Университет имени Конкордии Непобедимой. Проклятое число - Анастасия Юрасова

И она выскочила из магазинчика, как ошпаренная, не дожидаясь Корвуса. Ей срочно нужно было уединиться где-нибудь, подышать свежим воздухом, подумать.

— Пуэлла? — раздался позади громкий голос, дружелюбный и веселый. Такой бархатистый, звучный, манящий… — Хэй, ты чего там застыла? Осторожно, толкнут же, затопчут!

Она обернулась, и какой-то парень громко выругался, обходя ее стороной. Из толпы, недвижный, прозрачный, но такой яркий и реальный, на нее глядел Долус Малус. Черные пышные волосы, выразительные глаза, татуировка Клана Малусов на шее: горящее пламя, которое их далекий предок привнес в Двенадцать Держав. Улыбка юноши, как обычно, была белой и широкой, в глазах сверкали добродушные огоньки.

— Я всего лишь хотел спасти людей — слышишь меня, Эл? — шумнул он таким тоном, словно спрашивал, какой напиток ей заказать в ближайшем ресторанчике. — Миллионы душ, что будут сожраны декурсиями в скором времени! Разве они заслужили такого же конца, как я? Я ведь тоже не хотел умирать молодым!

— А я просто хотел иметь семью, — раздался совсем рядом другой голос: дребезжащий, высокомерный, такой до слез знакомый и презрительный, что Пуэлла сморщилась от боли. — Да-да, я наговорил тебе гадостей и разочек пнул, знаю. Но мои жалкие попытки тебя задирать и настоящая смерть — не одно и то же! Неужели ты так сильно злилась на меня из-за первого дня, что позволила своему фамильяру убить, по сути, беспомощного парня?

— Уходи, Вулпес. Отстань от меня.

— Я был всего лишь глупым подростком, Пуэлла! Мне не исполнилось и девятнадцати, когда Корвус бессердечно убил меня! Раздавил и уничтожил, словно жалкого червяка — с наслаждением, с ужасным садизмом, свойственным лишь ему!

— Послушай меня…

— Я ведь успел увидеть смерть своей хозяйки, прежде чем отправиться за нею. Она хрипела и задыхалась у меня на глазах. Ее Манипура была активирована, из глаз текли ручьи слез, подбородок покрылся пенящейся слюной…

— Прекрати.

— А потом мы оба умерли. Умерли, чтобы быть забытыми!

— Я не хотела этого, и ты сам это знаешь.

— Ой ли? — лицо лиса-фамильяра, красивое, точеное, с презрительным оскалом и выщипанными бровями огненно-рыжего цвета, было так близко, что Пуэлла задыхалась от страха. Ее толкали, покрывали бранью и проклинали, а она все продолжала смотреть в глаза недавно погибшего однокурсника, чувствуя, как сердце наполняется тоской и печалью. — Теперь ты местная знаменитость. Проснулась с короной эрусы на голове. Совсем скоро тебя начнут узнавать все без исключения студенты, совсем как Долуса недавно. Ты получила его место путем самого жестокого свержения, сука. Но не тревожься: когда декурсии придут, они никого не пощадят. Мертвым позавидуешь, Пуэлла Лакрим.

Кто-то сильно толкнул ее вбок, и девушка отлетела в сторону — благо, вовремя успела схватиться за каменную стену и прижалась к ней, переводя дух. Оглядевшись по сторонам, девушка не заметила больше ни единого призрака, и вздохнула с облегчением.

«Что… что это было?»

— Хозяйка?

Она подняла глаза и увидела Корвуса, а вместе с ним — Ангуиса и Аврору. Последняя, несмотря на недавно пережитое потрясение, выглядела весьма довольной; общество двух фамильяров явно доставляло ей удовольствие.

— Мы вас потеряли, — сказал Ангуис. — Убежали куда-то, нас не спросив.

