжал мою руку:

– Я скрывал от тебя, что все это время работал с агентом по недвижимости… милая женщина, средних лет, ее зовут Линда… с самой осени. Я говорил тебе, что в марте с друзьями играл в гольф, а на самом деле ездил туда и завершил сделку.

Агент по недвижимости? Мне стало плохо.

Все эти месяцы я уже не сомневалась в том, что он мне изменяет. Даррен стал для меня другим человеком, я сама создала его новый образ, насочиняла, чего он хотел и как предавал меня. Мне казалось, что для меня теперь все ясно. Я думала, что вижу его насквозь, а он никогда не понимал меня. Но я ошиблась. Все оказалось совсем иначе.

– А сейчас, в эту минуту, там делают ремонт. Дом довольно обветшал за это время. Что скажешь? Удивил я тебя? Ты о чем-то догадывалась?

И я вспомнила Даррена, в которого когда-то влюбилась, который смешил меня так, что щеки болели, который умел разгонять любые грозовые тучи и ненастье превращать в солнечный день. Правда, я уже не припомню, когда в последний раз мы с ним смеялись до слез, но прежний Даррен никуда не делся, я просто его не замечала. Я почему-то стала видеть в нем только плохое, и в наших отношениях тоже, а хорошего не замечала. А он все это время из кожи лез вон, чтобы купить дом, где мы с ним познакомились. Старался сделать нашу жизнь лучше. Правда, поступил он в который раз в точности так, как я просила его никогда не поступать. Снова лишил меня права участвовать в принятии важных решений.

Все это было для меня слишком неожиданно. Я не выдержала и расплакалась.

– Тебе нравится? – спрашивал он. – Ты от радости плачешь?

– Да… это прекрасно, – ответила я, вытирая глаза.

Чувство вины угрожало поглотить меня полностью. И – стыда.

Даррен обнял меня.

– Для тебя – все самое лучшее, – прошептал он мне на ухо.

Потом вдруг ногой захлопнул дверь и поцеловал меня с такой страстью, которой я не видела уже давно.

Я тоже поцеловала его, и вот уже второй раз за последние пять часов мужчина раздевал меня. Второй раз целовал мою грудь. Второй раз толкался твердым членом у меня между ног. И тело мое отвечало ему, но сама я не чувствовала ничего.

– Я терпеть не могу скрывать от тебя что-либо, – сказал Даррен уже потом, когда снова надел на меня спортивную толстовку. – Но сейчас ты так отреагировала, что, кажется, игра стоит свеч. На следующие выходные можно съездить туда и снова познакомиться с домом.

– Хорошо, – сказала я, убедившись, что глаза у меня сухие, а на лице довольная улыбка. – Прекрасная идея.

Он снова поцеловал меня и открыл дверь.

– Тайна раскрыта! – прокричал он детям. – Мама знает о нашем новом доме! Надо это дело отметить! Кто желает пиццы?

Я испугалась, что кусок застрянет у меня в горле.

В понедельник утром на работе я старалась не думать ни о тебе, ни о твоем гостиничном номере, ни о Даррене с его домом на берегу океана – надо было сосредоточиться на новой передаче, над которой я работала. Название еще не придумали, но идея была в том, чтобы пригласить знаменитых музыкантов и попросить их сочинить несколько песенок, слушая и распевая которые дети знакомились бы с разными формами государственного устройства. В первом выпуске речь должна была пойти о монархии, и мы уже вели переговоры с Элтоном Джоном, чтобы он сочинил несколько песен. Идею мне подсказала Виолетта: в День национальных выборов она спросила, за кого я проголосую, если придется выбирать принцессу.

Мне надо было позвонить агенту Элтона Джона и подготовить замечания по предложенному сценарию, но я никак не могла взять себя в руки. Мне до ужаса хотелось с кем-нибудь поговорить о том, что случилось у нас с тобой, у нас с Дарреном… но было ужасно стыдно. Я знала, что брат в любом случае любить меня не перестанет, а Кейт все равно останется моей лучшей подругой, но уж очень не хотелось, чтобы они изменили обо мне мнение, пусть даже чуть-чуть, если я признаюсь, на какие способна выкрутасы. А я думала, что такое вполне возможно. Я бы на их месте, наверное, изменила бы.

Но вот Джулия могла бы меня понять. После похода на твою выставку она не раз спрашивала о тебе. Она ведь не замужем и вряд ли станет придавать супружеской измене большое значение, как Кейт или Джейсон. И я позвонила ей.

– Послушай, – с места в карьер начала она, – я как раз собиралась тебе звонить. У меня для тебя новости.

Я поправила телефонный провод и посмотрела в окно:

– Хорошие?

– Потрясающие! Сегодня утром я подала заявление.

– Неужели нашла новую работу?

Джулия искала уже несколько месяцев, но должность главного художника на дороге не валяется, тем более что она хотела продолжать работать с книгами для детей.

– Нашла! – Я словно наяву видела ее улыбку. – Ты сейчас разговариваешь с новым главным художником серии «Литтл голден букс» издательства «Рэндом хаус». Через три недели я приступаю к работе!

– Поздравляю! Это действительно здорово. Виолетта обожает книжки из этой серии. У нас их штук двадцать наберется.

– Если захочет что-нибудь, чего у нее нет, дайте знать. Когда заступлю на должность, стащу для вас лишнюю книжечку.

Джулия всегда при встрече что-нибудь дарила детям. Наверное, половина книг на наших полках – ее подарки.

– Спасибо, – ответила я. – Виолетте идея понравится.

– Слушай, я все о себе болтаю… Ты же хотела мне что-то сказать, не зря же звонила.

– Да ничего особенного по сравнению с твоей новостью. Я просто так позвонила, давно не общались.

Нет, не могла я об этом рассказывать. Даже Джулии. Не могла признаться, что натворила, во что заставила себя поверить, что наговорила тебе и как была неправа. А уж в том, что в глубине души я, несмотря ни на что, все еще хотела бросить Даррена и быть с тобой, тем более не могла признаться.

Просто… Гейб, ты словно влил в мои жилы новые жизненные соки. Даже не знаю, как это выразить словами. Когда ты рядом, мир кажется необъятным и в нем открывается множество новых возможностей. Я сама кажусь себе умнее, привлекательнее, красивее. Ты всегда видел меня такой, какой не видел никто. Ты понимал мою душу, понимал мою суть и не хотел изменить меня. Ты хотел быть со мной, потому что я – такая, какая есть. Даррен же – несмотря на то, что я такая, какая есть. Думаю, лучше эту ситуацию не описать. И мне пришлось приложить все силы, чтобы не поддаться искушению – позвонить и уйти к тебе. Нет, я ни за что не стану причиной страданий моих детей. Даже если ради этого придется навсегда подавить свои чувства.