Красно Солнышко - Виктория Гетто

Поднялся князь с места, поклонился Совету, отдельно склонил голову перед теми, кто его людям войну объявил. Удивились все, зашептались, а Брячислав молвил:

– Благодарю Совет за доброту его, что признали нас равными себе.

Довольно заулыбались медноликие, задвигались. Лишь вождь пуэбло молчит, смотрит на слава чёрными глазами, и не обманул его предчувствий белоликий, закончил своё слово так, как и ожидал земледелец:

– Принято у моего народа, что кто приходит к нам с добром – с тем мы дружбу крепкую держим. Но коли порешили пять вождей на нас войной пойти, пусть не удивится следующий Совет, ежели места их пустыми будут в будущем. – Закончил – сел.

На том и разошлись вожди, объявив назавтра торговый день, и последний. Перед тем-то просто народ ходил, приценивался да выбирал, кому что нужно. А нынче будут договариваться, сделки заключать. Кому, сколько, чего поставить, где мену производить станут, чем рассчитываться… С утра, после завтрака люди и пошли. Ахали, застыв перед шкурами, на которых белолицые свои товары выложили: котелки и котлы железные, ножи разные, топоры, утварь всевозможная да наконечники стрел охотничьих. Девы возле них сидят, переговариваются весело, дразнят светлыми глазами молодых охотников, собравшихся на смотрины. У тех носы бледные от возбуждения – не видали ещё такой красы от роду! Даже представить себе не могли!

Вожди более ответственно к делу подходят: выбирают, что в первую очередь необходимо, насчёт чего договориться с чужаками. Заодно думу думают: поддержать ли им племена, объявившие войну бледнокожим, или постоять в стороне, дождаться, пока не качнётся чаша весов в ту или иную сторону? Коли есть у них подобные вещи, из материала невиданного, который гибок и прочен одновременно, который ни камнем не поцарапать, ни, тем более, костью, может, и не стоит лезть в чужие дела? Да и ведьма их на звере невиданном многих задуматься заставила…

Толпятся вожди, а позади них пятеро наособицу, те, кто воевать решил. Пришли не из любопытства. Хотят посмотреть, что у чужих есть. Над чем думать придётся. Как противостоять белокожим? А те своё показывают, и от каждого показа вожди только в грудь себя бьют одобрительно да кричат дружно «Хао!». Вышли одетые в белые шкуры славы, в руках – топоры. Сразу понятно. Поставили на деревянные рогатки бревно, в обхват толщиной. Взяли полосу из материала неизвестного, двое её задвигали, и посыпалась стружка мелкая белой пылью. Пахнуло тёплым лесом. А полоса всё больше в тело тополиное погружается, на глазах режет дерево. Охнули вожди – такой толщины ствол свалить не один день каменными топорами нужно махать, а тут до ста досчитали – и готов кругляк со срезом ровным таким, что можно все кольца годовые сосчитать. Ещё раз до сотни досчитали – второй кругляк. Его на первый поставили. Другой слав своим топором махнул, треснул с размаху – разлетелся чурбак на кусочки! Ни клиньев тебе, ни силу соразмеривать, поскольку не боялся тот, что сломается хрупкое лезвие. Двое сменили первых пильщиков, и вот уже готова кучка чурбаков, и поленья наколоты. Уложили их в поленницу аккуратную, к будущему году готовые дрова будут. Сухие, словно лист на земле. Один из славов поленце взял, устроился поудобнее – завилась стружка из-под лезвия ножа. На глазах рождается фигурка зверя лесного. Узнают освобождаемого из дерева оленя. Быстро. Аккуратно. Вновь к небу клич «Хао!» вознёсся – оценили искусство резчика собравшиеся. Костёр поодаль горит, вода в котле булькает – то сбитень горячий варится, оделяют им желающих. Бесплатно. Просто угощают. Самые смелые пьют, причмокивают и дивятся, что вода бурлит, а материал котла пламени не боится. Весь жар воде отдаёт! А наконечники? Ровные, лёгкие! С таким стрела по ниточке лететь будет. Не вильнёт в сторону. Точно в цель угодит. Эх!..