— Все произошло как-то… случайно, — выдохнула Пуэлла. — А где Вин и Рин-Тадд?

— А эти двое маскируются лучше вашего.

— Понятно. — Пуэлла облокотилась о стену и закрыла глаза. Под веками расцвело золотистое сияние дня.

— Эй, Эл? С тобою все хорошо?

— Если честно… — девушка вздохнула. — …нет. Но давайте поговорим об этом вечером, ладно? Прямо сейчас я хочу пойти и потратить присланные мне деньги на маскарадный костюм, потому что я, Демиурги меня побери, обыкновенная однокурсница и хочу себе нормальный праздник!

Друзья слабо закивали, глядя на нее с напряженным непониманием. Пуэлла же решительно сжала кулаки, стиснула зубы — и шагнула в толпу.

«А знаете что? Идите-ка вы во Тьму, Долус и его прихвостни. Ваша кровь не на моих руках, и я не позволю чужому горю испортить мне жалкие крохи веселья».

За золотистой ширмой было тепло и светло; воздух, пронизанный пряными ароматами, приятно щекотал ноздри, а улыбка сама так и липла к лицу, особенно когда рядом был Корвус. Было странно даже признаваться себе в происходящем — все было как во сне: Пуэлла крутилась перед ним, а тот силился извернуться так, чтобы успеть застегнуть одну из крошечных пуговок на ее сложном наряде. Что-то вроде игры, состоящей из кокетливых прикосновений.

Вообще-то, до этого момента Пуэлла думала, что не умеет флиртовать — собственно, она никогда и не пыталась. Однако сейчас… что же, сейчас все шло как по маслу. Голова кружилась, в глазах темнело от восторга, пьянящее чувство странного азарта накрывало, словно волна. И лишь легкая тревога, настойчивая и непримиримая, мешала полностью расслабиться.

Близнецы, появившиеся в лазарете… Остаточные оболочки — или миражи — погибших друзей Долуса и его самого… Тайны, что множились, становились все чернее и кустились вокруг Пуэллы, будто желая поглотить…

«Нет, пожалуйста, только не сегодня».

Девушка улыбнулась и игриво коснулась губами сухих губ Корвуса. Тот, изловчившись, застегнул пуговку на ее груди, и Пуэлла тихо ахнула, тяжело дыша. Прикосновения его рук к ее телу тревожили, возбуждали, сводили с ума. Хотелось просто забыться, отдаться на их милость, но от безумия восторга девушку неумолимо отделял один-единственный маленький шаг. Легкая дымка воспоминаний, странное наваждение — неважно, впрочем, что это было, но это «оно», собрав вместе все треволнения и воспоминания недавнего прошлого, упорно мешало наслаждаться происходящим в полной мере.

— Хозяйка.

Покончив с костюмом, Корвус нацепил на Пуэллу восхитительную маску лазурного цвета, украшенную золотистыми блестками и тоненькими голубыми перышками. Девушка рассмеялась: перышки приятно щекотали переносицу, да и глядеть на мир сквозь прорези было самую малость необычно. Пуэлла бросила короткий взгляд в зеркальце: длинное голубое платье с вырезом лодочкой необычайно ей шло, покатые плечи казались еще более бледными и даже аристократичными — самую малость.

— Надеюсь, мне хватит бабушкиных и подружкиных денег на то, чтобы купить это чудо, — сказала она. — Хотела бы я появиться в нем на маскараде!

— Зачем же нам деньги, а? — игриво спросил Корвус, целуя ее в губы. Поцелуй получился страстным и порывистым: короткое прикосновение губ, сводящее с ума своей напускной целомудренностью. Не будь Пуэлла столь хорошо воспитана, набросилась бы на него прямо здесь, и плевать, что в примерочную могли в любой момент заглянуть. — Мы здесь — что-то вроде антиквариата. Или знаменитостей. Или музейных экспонатов. Никто не станет брать деньги с Демиурга и дочери Конкордии.