Огромный. Злой. Зеленый - Татьяна Новикова

Дит поставил контейнер с бульоном в микроволновку, чтобы тот разморозился, а затем бухнул его в кастрюлю. Я наблюдала за действиями жениха отстраненно, но не могла не отметить, что его не смущают бытовые вещи. Вот даже бульон этот. Много ли мужчин разберутся, как его разморозить?

Видимо, сказывалась жизнь в одиночестве, да ещё в городе, который отдален от остального мира. Всему приходится учиться самостоятельно.

Дитриху кто-то позвонил. Он глянул на экран и, извинившись, ушел в комнату, оставив меня с чашкой заваренного на травах чая. Я не собиралась подслушивать — если это важно, он сам расскажет.

За несколько дней — не считая недели, которую я спала — моё доверие к Дитриху выросло в сотню раз. Я не оспаривала его решения, верила его мнению. Наверное, именно такими и должны быть нормальные отношения. Когда ты можешь довериться мужчине и не искать подвоха в каждом его действии. Или который может приготовить тебе ужин. Забота в мелочах. В таких мимолетных поступках.

Интересно, в наших отношениях что-то поменялось или нет? А тот поцелуй? На что его списать?

Ладно, пока Дит занят, нужно чем-то заняться. Я достала телефон (семнадцать пропущенных от Маринки!) и вбила в поисковик: «Серп Адрон». После слов Дитриха мне стало интересно больше узнать про его отца, этого жесткого бизнесмена. Неужели он держал супругу в бытовом рабстве? Или любил её, но был сух или даже груб? Причем я ведь видела фотографии из детства Дитриха. Он выглядел абсолютно счастливым. Не создавалось впечатления, что его отец — злобный тиран.

Но ведь потом сыновья решились убить его, и он превратил близнецов в чудовище с единым разумом…

Почему?

Разумеется, первые строчки пестрели заголовками о гибели Серпа. Я уточнила запрос. Мне нужны какие-нибудь статьи о его жизни. И не бульварные сплетни, а проверенные источники.

Жалко, у меня нет знакомых среди нечисти, кроме тех, кто был в мамином кругу. Чтоб узнать про его дар и семью всю правду. В интернете-то никто не напишет, что Серп Адрон был орком или что сотворил какой-то чудовищный ритуал на близнецах, а ещё умел удерживать людские души.

— Так, как поживают наши гренки? — вернувшийся Дитрих весело заглянул в духовку, где на медленном огне жарилось несколько кусочков батона. — Пока не сгорели, уже неплохо.

Я отложила телефон экраном вниз. Потом посмотрю. Не при Дитрихе.

— Всё нормально? — спросила его. — По работе звонили?

— Да, всё в порядке. По ней тоже. Со Златоном общался. Этот пижон категорически против устраивать свадьбу здесь, — он улыбнулся. — Говорит, сюда и журналисты топовые не приедут, и фотографы тут лажовые, и вообще, нужно жениться в каком-нибудь месте силы орков.

— Например?

— Гавайи… или Мальдивы. Ну худой конец, сгодится Испания.

Я прыснула. Ну да, хорошие места силы. Многофункциональные. Там и очередную девушку можно закадрить, и время хорошо провести.

— Кстати, ты сама как считаешь? — он выложил на тарелку гренки, посмотрел на бульон, булькающий в кастрюле, посолил его.

— А разве от моего мнения что-то зависит? В контракте указано, что этот год я должна прожить с тобой в твоем доме. Здесь. Мне казалось, выезды не планируются.

— Тая, неужели ты думаешь, что я не разрешу тебе выйти замуж в том месте, которое тебе нравится?

В голосе проклюнулась горечь. Ну да, наверное, я неправильно выразила мысль. Я не пыталась ткнуть Дита в то, что он заточил меня в этом городе без права на амнистию. Скорее — смирилась с этим и не планировала что-то менять. Меня начало устраивать это положение дел. В его городе было что-то особенное, завораживающее.

— Нет, конечно. Прости. Я бы хотела… — задумавшись, прикусила губу. — Я всегда хотела выйти замуж в одном из пригородов родного города. Ну, знаешь, выездная регистрация, банкет в шатре, отель у озера. Чтобы гости разъехались, а мы бы остались там на несколько ночей. Но мы можем заказать всё это здесь!

— Вряд ли по качеству получится хоть что-то похожее. — Дитрих покачал головой. — Я подумаю, как воплотить твою мечту.

— Спасибо.

Я встала, чтобы обнять мужчину, но заметила, как он напрягся. Всем телом. Превратился в огромный кусок мрамора. Что-то не так? Мои прикосновения ему неприятны?

— Тая, я не думаю, что нам… — Дит вздохнул, — что нам стоит продолжать сближаться.

Я покорно опустила руки и вернулась за стол.

Ах да, точно. Совсем забыла. Он ведь говорил ещё в самолете, что не умеет любить, не хочет испытывать чувств, и вообще я должна закатать губу, а не рассчитывать на что-то большее, чем договорной брак.

Зачем тогда целовал? Зачем прижимал к себе так яростно, словно пытался защитить от всего мира?

Хотя о чем я вообще спрашиваю. По какой причине мужчины могут целовать привлекательных девушек? Не только из большой любви, конечно же.

Глупо обижаться на Дитриха. Он обозначил правила с самого начала и не давал мне никаких обещаний. Я сама надумала себе лишнего.

— Не переживай, я не собираюсь с тобой сближаться. Неужели друзья не могут просто обнять друг друга? Или ты не считаешь меня другом? — перевела разговор в шуточную обиду.

— Могут, — почему-то он стал ещё мрачнее, чем секунду назад. — Разумеется, мы — друзья.

После этого скромного признания мы пообедали бульоном с гренками, и кухню не покидало безрадостное молчание.

Дит очень быстро доел свою порцию, еще раз уточнил, не нужно ли мне что-либо, и, дождавшись, когда я отрицательно мотну головой, сухо извинился и сказал, что ему нужно в мастерскую.

— Отдыхай пока. У меня в спальне ноутбук на полке — пароля нет, можешь брать, если нужен.

— Я на год вперед наотдыхалась, — невесело пошутила я, но Дит только на это усмехнулся.

Оставшись одна, я еще какое-то время полистала телефон, читая про папу-Серпа.

«Дал денег на реконструкцию краевой больницы…», «Пожертвовал на восстановление жилья пострадавшим после наводнения…», «Известный благотворитель…», «После разлива нефти в спасении морских животных участвовала в том числе корпорация, «Посейдон» — все то, что о нем писали, никак не вязалось с образом, который я успела себе нарисовать. Или, скорее всего, эти разрозненные факты вообще никак не желали собираться в единый образ.

Златон обмолвился, что отец его бил. А судя по обрывкам фраз Агаты Эдуардовны, Дит был единственным, кого Серп никогда «не трогал