Записки датского посланника при Петре Великом. 1709–1711 - Юст Юль

11-го. Пришла весть о несчастной (для нас) битве под Гельсингборгом, в Шонии[225]. Потеряв много людей и артиллерии, датчане были разбиты шведами (и обращены) в бегство. (Сведения) эти настолько меня опечалили, что я не захотел выходить из дому, ввиду чего царь, (сопутствуемый) великим канцлером и вице-канцлером, лично посетил меня и хотя, как то ясно сказывалось в его словах, жестах и приемах, сам принимал это (дело) близко к сердцу, тем не менее утешал меня, как умел, (увещевал) не падать духом из-за одной какой-нибудь неудачи и заверял, что ни за что не оставит моего всемилостивейшего государя и наследственного короля, — напротив, постарается всеми силами способствовать возмещению ему этой потери[226].

12-го. Мы получили известие, что после бедственной битвы под Гельсингборгом остаткам нашей армии в Шонии посчастливилось благополучно перебраться на Зеландию.

Один мой русский знакомый потерял жену и в знак печали отпустил себе бороду. По этому поводу кстати будет заметить, что вообще, когда кто-либо попадает в немилость к царю или теряет близкого дорогого родственника, он в знак горести отпускает бороду, а также перестает заботиться о своем наряде и ничего на себе не меняет.

16-го. Я имел свидание с министрами по поводу одного дела, которое представил им от имени моего государя и короля[227]. (Министры) в тот же день дали (свое) согласие и покончили (дело), но письменного подтверждения и обещания я никак не мог от них добиться; ибо вообще от русских весьма трудно (выманить) какое-либо письменное обязательство относительно договоренного. (Не выдают они его), чтобы всегда иметь лазейку и отговорку на случай перемены (первоначального) своего решения.

18-го. Гонец гоф-фурьер Иосиф Кардинал выехал обратно в Данию, увозя с собой разные письма и сообщения на имя его величества, моего всемилостивейшего наследственного государя и короля.

20-го. По случаю Светлого Христова Воскресения, которым закончился русский Великий пост, русские встали в час или в два пополуночи, чтобы поесть мяса, употребление которого во все время поста было им возбранено. В этот день многие пожирают мясо с такой алчностью, что умирают от удушья, что бывает нередко; занемогают и другими болезнями. Потом, в 3 ч. утра, русские пошли к заутрене. День начался усиленной пальбой с вала изо всех орудий, трезвоном во все колокола и общей радостью, довольством и ликованием. В (Светлое Христово Воскресение) при встречах друг с другом все без различия пола целуются и обмениваются крашеными яйцами. При этом один, передавая другому яйцо, говорит «Христос воскресе» и целует его, после чего другой, со своей стороны, дает первому яйцо и тоже целует его, говоря «воистину воскресе». Я обменялся таким приветствием с царем: когда явился к нему утром поздравить его с праздником, он выразил (желание), чтоб я с ним похристосовался по-русски, причем сам он произнес приведенные слова и поменялся (со мной) яйцом. Вдовствующим царицам и каждой из царевен я также поднес по яйцу, поцеловал у них (при этом) руку. В свою очередь и они, сказав («Христос воскресе»), дали мне по яйцу. Обычай этот русские (переняли) от древнегреческой церкви, к (грекам) же он перешел от первых христиан, которые выражали тем (свою) радость по случаю Воскресения Христова и говорили друг другу («Христос воскресе») в воспоминание того, как мироносицы возвестили об этом событии апостолам, а апостолы ученикам. Но обычай этот, как и все подобные древнехристианские обычаи, (первоначально) установленный из благочестия, выродился в разврат. (Теперь в России) в день (Пасхи) всякий простолюдин на первом, если не на втором или не на третьем взводе. В течение всего дня русские пьют, обжираются и с криками «Христос воскресе» бегают и ездят по улицам. Вообще невозможно описать тот разгул, шум, пьянство и распутство, среди которых протекает день. Трезвого человека не встретишь.

В 10 часов я сопровождал царя в собор на торжественную литургию. Там я обратил внимание на то, что четыре попа, то есть священника, (повернувшись лицом) один на восток, другой на запад, третий на север, четвертый на юг, прочли Евангелие о воскресении Христа ото всех евангелистов, в знамение того, что Евангелие это должно проповедоваться всему миру, на все четыре стороны света. (Как) в течение самой обедни, (так) и по окончании ее сделано было несколько пушечных выстрелов. Когда служба кончилась, царь пошел в дом петербургского обер-коменданта Брюса и там пожаловал польского посланника фон Фицтума кавалером ордена Святого Андрея — (милость), которую обещал ему давно, (когда еще был) в Польше. При этом особой торжественной (церемонии) не было. Царь попросил только Фицтума стать на колени, навесил на него орден и (затем), подняв его, поцеловал.

21-го. На праздник Пасхи русские священники в сопровождении своих дьячков, поздравляя по случаю Воскресения Христова, ходят с церковным крестом из дома в дома и поют «Христос воскресе». Один из них пришел и ко мне с пением. Когда он пропел («Христос воскресе»), я, следуя здешнему обыкновению, поднес ему чарку водки; но, прежде чем принять ее, он (непременно) хотел снять с себя (епитрахиль), которую священники надевают в церкви, служа обедню; когда же отложил в сторону распятие и (епитрахиль), то с радостью (выпил) чарку и принял от меня небольшую наводку (sic), а там опять надел (епитрахиль), захватил крест и пошел себе попрошайничать дальше.