Итальянский роман - Андрей Смирнов

Дальнейшие мои действия логическому объяснению не поддаются. Нет, не идиотизм. Идиотизм – это когда ты не отдаёшь себе отчёта в степени опасности и возможных последствиях поступка. Я же всё понимаю прекрасно. Инстинкт самосохранения бьёт в набатный колокол. Короче говоря, встаю и спиной вперёд – так легче – вступаю в Тоскану.

О благословенная Тоскана!.. Неисчислимые сонмы поэтов веками тщились описать чарующие ароматы твоих изумрудных холмов!..

Всё врут. Никаких ароматов не ощущаю. Дышать в Тоскане невозможно. Ветер в буквальном смысле не позволяет этого делать. Передвигаюсь короткими перебежками от валуна к ложбинке и от ложбинки к валуну. Если не попадается ни того, ни другого, приходится ложиться на землю. Только так удаётся перевести дух. Как ни странно, в этот момент очень хорошо думается. Мысль, правда, всего одна, довольно короткая и совершенно непечатная.

Наконец-то выясняю, зачем на вершинах всех итальянских гор стоят кресты. Если бы его здесь не было, я б попросту не смог отличить вершину от всей остальной окружающей мокрой серости.

Обнаруживаю себя в седловине следующей горы. Что-то изменилось. Начинаю соображать что.

Итак. Я стою. В полный рост. Я дышу. Без затруднений. Ergo?..

Ветер почти стих. Эмильянская сторона больше не закрыта тучами. Леса, озёра, горы, облака под ногами. На десятки километров вокруг.

Ergo sum. Я существую.

Экзистенциальный наркотик, вот что это такое. Там, на другой стороне Марманьи, я, должно быть, подсознательно понимал, что имею шанс урвать очередную его дозу. Не идиотизм и уже тем более не отвага. Банальная зависимость – это она заставляет, задыхаясь и подвывая от страха, ползти навстречу ветру.

Траверсом – или как оно там называется? – прохожу ещё несколько вершин хребта. На эмильянском склоне, на полкилометра ниже, вижу пару строений. Карта утверждает, что там располагаются укрытие и источник. Прикидываю, стоит ли сходить за водой. Погода, однако, заметно улучшилась, теперь от облаков очистилась и тосканская сторона. Решаю не терять времени, двигаться сразу в Прато Спилла. Дотуда часа полтора, до темноты – два, два с половиной. Там тоже есть укрытие, ну а в крайнем случае можно будет спуститься ещё ниже, к большому приюту-гостинице.

Обидно: не хватает всего минут сорока. Ветер поднимается мгновенно и теперь дует со всех сторон одновременно. А из пригнанных им облаков – тоже со всех сторон, такое чувство, что и снизу – хлещет ливень. Натягиваю дождевик, но он скорее мешает, решив поиграть в парус. Выгляжу как пародия на Мэрилин Монро в известной сцене с платьем.

Прикидываю варианты. Сейчас я ровно посередине между спуском к Прато Спилла и спуском к укрытию, которое видел чуть ранее. Рассудив, что путь к последнему, по крайней мере, мне уже знаком, отступаю на заранее подготовленные позиции. Точнее, спасаюсь бегством. Точнее, приставными шажками. Камни мокрые и скользкие.

Добираюсь до спуска. Тропы больше нет. Теперь на её месте бегущий под гору ручей с каменистым дном. Благо промочить ноги уже не страшно. Мокрее они всё равно не станут. Что хуже, – начинаю то и дело падать. Пока без последствий.

В этот момент любимой женщине приходит в голову крайне своевременная мысль позвонить и поинтересоваться, как у меня дела. Понимаю, что если отвечу честно, то, во-первых, через десять минут – хочу я того или нет – развернётся всеитальянская общенациональная операция по моему спасению. Во-вторых, домой после такого лучше не возвращаться. Безопаснее сразу прыгнуть со скалы.

– Отлично у меня дела! Купаюсь в бассейне, пью джюс, оранжад… Да-да, – прямо не выходя из бассейна… Извини, солнышко, ко мне тут Челентано зашёл…

И впрямь не выходя из импровизированного бассейна, продолжаю спуск, плавно перетекающий в съезд на различных частях тела. Внизу действительно есть убежище. Закрытое на замок. И ничего похожего хотя бы на навес. От совершения взлома без кражи меня удерживает исключительно отсутствие подходящего инструмента. Ладно, план Б: в сорока минутах пути должен быть приют. Это последнее, что успевает поведать карта, прежде чем окончательно расползтись в руках и стечь на землю. Видимо, слегка паникую и теряю ориентацию в пространстве. Удачно подвернувшийся указатель любезно информирует, что приют расположен в противоположном от того, куда я собирался идти, направлении.

Десять минут. Двадцать. Сорок. Приюта нет. Света тоже больше нет. Всё, приехали. Ночь.

Пытаюсь идти с фонариком. Так едва ли не хуже, луч отражается от дождя и тумана, видимость – метра два-три. Ситуация непонятная. Что ж. Ложусь спать.

Бутерброд: развёрнутый дождевик, надувной коврик, спальный мешок, я, снова спальный мешок, спасательное термоодеяло. Как ни странно, умудряюсь сразу же уснуть. Критическая уязвимость конструкции обнаруживается спустя пару часов. Верхние слои её за это время частично сдуло, нижние – частично подтопило. Частично лежу в луже. Лужа продолжается во все стороны в пределах видимости. Прихожу к выводу, что попытка поиска нового места приведёт к тому, что вымокну ещё больше. Снова ложусь спать. Получается плохо. Приходится всё время отвлекаться на проведение аварийно-восстановительных работ и поиск сухого клочка спальника.

Представьте, что поздним октябрьским вечером вы сидите дома и читаете книгу о цунами.

Жуткая штука, эти волны-убийцы! Внезапно обрушиваются на сушу и сметают на пути всё, оставляя за собой лишь руины. Невольно поёжившись, думаете: хорошо ещё, что дом ваш стоит в доброй сотне километров от ближайшего моря, на целых четыреста шестьдесят метров выше его уровня…

С улицы доносится нарастающий гул. Хм… Должно быть, поезд.

И крики… Ах да, сегодня же футбол. Народ собрался поболеть в барах. Гол, наверное, забили.

Но… Почему кричат «спасайтесь»?!.. Что за…

Вы подбегаете к окну и видите… Собственно, увидеть ничего не успеваете. Ветер выносит раму, отшвыривает вас вглубь комнаты, срывает одежду. Потом кожу. Тот же ветер, что дул в Хиросиме и Нагасаки.

Пришедшая вслед за ветром многометровая волна смывает с лица земли ваш труп, трупы двух тысяч ваших соседей и всё то, что ещё минуту назад было городком Лонгароне, стоящим на границе Венето и Фриули, там, где в реку Пьяве впадает ручей с недоброй памяти именем Вайонт.

***

Не все горы одинаково полезны. Из некоторых можно добывать уголь, золото, медь, каменные цветки и сокровища Индейца Джо. Другие годны лишь на то, чтобы по ним карабкались злые и потные альпинисты. В принципе, эту вторую разновидность тоже можно сделать весьма прибыльной, если разместить на вершине уютную гостиницу и продавать альпинистам холодное пиво за много денег. А потом снабжать их лыжами и сталкивать вниз. Тоже не бесплатно, разумеется. Экономика Швейцарии, например, работает именно так.

Но что делать, если вы живете в Италии первой половины XX века, строите развитое фашистское общество, и лыжники-альпинисты к вам ехать не спешат?