Тёмных дел мастера. Книга третья - Алексей Берсерк

Хотя, знаешь, ведь когда-то и я чуть не превратился в одного из таких. Просто потому, что не хотел слушать себя и мне нравилось быть слабым… Но перед лицом истины все мы обличаем свои настоящие возможности, независимо ни от чего. И лишь тогда проявляется перед нами настоящий выбор…

Но что-то мы тут засиделись уже, не находишь? Встать!!! — гортанно и резко скомандовал вдруг Альфред повелительным голосом, отчего Лагнес тут же будто очнулась, сбросив с себя чуть ли не большую часть блуждавшего по её телу и разуму недомогания. И даже почувствовала в своих ногах новый, доселе небывалый заряд энергии. А ещё как никогда твёрдо уяснила себе не просто какой-то набор слов, а прямо-таки настоящий закон своего стремительно преобразившегося восприятия вещей: «Стоящий здесь и сейчас передо мной человек — никакой не иностранец. Он вообще — не магус. И от него действительно можно ожидать чего угодно. Поскольку его возможности в обращении с этой ужасной… силой, чем бы она ни была — всё это определённо точно не является частью известного мне мира».

Лениво катившееся по небосклону солнце медленно провожало в дорогу огромное количество отбывавших из Фейда на сегодняшних рейсах людей, которые, в силу своего финансового положения, стремились всегда выбрать для себя строго определённый транспорт, коим уже давным-давно пользовались и при помощи которого им казалось привычнее всего путешествовать. И, в сущности, было не так уж важно, отдавали ли они предпочтение упряжному экипажу, самоходной карете, магоплану или какому-нибудь пассажирскому судну.

Но когда в главном парадном отсеке огромной взлётной платформы на краю города готовившиеся к отбытию пассажиры услышали чьи-то бесцеремонные возгласы: «Ах-х-ре-неть!!! Это же тот самый, что мы с Джаргулом сбили тогда!.. Вот это да-а! Как их теперь стало много-о!.. И все они правда летают?!» — то сразу же после этого стали свидетелями, как какой-то грязный молодой оборванец буквально ворвался внутрь зала ожидания. Ведя за собой еле семенящую ногами юную девушку, он принялся суетливо передвигаться от одного места стоянки магоплана к другому, минуя все досмотровые зоны и просто выбегая вперёд, прямо навстречу корпусам ближайших гондол. Наблюдая за его выходками, многим пассажирам оставалось лишь неодобрительно вздыхать, поскольку они нехотя поняли, что, скорее всего, ближайший рейс теперь должны будут отложить на неопределённое время. Как это уже сотни раз бывало по всем воздушным причалам страны, когда очередной пьяный турист, крепко перенервничав ещё до начала полёта, начинал бузить, даже не дойдя до своего трапа.

Но вскоре, как оказалось, всё это довольно быстро прекратилось, поскольку нерадивый путешественник вроде как наконец успокоился и куда-то исчез, вероятно, заняв-таки своё место при отбытии. А подоспевшая к трапу регулярная стража лишь с досадой развела руками, проводив один из уже поднявшихся в воздух магопланов парой непотребных слов.

И только к вечеру неторопливо прибывшая сюда досмотровая бригада экспертов, которой довольно подробно удалось опросить по пути почти всех свидетелей из числа персонала, наблюдавших это, в сущности, совсем небольшое происшествие, принялась звучно распаляться по поводу их дикого непрофессионализма при выполнении своих обязанностей. После чего достопочтимые господа аналитики в купе с присоединившимся к ним заведующим взлётной платформой пустились чуть ли не рубить сплеча, раздавая всем работникам местного отделения стражи жестокие выговоры и делая официальные заявления по поводу составления на них коллективной жалобы. Хотя главной причины такого поведения со стороны слишком раздухарившегося начальства никто из обычных служащих воздушного причала так и не уловил.

— Ну и что вы обо всём этом думаете, господа фейдские стражники? — без особой заносчивости в голосе продолжил вести совещание высокий, но крепкий офицер Пакрел.

