Нина. Книга 1. Проклятый дар - Айя Сафина

Тори поерзала на скамье, огляделась вокруг. Нины нигде не было видно. Похоже, Тори поторопилась с выходом. Но как тут можно медлить, когда с ней целый мешочек шоколадных батончиков! Они непременно понравятся Нине!

Ветер усиливался. Сгустились тучи. Вскоре снова польет дождь. Где же Нина? Тори болтала ногами, периодически оглядывалась по сторонам. Становилось холоднее. Если бы она знала, что погода так быстро ухудшится, то оделась бы по-другому. Шерстяной свитер не спасет от дождя, а вот бежевый плащ с расклешенной юбкой был бы как раз кстати. Он такой красивый! Мама купила его где-то заграницей еще пять лет назад, но Тори редко одевала его, она вообще практически не сменяла больничные халаты и пижамы на выходную одежду, которой у нее было предостаточно. К сожалению, большая часть вещей так и лежала нетронутая в платяном шкафу, который в последние годы уже и не открывали.

Детские крики вдалеке оторвали от размышлений. Тори снова оглянулась. Но привычная фигура так и не появилась. Где же Нина?

Ноги продолжали болтаться в воздухе, на коленях уже был развернут мешочек и в нем виднелись два скомканных фантика. Тори заметила коричневое пятно на рукаве. Это была пропитавшаяся уже сквозь ткань шоколадная слюна. Тревога закралась в сердце. Раньше Нина всегда помогала ей вытирать рот, потому что неконтролируемые мышечные спазмы на лице мешали смыкать губы. Теперь же Нины нет. И это небольшое, но заметное пятно явственно подчеркивало этот факт. Нина не пришла.

Что же произошло? Почему ее до сих пор нет? Может ей назначили какое-то лечение? Наверняка! Нина не раз говорила, что ей уже давно перестали назначать какие-либо процедуры. Наверняка, сейчас врачи вспомнили об этом и назначили что-нибудь типа электрофореза, все-таки весенний авитаминоз.

Закрапал дождь. Тори поняла, что у нее остались считанные минуты, прежде чем он перейдет в ливень. Она дотянулась до костылей и не без труда поднялась со скамьи. Тори чуть задержалась в размышлении, что делать с конфетами, но ответ пришел практически моментально. Тори порадовалась, что ее мозг еще соображает.

Ковыляющая на костылях фигура в розовом халате и с белой косынкой на голове исчезала среди деревьев. На одинокой скамье лежал аккуратно свернутый целлофановый пакет с конфетами в цветных обертках. Дождь ему был нипочем.

День тянулся невыносимо долго, а беспрестанный дождь омрачал его еще больше. В игровой комнате было шумно. Но не так шумно, как в игровых других корпусов. Все-таки здесь собрались необычные дети. Все они имели физические дефекты, выражающиеся, прежде всего, в проблемах двигательных функций. Заботливые медсестры с мужественным терпением ухаживали за необычными детьми: играли с ними, водили в уборную, кормили с ложек, учили собирать мозаики и кубики. Тори безучастно смотрела на себе подобных. Странно, но общение с Ниной не только доставляло удовольствие, но и необратимо влияло на Тори. Ведь еще год назад Тори была одна из этих детей, сидящих за партами или на полу, разукрашивающих мультяшных персонажей, собирающих паззлы, играющих в считалочки. Теперь же Тори уже по-другому смотрела на них и на себя. Они были уродами. Тори прикусила губу, но не из-за спазмов лицевых мышц. Таким способом Тори прогнала ком из горла. Как бы ни было трудно это осознать, но они были уродами. То, с чем так яростно боролись ее родители, врачи, работники всяческих благотворительных и социальных фондов и даже политики, Нина без труда перечеркивала.

– Мы – уроды. Мы навсегда ими останемся, – говорила Нина. – А то, что делают эти борцы за равенство, всего лишь обман. Мы никогда не сможем стать одними из них. Куда бы мы ни пришли, мы всегда будем провоцировать людей на непроизвольные эмоции: жалость, сострадание, отвращение ли, неважно. Люди всегда будут вести себя с нами по-другому. Мы – уроды. И не нужно лишних слов.

Поначалу Тори была готова спорить с Ниной и спорила бы, если бы это не было так трудно делать физически. Но со временем Тори поняла, что согласна с Ниной. И в тот момент, когда она поняла это, она почувствовала облегчение. Это было странно, но в то же время так приятно. Будто слова Нины сняли невидимый камень с души. Тори поняла, что, действительно, она так устала. Она устала куда-то бежать, что-то доказывать, бить в грудь, а главное – лгать. Лгать себе, другим, и главное поддерживать эту ложь. Они все твердили ей, что она ничем не отличается от остальных людей. У нее те же потребности, желания, и мыслит она так же, как они. Внутри она – такой же человек, как и все, просто имеет некоторые отличия снаружи. Вот только Тори была не слепой и не глухой.

Нет грани между здоровыми и инвалидами! Нужно провести интеграцию инвалидов в общество! Инвалиды должны учиться вместе со здоровыми людьми! Все это так красиво звучит с трибун. Но стоит каждому человеку вспомнить свои школьные года, как все эти призывы начинают блекнуть. Здоровые люди не готовы принять ущемленных. И вряд ли когда-нибудь будут готовы. В этом и состоял весь обман.

– Нам всегда будет комфортно только среди своих. Потому что свои – такие же уроды, как и ты.

Почему-то из уст Нины эти слова звучали так легко. Она не сопротивлялась, не боролась, не стремилась к нормальным. Она смирилась со своим уродством, и Тори училась у нее.

– Кидай! – хриплый голос оторвал Тори от размышлений.

Тори взглянула на рыжего мальчика с далеко посаженными друг от друга глазами. Он сидел за столом напротив нее и протягивал кубики.

– Твоя очередь!

Тори взяла кости и тут же бросила. Безучастно взглянув на результат, Тори вытянула карточку с изображением длинного грузовика, переместила на него четыре деревянных брусочка и перевезла на свою сторону. Мальчишка едва успел уследить за движениями Тори. Потом нерешительно бросил кубики, слегка цокнул, посчитав результат, и снова погрузился в размышления.

За последние несколько лет Тори уже столько раз играла в эту игру «Грузи и вези», что была знакома с каждой комбинацией. Сегодня у нее не было настроения играть, и чтобы не пристали медсестры, она выбрала ту игру, которая позволит ей незаметно погрузиться в мысли.

Тори отдавала должное медсестрам и волонтерам. Они придумывали столько интересных подвижных игр, которые, действительно, помогали. «Пушинки», «Скульптор», «Камень», «Грузчики», «Нитка и иголка» и бесконечное множество других игр. У них, наверное, есть игры на каждое слово языка. Но самое удивительное – работники не переставали быть добрыми. Наверняка, они уставали, но улыбки с их лиц очень редко сходили. Тори это радовало. Среди всех тех громко ратующих за права инвалидов были те, которые ничего не требовали, а просто занимались детьми.

Нина не любила говорить о них. Наверное, потому что за ней никто так не ухаживал. Может она обижалась? Интересно, а у нее есть тут еще друзья? Тори снова посмотрела в окно. Где же Нина? Пришла ли она на скамейку сегодня? Съела ли конфетки? Они, наверняка, ей очень понравились!

Остаток дня Тори провела в нестерпимом ожидании завтра. Возможно, Нина пришла позже, она любила гулять по вечерам. В любом случае мешочек с конфетами даст ответы.