Ментор черного паука - Нина Малкина

— Магистр Голомяс, здравствуйте! — оповестила я о своём присутствии.

Старик бодро развернулся, глаза его улыбались. Сморщенные ладони магистра были все в мелких тёмных прожилках и резко контрастировали с белыми манжетами его халата. Должно быть, затхлый воздух башни плохо влиял на его здоровье.

— Да-да, доброго вечера! — на удивление резво он проследовал к полустеклянному шкафу и открыл его. — Здесь все зовут меня просто Голомяс, я уже привык. Не нужно этих официальных титулов.

— Эмм… Голомяс, нам нужны учебники для первого курса… — начала я.

— Куртажик для моих добытчиков! — Старик потряс звонким мешочком, игнорируя мою просьбу. — Одну секундочку.

Его голова с седым пухом скрылась за занавеской, затем хлопнула дверь, и Голомяс внёс в комнату настоящего живого и дёргающегося зайца. От неожиданности я отскочила, Сирена взвизгнула. Довольный старик запер его в одну из клеток, что стояли у входа, и подошёл к нам.

— Смелые первокурсницы! Запомните: вы ничего не видели. И хоть у меня есть заверенное разрешение на кровавые ритуалы, Надалия против любой коммерческой деятельности на территории академии. За подобное она сожрёт заживо. Эта женщина пострашнее всей ложи стязателей! А мне же нужно как-то развиваться в своей стихии. — Голомяс развёл руками, надеясь на наше понимание. — Трупов бродяг едва хватает на поддержание моего существования, какие уж тут ритуалы! Толмунду нужны жертвы, а не подпорченные куски остывшего мяса. На один только персонагвир уходит две-три мелкие жизни.

Заяц в клетке громко захрустел листком салата. Мне стало не по себе. У Сирены начали подкашиваться ноги, и мне пришлось поддержать её. По-моему, она даже начала всхлипывать.

— О, я вижу, леди чувствительна к таким вещам. Прошу прощения. — Голомяс открыл нам железную дверь на лестницу и придержал. — Со временем забываешь, как люди относятся к ритуалам жертвоприношения. Особенно молодые студентки. Обычно те, кто спускаются ко мне прямо сюда, имеют крепкие желудки и нервы.

* * *

Отдел учебников находился на самом высоком этаже, ближайшем к смотровой площадке. Одна стопка книг для первокурсников была уже подготовлена и перевязана верёвкой. Сирена схватила её и направилась к выходу.

— Я подожду снаружи, — шепнула леди Эстель. — Меня жутко тошнит. Нужно на воздух.

Её бледная кожа стала совсем белой, даже с зеленоватым оттенком. Я сама чувствовала себя неважно после встречи с мёртвыми телами, поэтому не стала останавливать подругу, желающую как можно быстрее оказаться подальше от Голомяса. Запаха тухлятины тут не ощущалось, но, казалось, он въелся мне в ноздри.

— А дополнительная литература? — крикнул вслед удаляющейся Сирене магистр, но та сделала вид, что не услышала. — Ну, нет так нет. А вам, студентка, придётся немного подождать, пока я соберу новый комплект.

— Вот что мне нужно, — я протянула листок со списком, но библиотекарь отмахнулся:

— Да знаю я уже, чем в этом году нагрузили первый курс! — Он начал спускаться по винтовой лестнице. — Ждите меня здесь.

Часы показывали половину седьмого: скорее всего, за окном стемнело. Я обошла комнату вдоль полок, пробегая пальчиками по корешкам книг. Ощущение мне понравилось: кончики пальцев подпрыгивали на рельефных переплётах, словно я перебирала струны лютни. Хотелось достать какую-нибудь книгу наугад, но я никак не могла сделать выбор. Несколько названий мне были знакомы — они все содержали старые легенды, в которые я не верила. В детстве господин Рилекс подкидывал мне томики поэтических баллад или легендарных сказаний, но со временем перестал это делать, заметив, что к чтению у меня рвения нет. Я сделала ещё пару кругов, наслаждаясь беззвучной музыкой литературы под моими прикосновениями, но потом всё-таки села за стол. Передо мной лежала книга в тёмно-синем вензельном переплёте, ещё не тронутая временем и не испорченная читателями. Видимо, кто-то забыл убрать на место. Обложка гласила:

Трагическая баллада «Анна и Ханз»

Автор — прославленный бард и маг стихии искусства пятого порядка Тигр Худый.

Я осторожно подняла книгу. Она пахла свежей краской.

— Можете взять почитать, — поднимающийся со стопкой книг Голомяс заметил мою заинтересованность. — Очень популярная баллада, девочки разобрали почти все экземпляры. Основано на реальных событиях. Великая трагическая история о страсти королевы Анны Иверийской к военачальнику Ханзу лин де Врону. Многие осуждают королеву за измену, но что может осуждение против силы любви?

— Она изменила королю? — уточнила я.

Голомяс изучал меня пристальным взглядом, как будто я спросила что-то неприличное. Ну да, я была слегка невежественна. Или не слегка. Историю я знала не очень хорошо, только какие-то её основные периоды и правителей. Анну я точно не помнила.

— Изменила, ещё как. Сразу после того, как родила ему наследницу. — Голомяс наконец оторвал от меня взгляд и плюхнул стопку учебников на стол. — Но король Ирб был капризен и вечно пропадал в своих путешествиях, а Анна была молодой, красивой и желающей сказки мелироанской девой. Такой же, как вы. С таким же прекрасным тонким станом и бирюзой в глазах. Разве что чуть более… сформировавшейся. А Ханз лин де Врон был отважным боевым магом. И самое главное — всегда находился рядом со своей королевой.

— Вы сами видели Анну Иверийскую? — удивилась я.

— А как же. Кровавая магия продлевает жизнь, поэтому я гораздо старше, чем выгляжу. — Голомяс пригладил редкие седые волосы на затылке, словно это должно было сделать его привлекательнее. — Если расскажу, кого ещё видел из правителей, ты подумаешь, что я хвастаюсь. Но Анна, пожалуй, была самой прекрасной королевой. На мой вкус, даже привлекательнее Мелиры.

— И она бросила короля ради своей любви? — решила я узнать конец истории, не читая популярную среди впечатлительных барышень балладу.

— Нет, увы. Кинулась под колёса дилижанса. Тот раздавил её в лепёшку, и дождь смыл кровавые пятна с площади Лангсорда.

Голомяс звучно зевнул, пересчитывая книги в стопке. Пальцы его с тёмными линиями вен деловито пробежались по корешкам.

— Не слишком-то романтично, — заключила я, подавляя в себе зевок. — Тем более для королевы. Я думала, у правителей самые дружные семьи и самые трогательные любовные истории.

Я как-то видела портрет Мелиры Иверийской и её мужа Уиллриха в доме нашего старосты, когда тот в очередной раз меня отчитывал. Выглядели они как самая счастливая влюблённая пара. Очень счастливая, очень влюблённая и очень королевская.

— Королям не позволено любить, юная мейлори чёрного паука. — Голомяс смотрел на меня прищуренным добрым взглядом. — Их жизни принадлежат королевству Квертинд, а не самим себе.

Я вздрогнула от неподходящего мне обращения и отложила книгу. Тема ушла куда-то не туда и стала деликатной. Возможно, Сирена, которая ждала меня наверху, нашла бы её интересной, но я бы лучше ещё раз прогулялась по облачному мосту.