Божьи воины - Анджей Сапковский

— Ты, вероятно, бредишь от температуры. Колдовство это peccatummortalium — смертный грех. Четвертый пражский канон велит колдунов каратьсмертью. Я приготовлю тебе успокоительный напиток для приема сейчас. И nepenthes,дурманящее лекарство на потом. Используешь, когда явится литотомист. Почти непочувствуешь, когда он станет резать. А введение щипцов как-нибудь вытерпишь.Только не забудь взять в зубы палочку или кожаный ремень...

— Рейневан. — Флютек побелел как полотно. — Прошу тебя.Засыплю золотом...

— Ага, ясно... Засыплешь. Ненадолго, потому что у осужденныхна сожжение колдунов золото конфискуют. Ты небось забыл, Неплах, что я работална тебя. Многое видел. И многому научился. Впрочем, это пустопорожняя болтовня.Я не могу магически убрать камни, потому что, во-первых, это рискованнаяпроцедура. А во-вторых, я не чародей и не знаю заклинаний...

— Знаешь, — холодно прервал Флютек. — Прекрасно знаю, чтознаешь. Вылечи меня, и я забуду, что знаю.

— Шантаж, да?

— Нет. Мелкий подхалимаж. Я буду твоим должником. В порядкевыплаты долга забуду о некоторых делах. А если ты окажешься в трудномположении, сумею выручить и отблагодарить. Пусть меня поглотит пекло, если...

— Пекло, — на этот раз прервал Рейневан, — и без того тебяпоглотит. Процедуру проведем в полночь. Никаких свидетелей, только ты и я. Мнепонадобится горячая вода, серебряный кувшин или ковш, тарелка горячих углей,медный котелок, мед, березовая и вербная кора, свежие ореховые прутья,что-нибудь, сделанное из янтаря...

— Тебе доставят все, — заверил Флютек, кусая от боли губы, —что хочешь. Позови людей, отдавай приказы, все, что ты потребуешь, будетдоставлено. Кажется, для нигромантии бывает иногда нужна человеческая кровь илиорганы... Мозг, печень... Не стесняйся, требуй. Понадобится, так... кого-нибудьвыпотрошим.

— Хотелось бы верить, — Рейневан открыл шкатулку самулетами, презент от Телесмы, — что ты спятил, Неплах. Что у тебя от болиразум помешался. Скажи, что то, что ты несешь, это сумасшествие. Скажи это,очень прошу.

— Рейневан?

— Что?

— Я действительно этого не забуду. Буду твоим должником.Клянусь, что исполню любое твое желание.

— Любое? Прелестно.

У Рейневана были все поводы гордиться. Он гордился,во-первых, своей предусмотрительностью. Тем, что так долго приставал к докторуФраундинсту, что тот — несмотря на первоначальное нежелание — выдал ему своипрофессиональные секреты и научил нескольким медицинским заклинаниям. Горд онбыл и тем, что просидел штаны над переводами «Kitab Sirr al-Asar» Гебера и «AlHawi» Разеса, что изучил «Regimen sanitatis» и «De morborum cognitione etcuratione» — и что много внимания уделял болезням почек и мочевого пузыря, втом числе особо — магическим аспектам терапии. Он был горд — в принципе — итем, что вызвал в чародее Телесме достаточно симпатии, чтобы тот одарил его надорогу несколькими очень практичными амулетами. Но больше всего, разумеется,Рейневан гордился эффектом. А эффект магической процедуры превзошел ожидания.Под воздействием заклинания и амулета камень в почке Флютека раздробился,простое, обычно используемое при родах заклинание расширило мочевод, сильныемочегонные чары и травы довершили дело. Разбуженный после глубокого усыпленияНеплах выдал остатки камня вместе с ведрами мочи. Был, правда, и период кризиса— в определенный момент Флютек начал мочиться кровью, прежде чем Рейневан успелразъяснить, что после магической процедуры это совершенно нормальное явление,шпион орал, взывал к небесам, осыпал медика ругательствами, среди которых небыло недостатка в таких определениях, как «verflucher Hurensohn»[137]и «затраханный колдун». Глядя на свой брызгающий кровью член, Неплах призывалсолдат и грозил медику сожжением на костре, насаживанием на кол и бичеванием.Именно в такой последовательности. Наконец ослаб, а поскольку облегчение отколик тоже сделало свое, уснул. И спал полсуток с лишком.

Дождь не прекращался. Рейневан скучал. Забежал на лекциюпрестарелого деда, бывшего шпиона Карла IV. Посетил грамотеев, пишущих упавшиес неба письма и апокалипсисы, пришлось несколько штук выслушать. Заглянул вовин, в котором тренировались стенторы, специальное подразделение разведки,состоящее из мужиков с громкими — стенторскими — голосами. Стенторов обучалипсихологической войне; им предстояло деморализовывать защитников осажденныхзамков и городов. Тренировались они далеко от главного лагеря, потому что вовремя тренировок орали так, что уши закладывало.

— Сдавайся! Бросай оружие! Иначе вам всем крышка!!

— Громче! — кричал проводящий занятие, дирижирующий взмахамирук. — Ровней и громче! Раз-два! Раз-два!

— Дочерей! Ваших! Вырежем! Выре! Жем! На! Пики! Наса! Дим!

— Брат Белява, — потянул его за рукав уже известный емуадъютант Флютека. — Брат Неплах приглашает к себе.

— Шкуру! Сде! Рем!! — орали стенторы. — Яйца! У! Вас! Выр!Вем!

Богухвал Неплах чувствовал себя уже вполне нормально, ничтоу него не болело, он был по-прежнему злобен и нагл. Выслушал то, что ему имелсказать Рейневан. Мина, с которой он слушал, ничего хорошего не предвещала.

— Вы идиоты, — оценил он вкратце и беспорядочно изложенныеприключения в шулерне. — Так рисковать, и ради кого? Ради какой-то проститутки!Всем вам там могли глотки перерезать, я искренне удивляюсь, что не перерезали.Не иначе как Хунцледер дал в этот день своим лучшим охранникам выходной. Ну, неогорчайся, мой медик, милый моему сердцу и почкам. Шулер не страшен ни тебе, нитвоим друзьям-чудакам. Его предупредят о последствиях. Что касается другогодела, — Флютек сплел пальцы, — то тут вы показали себя еще большими идиотами.Подкарконоши в огне, гуситское пограничье горит, Бартенберки, Биберштайны,Догны и другие католические вельможи постоянно ведут с нами, как они этоназывают, виселичную войну. Отто де Бергов, пан в Тросках, уже заработалпрозвище Гуситобоец. А то, что я поклялся исполнить твое желание? Отменяю.Во-первых, ты ловко меня обошел, во-вторых, желание это идиотское, в-третьих,ты не хочешь сказать мне, что собираешься там искать. Рассмотрев все сказанное,я отказываю. Твоя смерть на католической шубенице была бы для нас потерей ипечальной, и бессмысленной. А у нас в отношении тебя есть планы. Ты нужен нам вСилезии.

— Как разведчик?

— Ты заявлял о поддержке дела Чаши. Просился в ряды Божьихвоинов. И хорошо! Каждый должен служить так, как лучше всего умеет.

— Ad maiorem Dei gloriam?

— Скажем так.

— Я гораздо лучше послужу в качестве лекаря, чем шпиона.

— Предоставь мне судить об этом.

— Подчиняюсь твоему решению. Потому что именно в твоей почкея раздробил камень.