Загадки гибели линкора Новороссийск - Борис Никольский

Общее руководство приемкой от итальянцев кораблей осуществлял заместитель наркома ВМФ адмирал Левченко Гордей Иванович. Левченко имел опыт приемки кораблей от англичан и американцев в 1944 году. Так, для Северного флота англичане временно передавали линейный корабль, легкий крейсер, несколько миноносцев и подводных лодок. Теперь же, по возвращении бывшим союзникам этих кораблей, советским морякам предстояло принять итальянские корабли. Более того, основу экипажей линкора «Джулио Чезаре» предстояло составить бывшему экипажу линкора «Ройял Соверин», по такой же примерно схеме формировались экипажи крейсера, ставшего в нашем флоте сначала «Сталинградом», затем — «Керчью». Об этом периоде адмирал Левченко вспоминал:

«В начале 1947 года в Совете министров иностранных дел союзных держав было достигнуто соглашение о распределении передаваемых итальянских кораблей между СССР, США, Великобританией и другими странами, пострадавшими от агрессии Италии. Так, например, Франции были выделены четыре крейсера, четыре эсминца и две подводные лодки, а Греции — один крейсер. Линейные корабли вошли в состав групп “А ”, “В” и “С”, предназначенных для трех главных держав.

Советская сторона претендовала на один из двух новых линкоров, по своей мощи превосходивших даже германские корабли типа “Бисмарк ”. Но поскольку к этому времени между недавними союзниками уже начиналась холодная война, то ни США, ни Англия не стремились усиливать ВМФ СССР мощными кораблями. Пришлось кидать жребий, и СССР получил группу “С”. Новые линкоры достались США и Англии (позже эти линкоры были возвращены Италии в рамках партнерства по НАТО). По решению Тройственной комиссии 1948 года СССР получил линкор “Джулио Чезаре ”, легкий крейсер “Эммануэле Филиберто Дюка Д‘Аоста”, эсминцы "Артильери”, “Фучильере”, миноносцы “Анимозо”, “Ардиментозо”, “Фортунале ” и подводные лодки “Мареа ” и “Ничелио ”.

9 декабря 1948 года “Джулио Чезаре” покинул порт Таранто и 15 декабря прибыл в албанский порт Влера. 3 февраля 1949 года в этом порту состоялась передача линкора советским морякам. 6 февраля над кораблем подняли военноморской флаг СССР.

На линкоре и подлодках был произведен осмотр всех помещений, булей, перекачена нефть, осмотрены нефтехранилища, погреба боезапаса, кладовые и все вспомогательные помещения. Ничего подозрительного обнаружено не было. Москва нас предупредила, что в итальянских газетах появились сообщения о том, что русские-де не доведут репарационные корабли в Севастополь, что на переходе они взорвутся, а потому итальянская команда и не пошла с русскими в Севастополь. Не знаю, что это было — блеф, запугивание, но только 9 февраля я получил сообщение из Москвы, что к нам вылетает спецгруппа из трех офицеров-саперов с миноискателями, которые помогут нам обнаружить запрятанные на линкоре мины.

10 февраля прибыли армейские специалисты. Но когда мы показали им помещения линкора, когда они увидели, что переносную лампу можно легко зажечь от корпуса корабля, армейцы от поиска мин отказались. Их миноискатели хороши были в поле. Так они и уехали ни с чем. А нам потом весь поход от Влеры до Севастополя мерещилось тиканье “адской машинки ”.

В телеграмме МВД Италии от 26 января 1949 года в адрес префектов итальянских провинций сообщалось, что, по данным надежного источника, готовятся атаки на корабли, уходящие в Россию. В этих атаках будут задействованы бывшие подводные диверсанты из 10-й флотилии. У них есть все средства для проведения этой боевой операции. Некоторые из них готовы даже пожертвовать своей жизнью.

Из Главного штаба ВМС произошла утечка информации о маршрутах репарационных кораблей. Точка атаки выбрана вне итальянских территориальных вод, предположительно в 17 милях от порта Влера».

