Мое тайное соглашение - Катерина Шумахер

Ощущаю, как в груди разливается щемящее чувство, от которого становится трудно дышать. Прижимаюсь головой к косяку и считаю до трёх. А затем открываю дверь.

Он стоит на пороге, небрежно облокотившись на дверной проем. На нем чёрный смокинг и белая рубашка. Выглядит безупречно.

— Впустишь меня, или заставишь торчать на пороге? — Эндрю выразительно выгибает бровь.

Со вздохом отступаю в сторону и позволяю ему пройти. В моей маленькой квартире он кажется ещё больше. Задерживает взгляд на кровати, занимающей половину комнаты, и, очевидно, остановив свой выбор на сравнительно безопасном кресле, усаживается в него, не дожидаясь приглашения.

Я захлопываю дверь и, уперев руки в бока, смотрю на него.

— Что ты тут делаешь?

— Приехал, чтобы увезти тебя на ужин. Решил, что в данной ситуации подстраховка не помешает, поэтому я здесь, чтобы проконтролировать процесс. И если понадобится, лично запихать тебя в это чертовcки дорогое платье.

Невольно бросаю нервный взгляд на коробку, по-прежнему лежащую на полу.

— Мне нравится, как ты зачесала волосы назад, — он медленно обводит меня взглядом.

Я чувствую, что краснею. То ли от стыда, что меня застали врасплох, то ли от злости, что он позволяет себе вот так сидеть и пялиться после того, как выгнал меня из номера. И после того, как познакомил с Рози.

— Убирайся, — тихо и со всей ненавистью, на которую только способна, говорю я.

— Нет, — он смотрит твёрдо и очень спокойно.

— Я не поеду на твой дурацкий ужин!

— Ты уже собралась, — резонно замечает он, — поздно отступать.

— А я передумала, сейчас же пойду и умоюсь!

Разворачиваюсь и направляюсь в ванную, Эндрю в два шага сокращает расстояние между нами и хватает меня за пояс халата.

— Даже не думай, — шипит он.

— Ответь мне, наконец, зачем я тебе там нужна? — я в гневе поднимаю голову и встречаюсь с ним глазами. — И не вздумай лгать. Дело ведь не в потенциальных клиентах. Что происходит?

— Тебе не обязательно знать.

— Тогда уходи, — я отворачиваюсь, не в силах больше смотреть на него.

Руки Эндрю ложатся на мои плечи, и он мягко разворачивает меня к себе. Чтобы видеть мои глаза, ему приходится наклониться.

— Норт не упустит возможности все нам испортить. Я же хочу помахать красной тряпкой перед глазами разъярённого быка. У меня есть план. И тебе нужно быть там сегодня, поэтому, умоляю, перестань испепелять меня своими невероятными глазами и надевай платье.

Открываю рот чтобы возразить.

— Или я сам его на тебя надену, — предостерегает он.

— Хорошо, — бурчу я, как обиженный ребёнок, которому сказали идти в угол.

Высвобождаюсь из его рук и подхожу к коробке. Вынимаю платье и вопросительно смотрю на мужчину, внимательно наблюдающего за мной.

— Так и будешь тут стоять? Мне нужно переодеться, — в подтверждение своих слов трясу в воздухе платьем.

Губы Эндрю растягиваются в ухмылке, но он благоразумно отворачивается в противоположную сторону от того места, где стою я.

— Я имела в виду, выйди из квартиры.

— Чтобы ты заперла дверь изнутри и не впустила меня больше? — со смешком уточняет он. — Ну уж нет, я выйду отсюда только с тобой. Переодевайся, я подожду.

С минуту я сомневаюсь. Конечно, можно закрыться в ванной, но там слишком мало места для такого пышного платья.

Неуверенно подхожу к комоду и достаю оттуда чулки. Надевать их — самое безопасное из всего. Присаживаюсь на край кровати за спиной все ещё стоящего Эндрю и натягиваю сначала один, потом другой чулок.

— Не вздумай смотреть, — строго предостерегаю я.

— Если я посмотрю, мы рискуем вообще не выйти отсюда сегодня, — тихо отвечает он. — Не искушай меня.

Помимо воли у меня перехватывает дыхание. Ещё раз старательно поправляю кружевные резинки, бросаю взгляд на спину мужчины, стоящего рядом и, глубоко вздохнув, торопливо развязываю пояс халата. Шёлк падает на пол.

Быстро запускаю руки в отверстие подола и проскальзываю в платье. Прижимаю его к груди одной рукой, а другой пытаюсь застегнуть молнию на спине. «Не искушай меня», — звучит его голос в моей голове. Язычок замка проезжает вверх от силы десять сантиметров и застревает на месте. Я всхлипываю от отчаяния.

— Ну вот, никуда не пойду, — взмахиваю я руками.

— И не надейся, — произносит Эндрю прямо за спиной.

Он аккуратно берется за края корсета и застегивает замок до конца. Его тёплые пальцы всего на секунду задерживаются на моей обнаженной спине. Внизу живота затягивается тугой узел.

Я оборачиваюсь, по-прежнему прижимая к себе лиф платья, и запрокидываю голову наверх. Его глаза тёмные как грозовые тучи. Глубокая чёрная бездна. Я с трудом отвожу взгляд и смущенно кашляю:

— Ну что, пошли?

Он отступает от меня на шаг и критически оглядывает. Волосы я тщательно выпрямила и зачесала назад. По бокам прихватила их двумя невидимками, открыв шею и плечи. Простая и лаконичная прическа идеально гармонирует с броским вечерним платьем. Мысленно благодарю судьбу, что успела привести себя в порядок до того, как он появился на пороге.

— Если ты пойдёшь босиком, рискуешь простудиться. Опять. Пожалуй, стоит надеть туфли, если только, — он усмехается, — ты не захватила с собой тапочки из отеля.

Как можно быть таким чертовски привлекательным и при этом совершенно невозможным!

— Конечно же, захватила, — серьезно отвечаю я, — теперь это моя лучшая выходная пара.

Направляюсь к гардеробу у входной двери и достаю оттуда коробку с чёрными лодочками. Наконец полностью собравшись, я закрываю за нами дверь, оставляя ни с чем свою большую одинокую кровать. Если бы она умела говорить, то сейчас, вероятно, выкрикивала бы оскорбления, заставляя нас вернуться.

Возле дома стоит припаркованный серебрянный мерседес. Эндрю распахивает переднюю пассажирскую дверь и усаживает меня на сиденье. Сам садится за руль. Двигатель тихо гудит, и мы выворачиваем на дорогу. Паника усиливается с каждым метром, который отделяет меня от безопасных стен дома. Вообще не понимаю, что буду делать на этом ужине, но судя по тому, с каким упорством мужчина за рулем тащит меня