Искаженное эхо - Вера Чиркова

Дом, стоящий первым по правую руку от центрального был абсолютно таким же по планировке, и отличался только низким, в одну ступеньку, крыльцом.

Дети уже стояли в холле, озираясь со смущенным любопытством, им ещё не верилось, что вот тут они будут жить. Может, временно… только на одну ночь, старшина Барвил говорил, — не особенно распускайте там слюни, переночуем, приглядимся и пойдем подальше от них, нам с хозяйками домов в одном месте не ужиться. А вот странный трутень, одетый в очень ловко обтягивающие его длинные ноги темные штаны из неизвестного полотна, сказал совсем другое. Что он тут хозяин, и если люди Барвила не захотят слушаться, то могут идти назад.

А назад ребятишкам, сразу оценившим разницу в погоде, никак не хотелось. В тесных рыбацких хижинах, сложенных из неотесанных камней, всегда холодно и сыро, несмотря на то, что в открытых очагах все время тлеет торф, заготовленный летом на болотах. И еще там воняет рыбой, потом и отхожей бадьей, стоящей в тесных сенцах.

Вот только как бы объяснить этому трутню, что они, сироты, хоть и подчинялись старосте, но всегда были сами по себе. Даже хижины у них были свои, и старшие подростки усердно работали все лето, чтоб запасти на зиму достаточно сухой рыбы и зерна, выменянного у селян на жир.

— Ну что, ещё не устроились?! — бодрый голос Сена внес сумятицу в настроение детей.

Они даже сжались, ожидая, что сейчас прозвучит привычный окрик — а ну-ка, геть отсюда!

Но странный хозяин этого мира сказал совершенно неожиданную вещь.

— Тогда так, ребятишки, решайте сами, немного перекусите и потом пойдете мыться и переодеваться, или потерпите, сначала устроитесь, а потом кушать?

— Устроимся, — шмыгнул по привычке носом подросток лет одиннадцати, и озадаченно прислушался к своему телу.

Простуда, подхваченная на последней рыбалке, не отпускала Канира всю зиму, поджаривая на невидимом огне и забивая нос непробиваемой пробкой, так что дышать приходилось ртом. А в последние дни еще и осела в груди тяжелым комом, приносившим страшную боль при малейшем движении. Этот странный мир одним махом задавил проклятую болячку, и теперь парнишка до жути боялся возвращения к промерзлой землянке и замучившей боли.

— Ну, хорошо как скажете. Урса, пусть девочки занимают ту сторону, а мальчики — эту. Да, малышей расселяй в самые дальние спальни, ближе к туалету. А ты назначаешься старшим помощником Урсанит по мужской половине, — необычные черные глаза испытующе глянули на подростка, а их хозяин серьезно предупредил, — И кстати, первое правило, слово — «трутень» в моем мире отменяется. Маленьких зовем мальчиками, побольше — пацанами и парнями. Взрослых — мужиками. Как тебя зовут?

— Канир.

— Урсу слушаться обязательно, если будут недоразумения — разбираться буду сам. Всё понял?

— Да.

— Тогда идите, только одна просьба, если у кого-то есть еда — оставьте в кухне, в спальни не носите. А то всё вмиг рыбой провоняет. Да не бойтесь, никто ничего не возьмет. И вообще кормить вас будут хорошо.

— Сен, нужно дрова, воду согреть, мы же не знали про детей, этот дом не топили… — пробормотала подручница, растерянная свалившимися на нее обязанностями.

Когда Сен говорил про детей, она в простоте душевной решила, что речь идет о детях их дома и даже немного позавидовала Парбин, получившей намного более почетную должность. Зато теперь понемногу начинала догадываться, что ее войско будет намного больше, чем у подруги. И во много раз беспокойнее. Сейчас она уже не стала бы сокрушаться по поводу слишком легкого задания.

— Я позову, устраивай девочек, — Арсений открыл дверь на крыльцо и, недолго думая, зычно крикнул, — Иннуман!

