Отрочество - Александр Сергеевич Омельянюк

И действительно! Ещё за три тура до конца чемпионата, 6 ноября, «Динамо» (Москва), не пропустив голов в последних семи матчах, лидировало, опережая «Спартак» на два очка, а «Динамо» (Тбилиси) на четыре. Но в последних трёх турах «Спартак», с начала финальной части не согласившийся с количеством своих «золотых» очков, продолжил свою победную финишную серию, доведя число побед до девяти подряд, а всего десяти, при двух ничьих, в финальной части.

А «Динамо», сначала проиграв 10 ноября 0:1 в Киеве, и позволив «Спартаку» догнать себя, потом проиграло ещё и 14 ноября дома 1:2 «Шахтёру», позволив «Спартаку уже вырваться вперёд на два очка, а тбилисцам – догнать себя. И лишь неожиданное поражение тех у себя дома 0:1 от ЦСКА, и ничья москвичей с ростовчанами на их поле 1:1, позволили им 18 ноября завоевать серебряные медали.

И опять «Динамо», причём в этом же году, смазало концовку турнира.

– Ну, почему же они такие? Сил или терпения что ли не хватило? Или раньше времени зазнались и успокоились – решили, что золото само и так к ним в руки придёт?! А, скорее всего, это их так футбольная фортуна наказала за то, что они в отборочном турнире решили с кутаисцами силы поберечь и тем самым предали футбол! А она этого никому и никогда не прощает! В футболе принцип должен быть только один: забивай, забивай и забивай! Для этого и играем! – размышлял их ещё наивный, но уже мудрый и любящий футбол, болельщик.

И теперь Платон жаждал реванша «Динамо» у «Спартака», понимая, что сейчас это можно сделать, отыгравшись на его болельщике Сталеве. И он решил познакомить «друга» со своим последним новаторским изобретением.

Глава 4. Новые занятия (октябрь 1962 – июль 1963 гг.)

Платон, наконец, пригласил Сашу Сталев к себе в гости и предложил сыграть в свой, изобретённый им, настольный футбол. И тот согласился, получив удовольствие, но пока разгромно проиграв.

Ему, не имевшему такой же большой и положительный опыт игры в «щелкунчики», как у Платона, было трудно точно попадать в мяч, которым служила пуговица от рубашки и посылать своих игроков-шашки на нужное расстояние и в точно нужное место. К тому же у него вскоре с непривычки заболели кончики пальцев, от ударов ногтями по тяжёлым деревянным шашкам. А поскольку шашки относительно небольшого поля были слишком велики и потому на футбольном поле было тесновато, то от ударов Сталева они часто сталкивались со своими и с чужими шашками. Потому Платон часто пробивал штрафные удары. Однако сама эта идея такого настольного футбола Саше очень понравилась, и он у себя дома сделал нечто подобное.

Проживание в одноэтажном деревянном доме с садово-огородным участком и сараем во дворе при доме позволило ему с помощью отца – любителя мастерить своим руками – Михаила Порфирьевича найти подходящий материал – большую и толстую фанеру. Поэтому футбольное поле у Сталев получилось больше и играть на нём стало просторней. Да и шашки он взял, хоть и чуть крупнее, чем у Платона, но зато пластмассовые и лёгкие, попросив Платона выжечь на них номера. Так что пальцам стало легче. И даже футбольный мяч он взял не светлый, а чёрный и крупнее – от брюк. Но самым главным отличием настольного футбола Сталева было разрешение не щёлкать шашки, а передвигать их толчком пальца или даже всей кисти, из-за чего можно было шашку передвинуть к пуговице вплотную, не боясь её проскакивания мимо. Иной раз казалось, что Сталев не толкает, а просто передвигает своего игрока, куда ему нужно. И такие нечёткие правила не раз вызывали споры между играющими. А ими, прежде всего, стали его ближайшие друзья-соседи по посёлку Малышево – ровесник Вася Симаев, и на год и два младшие Серёжа Савельев и Толя Туляков. И они стали дома у Сталева проводить чемпионаты СССР, а фактически одной Москвы, пригласив участвовать в них и Кочета, поделив команды.

Сталев, как хозяин всего, себе, конечно, взял «Спартак», Симаев – «Динамо», Савельев – ЦСКА, Туляков – «Локомотив», а Кочету осталось «Торпедо». И это его, в общем-то, устраивало, так как после «Динамо» он симпатизировал бы футбольному «Торпедо» или, в крайнем случае, ЦСКА, а за ним и «Локомотиву».

Но Платон модернизировал и свой футбол, сделав игроков из совсем лёгких пластмассовых «дорожных» шашек, остальное оставив без изменений.

И в процессе этих чемпионатов Сталев, как правило, занимал первое место, Симаев и Кочет, единственный и принципиально бивший по шашкам только щелчками, боролись за призовые места, а Савельев обычно опережал, как самого младшего Тулякова естественно прозванного «Туляк» или «ТТ».

Платон естественно принёс в их компанию футбольный справочник с составами команд, что сделало их игру очень интересной. Теперь под номерами играли конкретные игроки, их можно было заменять на запасных и, главное, вести подсчёт забитым каждым игроком голов, в итоге определяя лучшего бомбардира чемпионата.

Из всех соперников легче всего было обыграть Тулякова, Савельева – чуть сложнее, если не дурачиться и не расслабляться. С расчётливым Сталевым, всегда имевшим фору за счёт своих движений, а не щелчков, и право интерпретации правил, играть было сложно и не интересно. Зато с холериком и одноклубником Васей Симаевым у Платона получались самые зрелищные и проходившие с переменным успехом поединки.

– «Платон! А чего это ты всё время щёлкаешь, а не пихаешь шашки? Ты только из-за этого Сашке проигрываешь. Я же вижу, что ты играешь лучше и интереснее! Мне всегда с тобой играть приятно! Даже проиграть не жалко!» – как-то поинтересовался Вася.

– «Так это не игра! Я могу тоже, как Сашка, взять и подвинуть, а фактически просто поставить шашку, куда мне надо – тогда игры не будет! Будем стоять как два барана вокруг мяча!» – ответил Платон, вскоре увидев, что Вася, а за ним и младшие ребята всё чаще стали щёлкать по шашкам, а не тупо передвигать их в нужное место.

А вскоре в нужное и давно привычное место вернулись и международные новости, от которых увлёкшийся Платон на время отошёл.

Толчком к этому послужило ожидание всем советским народом исхода противостояния между СССР и США из-за Кубы, пик напряжения от которого пришёлся ещё на субботу 24 октября.

А к вечеру в воскресенье, после оглашения по радио письма Никиты Сергеевича Хрущёва Джону Кеннеди все вздохнули с облегчением – компромисс был найден и угроза ядерной войны миновала.

Тогда Кочеты ещё не знали, как нагнетались события, приведшие к повышению