Пряная штучка - Марина Ефиминюк

Домой мы вернулись в середине ночи. Первое, что я сделала, едва успев в выстуженной спальне переодеться в домашнее платье, поменяла охранное заклятье, чтобы Роберт Палмер никогда не смог отворить двери лавки. Потом в мужской спальне с грохотом вытащила из шкафа дорожный сундук и засунула внутрь охапку шмотья с полок. Шибанула крышкой, защемив жалко высовывающиеся носки и рукава рубашек. А вещи, которые не поместились в сундук, швырнула комом в нечищеный камин. Хотела, конечно, поджечь, чтобы удовлетворить жажду мести, но побоялась ночью угореть. Ритуальное сжигание палмеровского исподнего пришлось отложить до утра.

С раннего часа, когда на улице едва-едва просветлела утренняя хмарь, я устроила в саду показательную казнь мужским вещам, вынутым из камина. Тонкие батистовые сорочки уничтожались замечательно, горели охотно и быстро, но с шерстяным пальто случилась неприятность (как знала, что стоило его оставить в покое и отдать старьевщику). Дорогая ткань удивительной мягкости отвратительно чадила и воняла похуже сожженных грязных носков. Сад заволокло смрадным дымом, у меня потекли слезы и запершило в горле, а Стаффи выглянула из окна спальни и заверещала на всю округу:

– К нам пожарных вызовут! Скоро лавку открывать, а ты всех клиентов перепугаешь, поджигательница недоделанная!

– Не лезь, подруга! – завопила я в ответ и закашлялась. – Я мщу и выжигаю скверну из нашего дома!

Скверна определенно не желала догорать и, стоило признать, пока побеждала, нестерпимым зловонием пробуждая в голове позорные мысли сдаться, заморозить костер и спрятаться в кухне.

– Гори ж ты! – обмахивая лицо одной рукой, в другой я держала палку и шевелила наполовину съеденную огнем шерстяную тряпку, надеясь, что пламя сжалится и дожрет вставший у него поперек горла ком.

Вдруг среди дыма и чада моим глазам предстала странная картина. Через забор рядом с закрытой на засов калиткой перемахнула мужская фигура. Незваный гость ловко приземлился на ноги, отряхнул руки в кожаных перчатках. Сделав шаг, он зацепился за что-то в опавшей листве и чуть не навернулся. Глаза слезились, пришлось потереть их рукавом, чтобы узнать утреннего визитера. Я была почти уверена, что из-за смрада угорела и поймала галлюцинации, раз обнаружила в своем саду Роберта Палмера.

– Ты ритуал, что ли, какой-то проводишь? – скривился он, доказывая, что вполне материален.

– Пошел вон! – изумилась я невероятной наглости обманщика и ткнула почерневшей палкой в сторону улицы. – Вылезай обратно из моего сада, пока я стражей не вызвала! Сейчас с очисткой территории закончу и пойду к судебному заступнику!

– Алекса, – приближаясь, он примирительно расставил руки, – нам надо поговорить. Мы же взрослые цивилизованные люди. Позволь мне все объяснить… Проклятие! Ты сожгла мое пальто?!

Не вступая в разговоры с мошенником, я резко развернулась и, с каждым шагом прибавляя скорости, припустила к задней двери.

– Погоди! Алекса, остановись!

Я ворвалась в кухню, хлопнула дверью и закрыла замок на ключ, хотя Этан… в смысле Роберт… кхм… Маринованный Огурец не мог проникнуть в дом. На расстоянии двух ярдов он со всего маха врезался в невидимую стену и, охнув, схватился за отбитый нос.

– Алекса, это уже перебор! – ругнулся он. – Между прочим, у нас все еще подписан договор.

– На имя старшего брата Ирвина! – завопила я. – Так что убирайтесь из частных владений, господин Палмер, пока мы не вызвали стражей! В доме только две слабые женщины, и мы чувствуем исходящую от вас угрозу! У нас есть топор!

– Что мне сделать, чтобы ты меня выслушала? – Роберт шарахнул сжатым кулаком по прозрачной стене, и воздух пошел мелкой рябью, словно потревоженная водная гладь.

– Выслушаю в суде!

– А знаешь что, Алекса Колфилд! – вышел из себя мужчина. – В этом доме хранятся мои вещи, так что я имею право пройти внутрь!

– Желаешь свои вещи? Будут тебе вещи! – пробормотала я и, дрожа от ярости, ринулась на второй этаж. Из комнаты высунулась Стаффи и с деловитым видом уточнила:

– Хочешь, я оболью его кипятком?

– Не трать понапрасну воду и дрова, – процедила я, влетая в мужскую спальню. Откинув крышку дорожного сундука, я схватила охапку смятых вещей и, с грохотом распахнув окно, швырнула на голову Роберту.

– Держи!

– Проклятие, Алекса! – крикнул он снизу. – Зачем ты бросаешь в меня одежду Ирвина?

– Там и твои рубашки затерялись! – заорала я, скидывая вниз очередную порцию шмоток.

Но одежный водопад настырного предателя не отпугивал, более того, догадавшись, что его слышат, он принялся объясняться!

– Когда я впервые пришел к тебе, действительно хотел выкупить землю, но ты была такая решительная! Пыталась починить трубу, носилась, ругалась… Стало ясно, что лавка тебе нравится и ты ни в жизнь не захочешь ничего продавать.

– Поэтому ты поселился у меня? – выглянула я с очередной порцией мятых тряпок. – Думал, что вотрешься в доверие, помешаешь работе, отхватишь землю и построишь свой торговый дом?

Он ловко увернулся и вдруг широко улыбнулся, словно мы не скандалили, а просто дурачились:

– Мне действительно нужно было жилье, пока мы искали новое место для строительства, а наследница Ходжеса оказалась такой очаровательно чудной, что я не смог удержаться…

– Ты что? Ты сейчас обозвал меня чокнутой? – процедила я и со злостью бросила в него флакон с благовонием, который зажимала в кулаке, потому как вся одежда уже улетела в сад.

– Нет, милая, я не называл тебя чокнутой. – Роберт ловко увернулся от бутылька. – Ты была прелесть!

– Была?!

– Ты даже сейчас похожа на фею!

– Ложь!

– Ладно, сейчас ты действительно похожа на ведьму, но все равно сплошное очарование!

В ответ в Роберта один за другим полетели туфли.

– Да хватит уже в меня швыряться обувью! – донеслось с улицы.

– Скажи спасибо, что я инструменты из кладовой не вытащила! – от ора у меня охрип голос.

– Спасибо!

Одна туфля влетела обратно в окно и в тот момент, когда я нагнулась за новой парой, огрела меня по затылку. Я взвыла от боли:

– Ненавижу!

– А я тебя люблю!

Я опешила. Уверена, что Стаффи, следившая за расправой из соседней комнаты, тоже.

– Ты просто должна это узнать прежде, чем начнешь метать в меня стамески! – прикрикнул Роберт, видимо приняв мое молчание за хороший знак.

Медленно выпрямившись, я подошла к окну и посмотрела на предателя. Он стоял, задрав голову. На земле валялись вещи, висели на открытых ставнях рубашки, на голые ветви вишни были насажены подштанники. Не представляю, как теперь оттуда их достать.

– Какая у тебя странная любовь, господин Палмер, – вымолвила я. – Ты выставил мне счет на грабительскую сумму и даже бровью не повел! Смешно тебе было наблюдать, как я отчаянно барахталась, понимая, что могу потерять лавку?