Ключ - Саймон Тойн

Драган обвел взглядом опустевшую часовню и увидел свое отражение в одном из сияющих лезвий в стене. Неужели Бог так зло посмеялся над ним? Неужто Он позволил Драгану перенести такие муки и дал надежду на спасение, а потом снова безжалостно все отнял? Драган покачал головой и устыдился своих мыслей. Не от Бога дело сие. Он видел плоды деяний дьявольских.

Драган напомнил себе об Иове и ниспосланных тому испытаниях, когда Бог отказал ему в защите своей. Сатана сразу отнял у Иова богатство, всю семью и здоровье, дабы испытать силу веры его и заставить проклинать имя Божие. Иов же не поддался дьяволу, но проклял тот день, когда родился на свет. И разве Господь Бог не вознаградил Иова за веру и не благословил его еще большим, нежели прежде, богатством и крепким здоровьем? Драган понял, что надлежит ему проявить сейчас: он обязан твердо блюсти веру, пусть и слаб он телом, пусть и темен путь впереди. Лишь в этом случае Цитадель сможет восстановить свое прежнее могущество.

Склонив голову, он помолился опустевшему кресту, исповедался в грехах, которые совершил с того дня, когда в последний раз его нога ступала в часовню. Он просил простить ему маловерие и даровать силы, чтобы выполнить веления Божьи. Под конец Драган прочитал поминальную молитву об отлетевшей душе того священника, которого послали отобрать у него жизнь и который в конце концов лишился собственной жизни. Драган верил, что всякое событие имеет свою цель, каждый шаг человека предопределен заранее, а сам человек есть лишь орудие воли Всевышнего. Поразмыслив заново над всем, что позволило ему вернуться в Цитадель, Драган и в этих событиях узрел промысел Божий.

Сначала Бог послал ему слабонервного медбрата, который вечно так спешил покинуть палату, что однажды забыл в ней скальпель. Потом послал священника, который принял смерть от этого острого скальпеля, когда пытался задушить Драгана подушкой. Все это не случайности — события были предопределены и вели к определенной цели.

Завершив молитвы, он распростерся на холодных каменных плитах часовни, разбросал в стороны руки и изобразил знак «тау», свидетельствуя перед алтарем свои смирение и полную покорность воле Божией. Долго он пролежал так, моля Бога ниспослать ему некое знамение, дабы знать, что делать дальше. Наконец изболевшееся тело уже не смогло терпеть дольше, а приступ кашля заставил Драгана выпрямиться во весь рост.

Он напряженно замер, отряхивая сутану от приставшей к ней пыли. В воздухе мелькнул длинный и тонкий золотой лучик, переливающийся в свете свечей. Драган протянул руку и поймал его. На почерневшей коже заиграла тонкая золотая нить. Монах удивился, что нечто подобное могло оказаться в часовне. В отличие от церковных иерархов, живших в мире за стенами Цитадели, святые подвижники монастыря не носили парадных одеяний из расшитого золотом шелка. Даже прелат и аббат ходили в таких же грубых сутанах, как и все остальные монахи, — как же могла попасть сюда золотая нить?

Он поднес ее к свету, растянул, чтобы лучше видеть, и вдруг понял, что это такое. То была не нить из золота, а длинный волосок блондинки — более светлый на конце и темный ближе к корню. Светлый волос, женский. Мысли Драгана вернулись к женщине, которая выбралась из Цитадели. Он видел ее фото в новостях по телевизору, даже бросил на нее взгляд, когда их только доставили в больницу. Она тоже была блондинкой — тот же цвет и та же длина, как у этого волоска, который он сейчас держит в руке. Значит, она побывала здесь, в часовне, — женщина, священный сосуд, способный наполниться другой жизнью.

Драган повернулся и вышел из часовни, вновь почувствовав, что его жизнь наполнилась смыслом. Он быстро прошагал по туннелю на верхнюю площадку лестницы, свернул направо, в один из боковых переходов. Спустившись по узкой лесенке, оказался несколькими этажами ниже, в одном из заброшенных уголков горы. Здесь были отделенные от главного монастырского коридора кельи, которыми уже давно никто не пользовался. Драган вошел в первую и сразу увидел то, что искал — амбразуру, узкую щель, прорубленную в скале. Через нее был прекрасно виден обширный город Рун.

Монах заторопился, пошарил в кармане сутаны и извлек оттуда мобильный телефон, отобранный у мертвого священника. По правилам, всякий, кто приходил в Цитадель и вступал в пещеру Вознесения, раздевался донага. Это символизировало второе рождение, но одновременно служило мерой сугубо практической: ничто из внешнего мира нельзя было пронести в подземелья горы. Когда вернулся брат Драган, этим правилом пренебрегли из-за необычности события, вот он и пронес в кармане телефон.

Он включил телефон, засветился дисплей. Как и надеялся монах, положение на возвышенности, с прямым видом на город, позволяло принимать и передавать сигнал в полную силу. Неловкими почерневшими пальцами он стал нажимать клавиши, пробираясь через пункты меню, пока не дошел до списка вызовов. Зарегистрирован был один-единственный номер — несколько входящих и исходящих звонков. С того же самого номера приходили смс. Драган пробежал их глазами, улыбнувшись, когда попалось сообщение, приговаривающее его самого к смерти. Он выделил номер, с которого оно поступило, и нажал «Вызов».

Глядя на город в ожидании соединения, Драган поразился тому, что стоит в той самой келье, куда привели брата Сэмюеля, не выдержавшего посвящения в Таинство. Как раз из этой кельи он и совершил побег, дав толчок цепной реакции, которая повергла Цитадель в кризис. Какая тонкая ирония будет в том, что круг завершится возвращением его сестры, благодаря чему все в монастыре станет по-прежнему! По всей вероятности, именно она унесла Таинство с горы. Значит, только она и может вернуть его на место.

В телефоне раздались гудки.

Драган напряженно ждал.

Наконец по воле Божией кто-то взял трубку.

Клементи мерил шагами свой кабинет, ожидая, когда ему доложат, что приказ выполнен. В кармане зазвонил мобильный телефон. Кардинал затушил сигарету и ответил на вызов.

— Есть новости?

— Есть. — Этот хриплый голос был ему незнаком. — Новости с того света.

Клементи ничего на это не сказал, опасаясь подвоха.

— Не тревожьтесь, — продолжал незнакомец. — Я не сержусь на вас за то, что вы приказали меня убить. Я намного лучше других понимаю, как необходимо хранить все в абсолютной тайне. Меня лишь удивило, что вы не попытались сделать это раньше. К сожалению, тот священник, которому вы дали поручение, не сумел убить меня — все вышло как раз наоборот. И ныне милостью Божией я пребываю там, где мне и положено, — в Цитадели.

Незнакомец говорил с явным славянским акцентом, а в бумагах Клементи значилось, что последний выживший из числа Посвященных — монах-серб. Возможно, это он, но надо перестраховаться. Кардинал подошел к столу и выдвинул верхний ящик, в котором хранились все бумаги, связанные с разразившимся в Руне кризисом.

— Назовите себя, — потребовал он.

— Меня зовут Драган Руя. Родился в городе Баня-Лука двадцать четвертого октября 1964 года. В цитадель поступил в 1995 году, после того как Боснийская война унесла жизнь всех моих родных.