📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгРазная литератураСамоубийство Пушкина. Том первый - Евгений Николаевич Гусляров

Самоубийство Пушкина. Том первый - Евгений Николаевич Гусляров

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 53 54 55 56 57 58 59 60 61 ... 95
Перейти на страницу:
по мелочным поводам, если исключить, конечно, последний поединок. Славный волокита, при имени которого приходили в смущение неопытные провинциалки и даже львицы большого света. Всё это требовало огромной траты драгоценного времени.

Распорядок его холостяцкой жизни, когда и были совершены лучшие его литературные подвиги, был такой: возвращался он домой обычно к утру. Спал и валялся в постели до трех часов. Потом принимал ледяные ванны, я колесо заведенного распорядка продолжало вертеться в прежнем духе.

Весёлая иллюстрация к этому записана П.В. Анненковым со слов Гоголя.

Я почему-то с удовольствием воображаю себе эту незначительную сцену. Может быть, потому что она полна как раз той живой плоти, которую мы бессильны рассмотреть в толще времени и угадать в застывших складках бронзы.

Гоголю нет и двадцати. В Петербурге он впервые. Он стесняется своего казачьего жупана и причёски, которую легко делали на Украине, надев на голову горшок и убравши все, что из-под него торчало. Однако неодолимая сила влечёт его к квартире Пушкина. Адрес её зажал он в потной от волнения ладони. Ради этого мгновения он, может, и прибыл сюда, в этот великолепный город.

Ему ничего не надо от Пушкина. Ему надо просто посмотреть на этого необычайного человека, именем которого он бредит во сне. Стихи которого твердит как молитву.

Вот дверь заветная. За нею обитает божество. Стоит только постучать, и произойдёт чудо, он увидит Пушкина, в реальное существование которого почти не верит. Рука поднимается для стука, но страх, какого он не знал ещё, почти парализует.

Тогда он идёт в ближайшую кондитерскую, требует самую большую, какая там есть, рюмку ликера и залпом выпивает её. Вместе с легким перезвоном в голове приходит бесшабашная удаль, и прежняя жуть уходит.

Гоголь спешит, чтобы состояние это, не дай Бог, не прошло. Стучит в дверь. Будь теперь что будет… Вышел слуга.

— Дома ли хозяин?

— Почивают.

Гоголь с трудом понимает простое это слово. Дело идёт к вечеру. Наконец, догадавшись, с великим почтением спрашивает:

— Ах, как же я недогадлив. Верно он всю ночь работал?..

— Как же, работал, — отвечает слуга. — В картишки играл…

«Гоголь признавался, что это был первый удар, нанесённый школьной идеализации его. Он иначе не представлял себе Пушкина до тех пор, как окружённого постоянно облаком вдохновения».

С этих пор Гоголь удивляется и досадует:

«Пушкина нигде не встретишь, как только на балах. Там он протранжирит всю жизнь свою, если только какой-нибудь случай и более необходимость не затащут его в деревню».

И вот какое обстоятельство в Пушкине меня лично поражает. Откуда у него при такой «сосредоточенной» жизни столь колоссальные знания? Особенно по истории и прошлой жизни народа. Они были столь основательны, что он мог делать как бы мимолетные, но точнейшие замечания и Карамзину и Лажечникову, которых звания были полнейшими для своего времени. Где и как сумел он впитать всё это? Одной интуицией и воображением тут не возьмёшь.

Можно предполагать, что, обладая гениальным дарованием, он мог, конечно, урывками работая, достичь многого. Но знания, накопленные им, не могли появиться без систематических занятий. Вот тут и загадка.

Где-то прочитал я, что, валяясь в постели до трёх часов, он окружал себя книгами, и остро отточенные перья всегда лежали наготове на ночном столике.

Значит, лень и нега, не раз воспетые им, владели только телом. Приключения его духа в то же самое время были захватывающими и острыми.

Надо думать, что Пушкин, отправляясь вечером на бал, чувствовал себя глубоко удовлетворённым и счастливым. Поднимаясь к трём часам с постели, он успевал уже истощить своё воображение усиленной работой мозга. И это была самая наполненная часть его жизни, о которой слуга коротко доложил Гоголю: «Почивают».

Зачем Пушкину нужны были эти знания?

Затем, что Пушкин, отдаваясь вдохновению, никогда не полагался только на мощь своего воображения.

Он всегда хотел знать и знал, если дело касалось истории, как и что было на самом деле.

Это можно назвать творческой честностью.:

С тех пор как я узнал это, я верю каждой строке Пушкина как строке исторического документа.

Самое поразительное в каждой строчке Пушкина — это строжайшее соответствие того, что он воображал, былой истине.

Верю в это с той поры, как предпринял, скорее для себя, вот такое краткое исследование.

Выбирая из его собрания сочинений на специальные карточки всё, в чём содержится намёк на суеверные знания, я выписал из «Бориса Годунова» известный разговор двух стольников в царских палатах:

Первый

Где государь?

Второй

В своей опочивальне

Он заперся с каким-то колдуном.

Первый

Так вот его любимая беседа:

Кудесники, гадатели, колдуньи.

Всё ворожит, что красная невеста.

Желал бы знать, о чём гадает он?

Проверка, которую предпринял я исключительно ради любопытства, заключалась, собственно, в следующем.

Диалог этот, как казалось мне, когда я его переписывал, был, конечно, изобретён Пушкиным ради занимательности. Он придавал колорит, действовал на читательское воображение, характеризовал личность царя ярким мимолетным штрихом. Пушкин был мастак на такие дела и мог, как мне думалось, сделать этот мазок в великолепной живописи своего исторического полотна походя. Насколько здесь присутствует простое «красное словцо»? Возможен ли был диалог этот именно в ту пору? Нет ли тут нечаянной напраслины на русского царя? В самом ли деле; разнообразное чародейство, с которым православный человек воевал уже со, времён князя Владимира, настолько вошло в плоть того времени, что и царь Борис, «подобно красной невесте», ищет спасения и отгадки в нём?

Поставим задачу проще. Что нужно было знать Пушкину о русской истории, чтобы именно таким разговором двух царских приближённых охарактеризовать взятый им отрезок конкретного времени?

Тем более что дальнейшие картинки вполне удобно ложатся в копилку исторических подробностей народного духа.

Разбираясь в этом, совсем незаметном, эпизоде творческого наследия великого поэта, я совершенно неожиданно для себя обнаружил, что история русская от начала своего и почти до сей поры находилась и находится под таким же сильным воздействием суеверия, как и житейская судьба Пушкина. Такое сходство судеб первого русского поэта и его родины открывает новый символ. Мы только робко подозреваем пока, что короткой жизнью своей каждый человек более или менее удачно следует и повторяет в миниатюре целый путь человечества со всеми его заблуждениями, мудростью, младенчеством, силой и дряхлостью. Во всяком случае, дух всякого нормального, тем более гениального человека вбирает в себя более или менее полно весь предыдущий опыт своего народа приблизительно в том порядке, как он обретался. Вот почему Пушкин для меня — это вся Россия, сконцентрированная в той самой капле

1 ... 53 54 55 56 57 58 59 60 61 ... 95
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?