Итальянский роман - Андрей Смирнов

Война для Италии складывалась печально, прогноз погоды всё чаще предрекал туман неопределённости и продолжительные осадки в виде авиабомб. В 1943 году Феррари перенёс производство из Модены в Маранелло, от греха и линии фронта подальше. Пролетавшему мимо американскому бомбардиру свежепостроенный завод очень понравился. Больше всего ему понравилось, что Маранелло не прикрывала зенитная артиллерия. Потому в Модену, куда изначально собирался, он решил не летать и с криком: «У меня двоится в глазах!» – уложил весь боезапас точнехонько на крышу феррариевского предприятия. Так Феррари избавился от мучений с самолётами, спокойно дождался конца войны и вновь занялся автомобилями. Благо к тому времени право на использование фамилии к нему вернулось, и Феррари наконец-то смог выпускать Ferrari.

Но вот проблема: в разорённой войной нищей стране дела с финансированием автоспорта обстояли не радужно. Феррари подумал-подумал и вновь нашёл блестящее инженерное решение:

– Мы будем выпускать премиум-лакшери-делюкс дорожные автомобили! – сказал он. – Продавать их, а на вырученные деньги – содержать гоночную команду.

Не очень, правда, понятно, – кто же покупал эти автомобили в нищей и разорённой войной стране? Стоили они… Дорого, в общем, стоили.

– А на какой из ваших моделей вы сами ездите? – спросили как-то у Феррари журналисты.

– Вы с ума сошли? – отвечал тот. – Это же Ferrari. Я на такую ещё не заработал.

И всё же каждый итальянец от мала до велика мечтал прикоснуться к манящему миру Ferrari. Впрочем, не все из тех, кому это удавалось, оставались довольны.

Однажды в кабинет Энцо вломился взбешённый как бык клиент, потрясая прямо на ходу отвалившимся от его машины сцеплением.

– А вы, простите, кем работаете? – поинтересовался у него Феррари.

– Тракторами занимаюсь, а что? – удивился посетитель.

– Вот и занимайтесь ими дальше. А к спортивным автомобилям – даже не приближайтесь. Вы просто не умеете их готовить.

И Феррари вернулся к работе с документами. Посетитель выпустил из ноздрей струю пара и, взрывая паркет копытами, молча вылетел прочь из кабинета. Это был тот редкий случай, когда знаменитый управленческий метод Феррари обернулся против него самого. Оскорбленный им тракторист тоже оказался настоящим итальянцем. Всю оставшуюся жизнь, без сна и отдыха, он доказывал обидчику, что спортивные автомобили готовить очень даже умеет. Учитывая, что звали его Ферруччо Ламборгини, стоит признать: доказательство вышло убедительным.

Как бы там ни было, продажи шли успешно, деньги появились. Появились и новые гоночные болиды. И в 1951 году Scuderia Ferrari впервые сокрушила всех соперников на трассах Формулы 1. Но Энцо не радовался победе. Он плакал. Ибо в числе прочих сокрушил и свою родную Alfa Romeo. Причём настолько качественно, что та от огорчения вообще ушла из Формулы.

– Я убил свою мать! – горько причитал Феррари. А мать для итальянца – это святое.

В конце 50-х годов победоносная поступь Ferrari едва не была прервана. Беда пришла, откуда не ждали. После ужасной катастрофы на гонках в Ле-Мане, унёсшей жизни восьмидесяти трёх человек, практически во всех странах Европе было запрещено проводить автоспортивные состязания. Энцо в одночасье лишился большей части клиентуры.

Наступили тяжёлые времена. В небе над Ferrari уже кружил стервятник в лице Генри Форда. Строго говоря, Генри Фордом он был ненастоящим, лишь внуком знаменитого деда. Природа на нём, видать, решила взять передышку, и потому этот странный человек планировал с помощью поглощения Ferrari добавить своим фордам лёгкий привкус её спортивной славы.

– Хорошо, – сказал Феррари. – Я согласен. Сделаем так: трогать я тебе ничего не дам, управлять всем буду по-прежнему сам. А ты просто каждый месяц присылай мне побольше денег. Договорились?

Не договорились. Форд обиделся. И начал войну. Он задумал выпускать собственные спортивные автомобили. Как Ferrari, только лучше. Однако воевать с маленькой, но гордой итальянской компанией на гоночных трассах американскому гиганту оказалось не по силам.

Будь фордовский великий дед жив, он бы сразу понял в чём тут секрет: Энцо Феррари никогда не создавал машины как [подставить любую марку]. Он делал сразу Ferrari. Этим, собственно, и отличается хорошее от великого.

– В моё время, – объяснил бы дед внуку, – все пытались сделать машину как Ford, только лучше. Вот почему Ford T стал величайшим автомобилем столетия, а я, Генри Форд Первый, – первым и единственным.

Увы, Генри Форд Второй этого понять не умел. А потому был обречён вечно оставаться вторым. И боевые действия перенеслись в чиновничьи кабинеты. В то время как Феррари выигрывал трофеи, Форд строил козни в автоспортивных федерациях.

Но однажды в фордовском офисе появился неприметный адвокат-ирландец в дорогом костюме.

– Мистер Форд, – сказал он, – я представляю интересы очень влиятельных людей. Если вы оставите нашего друга Феррари в покое – благодарность моих нанимателей не будет знать границ. В противном же случае…

– Помогите!.. – пискнул американский магнат. – Спасайте женщин и лошадей!..

– Хм… Мистер Форд, сдаётся мне, тут какое-то недоразумение. Вы меня явно с кем-то путаете. Заверяю вас, мы – не они. Мы – группа FIAT. Впрочем, если вы так уж настаиваете на привлечении к переговорному процессу наших уважаемых сицилийских партнёров…

В общем, война благополучно завершилась.

Феррари же фиатовцы сказали:

– Знаешь, мы тут немножко подумали и решили, что ты всё же умеешь делать автомобили. Берём тебя на работу! Оставь свои тревоги, дорогой Энцо, и трудись спокойно. Отныне твои враги – наши враги. Ежели будут тебе вновь докучать… Что ж… Мы сделаем им предложение, от которого невозможно отказаться.

И с той поры стал Феррари жить-поживать да в гонках побеждать.

***

Весной 2017 года итальянская полиция разгромила вооружённую и очень опасную организованную преступную группировку, состоявшую из сорока пяти человек. Банда замышляла ужасное преступление: похищение с целью получения выкупа. Всё было распланировано как хорошая войсковая операция: слаженные группы наблюдения и прикрытия, продуманные пути отхода, хитроумные способы ведения переговоров и получения денег… На беду злодеев, разведка в кое-то веки раз доложила точно: в решающий момент из засады выпрыгнула неисчислимая карабинерская рать и повязала всех с поличным.

В принципе, в этом не было бы ничего необычного. Если бы не одно «но». Человек, которого они собирались похитить, умер за двадцать восемь лет до того, ещё в 1988 году.

Нет, ни воры, ни полицейские не сошли с ума. На вызволение из лап преступников этого мёртвого тела итальянцы не пожалели бы никаких денег. Скинулись бы всей страной. Ибо чумазый парнишка Энцо, оседлавший двигатель на колёсах, завершил свою гонку длиною в жизнь на пьедестале национальных символов Итальянской республики.