Лицо его за сегодняшний день уже успели хорошо изучить не только постоянно встречающиеся с ним провинциальные служители закона из главного торгового города на этой стороне Внутреннего моря, но и многие другие люди. Будучи случайными свидетелями одного и того же преступления, они имели самые разные профессии, отчего офицеру пришлось порядком наездиться по местам их работ, начиная с того момента, как он сам прибыл в Фейд. Причиной же для проведения такой операции послужила чрезвычайная служебная командировка, объявленная ему по заданию неких вышестоящих чинов из самой столицы.

— А что тут думать, мистер? — решил высказаться первым один из престарелых патрульных, стоявших в углу совещательной комнаты здешнего сравнительно небольшого отделения стражи. — Мы же не знали, что это именно он, ваш этот… как его… К тому же ваши миренкианские ориентировки дошли до нас всего несколько дней назад. И мы просто физически не могли активно реагировать на каждого встречного-поперечного бездомного у нас в Фейде…

— Ну, может, вы и правда не могли знать где он объявится после того, что случилось в Миренкиане… Но простейшие правила выполнения своей работы вы же должны были понимать!!! — дико вскричал вдруг Пакрел во второй половине своей поначалу очень даже спокойно начинавшейся реплики. Чем тотчас же поверг всех остальных присутствующих в состояние благоговейного подчинения.

После недолгой паузы он продолжил:

— По распоряжению Верховного Комиссариата Добровольной Стражи Сентуса, заседающего в Кальстерге, я уже подал сегодня два прошения на увольнение кое-кого из самых «быстрых» ваших сотрудников. Несмотря на весь свой пыл, они так и не смогли оторваться от своих, по всей видимости, более важных дел, чтобы вовремя откликнуться на поступивший к ним магоканальный вызов о беспорядках на воздушном причале. И сейчас, видят боги, у меня просто руки чешутся сделать это ещё раз. Поэтому хватит уже с меня ваших глупых объяснений! — гневно выплёвывал слова взбеленившийся офицер, стоя у вечернего окна, словно повелительно смотрящий на всех сверху вниз истукан. По этой причине его статная фигура, заслоняющая собой весь свет вечерних фонарей, казалась даже более внушительной.

— Мне нужны действия. Решительные действия, господа. И столь же решительные слова. А не какое-то мямленье — его я уже сегодня наслушался на несколько лет вперёд, будьте покойны! А тем, кто оказался настолько скудоумен, что совершенно не понимает, о чём я уже битый час здесь талдычу — вот, пожалуйте: всё на магоэкране.

После этих слов разгневанный Пакрел лишь ещё раз махнул рукой в сторону висевшей на стене магической картинки с изображением четырёх посменно меняющих друг друга «запечатлений» с письменным описанием произошедших где-то с неделю назад в Миренкиане событий. А затем нетерпеливый капитан снова начал молча расшагивать вдоль окна из стороны в сторону, как делал это уже сегодня не первый раз, когда ожидал услышать ещё чей-то ответ из зала.

Поочерёдно вглядываясь в эти, ставшие уже довольно известными на просторах магоканала, но до сих пор мало что значащие для их собственного города, сцены магического взрыва, а также кровавого насилия, учинённого их главным подозреваемым над неким молодым дворянином всего несколькими минутами позже, почти все собравшиеся добровольные стражи теперь уже практически не сомневались, что между этими двумя событиями определённо существует какая-то связь. И она, несомненно, должна была напрямую вывести к тому, что произошло сегодня днём на их единственном на всю округу воздушном причале (которым, к слову сказать, каждый фейданец очень гордился, ведь это было своего рода настоящее достояние для всего региона). Но как один человек мог сотворить такое? Да ещё и за несколько минут, не говоря уж обо всех остальных слухах и обрывочных «запечатлениях», приплетавших сюда ещё и множество других смехотворных гипотез. Таких, например, как неизвестные современной магической науке заклинания, позволяющие человеку создавать себе настоящие крылья и летать по небу, или совсем уж странные заявления о сотворении магии без использования палочки. Подобное ну просто никак не могло уместиться в крошечные лимиты, отпускаемые обычно их мозгами на работу, которые всегда довольно точно сочетались с выплачиваемой им официальной зарплатой.