Вожди пуэбло и навахов сразу в шатёр к белоликим пошли. Не стали рты разевать, как прочие. Там их ждут уже, встречают гостей дорогих. Угостили пищей невиданной, напоили напитками, доселе не пробованными, обсудили цены, сговорились удачно для всех сторон. Довольны и продавцы, и покупатели. На будущий год порешили, что приплывут славы в уговоренное место, а место то – в огромном заливе на самом полдне. Там и станут товарами меняться. Навахо пообещали ещё земляных яблок привезти, добыть в походах. А пуэбло – томатов, сколь можно много, маиса немерено, масла цветка Солнца пятьдесят больших бочонков глиняных. Взамен – посуда железная разная, мотыги стальные, лопаты, грабли. Всё, чем за землёй ухаживать. Само собой – ножи и топоры. Наконечники. Ещё пообещал вождь пуэбло, что пошлёт со славами двоих своих людей, чтобы научили их растить томаты и цвет Солнца. Ну и посмотрят, что ещё можно обменять друг у друга, что земля сможет родить.

Довольны все. Особенно навахо. Идёт, улыбается. У них этих яблок земляных – полно! Отбирают у слабосильных племён, что в горах живут. Те уже сами им плоды привозят, лишь бы не ходили к ним грозные навахо в походы. Так что спокоен и доволен вождь – договор с белолицыми он исполнит! И станет его племя богатеть и набираться силы. Тогда можно будет пойти соседей пощупать – тверда ли их рука, сильны ли их воины… Пуэбло тоже доволен – по нраву ему пришёлся хлеб. И белый, и коричневый. Куда как вкуснее и сытнее кукурузных лепёшек! И маленькие хлебцы, щедро политые сверху кленовым сладким сиропом. И каша из коричневой крупы под названием «греча». И пшено тоже, и горох. Вкусны и плоды чужаков «репа», «капуста». Разнообразить посевы не помешает. Даже очень не помешает! Ну а рассказать, как сажать земляные яблоки да томаты с маисом и подсолнечником – не страшно. Их, тех, кто живёт своим трудом на земле, не так много. И те племена, что землю обрабатывают, должны друг другу помогать. Не в войне. В труде. Так великий Маниту заповедал…

Потянулись вожди один за одним в палатку белоликих, но большинство возвращались ни с чем. Готовы белые торговать. Только вот нет товаров на обмен. Довольны остались оджибве – их соль всегда всем нужна. И взяли пришельцы много драгоценной соли. И оплатили щедро. Готовы её брать постоянно и даже больше, чем сейчас, если будут возить её в становище их. А чтобы не обидели их ненароком воины славские, дал князь им знак свой, племенной. Круглый, с ликом невиданным и знаками непонятными – покажете его моим воям, проводят вас с почестями! Но несколько вождей янктонаев недовольны остались. Уповали они на табак, который в трубку мира кладут. Да только при виде отборных сушёных листьев лучшего табака вождь белолицых на ноги вскочил, руками замахал отрицательно, сразу в отказ ушёл. Неужели не курят в племени славов? Не может такого быть! Хотя, может, кто-нибудь уже поставляет им сушёный лист?

В общем, расторговались славы удачно. Продали всё, что привезли, с большой прибылью, да столько же и нагрузили. Злорадствовали поначалу медноликие – как смогут белые столько всего утащить? Ведь сотня их всего. И ещё десять! Опозорятся воины? Навьючат на себя? Ибо женщинам не под силу перенести столько грузов. Да только белоликие опять всех удивили. Уложили всё на свои волокуши, впрягли в них по паре бизонов да, свистнув неслыханно, тронулись. Сотня и десять. Животные невиданные и бизон, послушный человеку. И знак племени над людьми, отныне равными прочим, славами… А пока остальные люди выходили на тропы, к своим местам ведущие, от белых уже и след простыл. Быстро несут их животные. Легко тянут неспешной рысцой и туры свои возки. Ну а люди – те к сёдлам привычные, как к земле. Спешат все домой – и товар есть, и вести добрые, и к войне готовиться надо. Ибо сказано – сделано. Хао!