Гарана примчалась буквально через минуту, вытирая тряпкой покрасневшие от жары руки, видимо помогала на кухне.

— Ты у нас сообразительная, нужно детям быстро согреть воду, придумай что-нибудь, а то этот дом не натопили, — скомандовал Арсений и спокойно потопал на половину мальчишек, здраво рассудив, что не у него одного должна за всё болеть голова.

В дальней комнате правитель обнаружил несколько малышей, робко стоящих возле кроватей, и сразу догадался, отчего они притихли. Боятся. И чистых тюфяков и того, что будет холодно. Одеял дракон не запас, видимо знал, что у каждого гаранца есть свое. Не подумал только о вот таких беспризорниках, у которых одно одеяло на троих или четверых и согреваются они как щенята, сбившись в кучу. Да и те одеяла, что имелись, были донельзя засаленные и многократно заштопанные.

— Давайте так, самые маленькие будут спать по двое на кровати, а старшие по одному, — мягко предложил детям Арсений, — а вот одеяла свои несите в холл, ну, в тот первый зал, возле входа. Мои воины попробуют их помыть, а вам сейчас принесут другие. И печь натопят. Канир, командуй друзьями. И отправляй умываться тех, кто занял себе место и вынес одеяло. Запомните, грязнуль я не потерплю.

Последнее предупреждение Арсений произнес строго, интуитивно почувствовав, что этими детьми на первых порах придется командовать, иного они не воспримут, пока не обвыкнуться. Привыкли слушать только тех, у кого есть реальная власть и сила, остальных просто игнорируют. Очень знакомая позиция, все разнорабочие из южного зарубежья так себя ведут, а проявление доброты принимают за признак слабости.

Проследив за детьми, покорно потащившими прочь свои одеяла, Арсений рассмотрел оставшиеся возле кроватей жидкие узелочки с личными вещичками и расстроился. Он люто ненавидел детдома еще с тех давних пор, когда мать, классе в седьмом, взяла его с собой в областной интернат, проведать заболевшего ученика. Практически интернат — это тот же самый детдом, только каждый знает, кто его родители. Арсений как сейчас помнит лоснящуюся рожу директора и его новенькие джинсы именно той марки, которую парнишке страстно хотелось иметь, но не могли купить родители.

И худеньких зашуганных воспитанников, в застиранных до состояния половой тряпки дешевых штанах. Мать тогда принесла ученику домашних пирожков и варенья, и Арсению невыносимо стыдно было глядеть в голодные завистливые глаза его соседей по комнате.

Вернувшись домой и закрывшись в своей комнате, мама горько плакала, а отец ходил чернее тучи. Его как раз сократили с работы, и взять в дом еще один рот семья никак не могла.

Землянин развернулся и решительно отправился прочь, яростно стиснув зубы. Он хорошо помнил о двух зажиленных желаниях, и хотя раньше твердо решил стребовать их в самом крайнем случае, сейчас готов был на самый отчаянный шаг.

Однако, выскочив на крыльцо, правитель заметил вереницу своих воинов, тащивших навстречу бадьи с горячей водой и большие связки дров. Заторопился навстречу, перехватил у одной из женщин, показавшейся ему самой слабой, бадью и понес в дом, сегодня не стоит играть в начальника. А вот позже…

— Иннуман, ты назначаешься заместителем Урсы по хозяйственным вопросам, — вспомнив, что в школе, кроме директора, был еще завхоз, довольно пронырливый жук, скомандовал Арсений, донеся кипяток до мыльни — и наших воинов для помощи больше не бери, присмотри, кого покрепче, среди новичков. А сейчас иди к Харрис, пусть даст одеяла и чистую одежду для детей, у них ничего нет. Потом пойдешь к Канкир, скажешь, пусть набирает среди новеньких бригаду для шитья одеял, и сильных мужиков для выделки шкур. Всё поняла?