Кстати, содержание этой телеграммы подтверждает недавние показания ветерана 10-й флотилии MAC Уго Д’Эспозито, данные итальянскому журналисту и писателю Луке Рибустини, и укрепляет нашу гипотезу о реальных причинах гибели «Джулио Чезаре». И если кто-то до сих пор не верит в заговор вокруг линкора, в существование организованной боевой силы, направленной против него, то эта телеграмма, так же как и другие документы из найденной архивной папки, должны развеять эти сомнения. Из тех же полицейских бумаг становится ясно, что в Италии существовала весьма эффективная разветвленная неофашистская организация в лице бывших подводных спецназовцев. И государственные органы об этом знали.

Ведь и в самом военно-морском ведомстве Италии было немало сочувствующих фашистам офицеров. Министерство внутренних дел, будучи хорошо осведомленным о взаимосвязи между Валерио Боргезе и ЦРУ, не препятствовало английским ВМС и американской разведке в реорганизации 10-й флотилии MAC. В те годы руководство морским спецназом итальянских ВМС было в надежных руках одного из ближайших сподвижников Валерио Боргезе — коммодора Джулио Биринделли.

Я уверен в том, что имеются веские основания решительно отстаивать диверсионную версию среди возможных причин гибели линкора «Новороссийск» и при этом не исключать возможность участия в диверсии в числе прочих и итальянских диверсантов.

В январе 1949 года, всего за несколько недель до передачи части итальянского флота СССР, в Риме, Таранто и Лечче были арестованы самые отчаянные бойцы бывшей 10-й флотилии, которые были способны провести диверсии против кораблей, выделенных по репарации для СССР. Возможно, именно поэтому сорвалась диверсионная акция, разработанная соратниками князя Боргезе. А замысел был такой: взорвать линкор на переходе из Таранто в Севастополь ночным ударом самовзрывающегося катера-брандера. Ночью в открытом море линкор настигает быстроходный катер и таранит его с грузом взрывчатки в носу. Водитель катера, направив брандер в цель, выбрасывается за борт в спасательном жилете, и его подбирает другой катер. Все это не раз отрабатывалось в годы войны. Был опыт, была взрывчатка, были люди, готовые это сделать, а пару быстроходных катеров угнать, добыть, купить для молодчиков из 10-й флотилии не составляло труда. От взрыва катера сдетонировали бы артиллерийские погреба, а также заложенный в недрах корпуса тротил. И все это можно было легко списать на не вытраленную в Адриатическом море мину. Никто никогда бы ничего не узнал.

Но карты итальянским боевым пловцам несколько спутало еще и то обстоятельство, что советская сторона отказалась принимать линкор в итальянском порту и предложило перегнать его в албанский порт Влера. Топить своих моряков люди Боргезе не решились. «Джулио Чезаре» ушел сначала во Влеру, а потом в Севастополь, неся в своем трюме несколько тонн тротила. Шила в мешке не утаишь, не утаишь и заряд в корабельном трюме. Утечки информации о возможном минировании кораблей не удалось избежать. Слухи о закладке фугасов в трюме линкора дошли и до нашего командования.

Итак, в начале января 1949 года капитан 1-го ранга Ю.К. Зиновьев в составе группы приемки вылетел в итальянский город Аугуста, но после непродолжительного пребывания там 19 января Юрий Константинович скоропостижно скончался от острой сердечной недостаточности. Вместо него в Италию срочно направили капитана 1-го ранга Б.П. Беляева. Поскольку Зиновьеву так и не пришлось принять командование на «Джулио Чезаре», то при упоминании о нем скажу лишь то, что Юрий Константинович был опытнейшим командиром, имевшим практику командования многими кораблями, последним из которых был линкор «Севастополь». Это условие, прежде всего, и определило последнее назначение Зиновьева командиром приемки и перевода итальянского линкора в Севастополь. Из этих же соображений исходило командование флотом, назначившее вместо безвременно умершего Зиновьева капитана 1-го ранга Беляева, принявшего от Юрия Константиновича линкор «Севастополь» в феврале 1947 года.