Две вечности. Асфиксия - Ананке Кейрин

class="p1">– Не хочешь сыграть, а?

– В «холодно-горячо»?

– Во что же ещё.

– Да-да!

– Тогда начнём?

– Сначала спрячь сокровище.

– Не переживай, я его уже спрятал… Ты готов?

– Да!

Я не стал ломать голову и гадать, когда Флинн успел подготовиться к игре. От старшего брата я ничего другого не ожидал.

– Холодно, Шен.

Получив подсказку, я пошёл дальше по коридору.

– Становится немного теплее…

Я отдалялся от Флинна, удивляясь, почему он не следует за мной. Совсем скоро он бы не смог подсказывать, куда идти дальше.

– Теплее… осталось пройти… ещё немного…

Его голос слабел.

Я почти дошёл до лестницы на второй этаж и закрутил головой, выбирая, куда направиться дальше.

– Ты и правда… очень любишь… эту игру, Шен…

– Куда дальше? – спросил я. – Сейчас «горячо»? Или «холодно»?

– Холодно… Очень… холодно…

Я нахмурился, не понимая, почему вдруг оказался у «холода», если до этого всё время двигался в верном направлении.

– Ты уверен? Флинн? Фли-инн?

Я собрался было вернуться к нему, когда коридор вдруг залил свет. Мама стояла на лестнице и сонно тёрла глаза.

– Джошени, ты почему не спишь? Ночь на дворе. Марш в пост… Джошени!

Её слипшиеся от сна глаза резко распахнулись. Чуть ли не в два прыжка соскочив с лестницы, мама затормошила меня и ощупала со всех сторон, словно выискивая дырку в одежде или какой другой подобный огрех, так часто раздражающий всех мам на свете.

Я не понимал, чего она так переполошилась; я ведь вёл себя аккуратно и даже из дома не выходил, чтобы умудриться где-нибудь запачкаться.

Если только в лужу угодил, которая натекла с Флинна. Я поднял руки и посмотрел на свои ладони.

Красные.

Мои маленькие детские ладошки были выкрашены алым цветом, напомнившим о женской руке, лежащей в вязкой луже крови.

Отступив от мамы, я оттянул низ кофты и увидел, что и она вся заляпана кляксами, похожими на вишнёвое варенье.

– Что случилось, ты поранился? – затараторила мама. – Шен, тебе где-нибудь больно?

Я испугался и не мог вымолвить ни слова. Вместо этого вырвался из маминой хватки, решив как можно скорее вернуться к сидящему у входной двери брату. Мама поспешила за мной, на бегу включая свет в прихожей.

Флинн сидел всё там же, прислонившись спиной к входной двери. Рядом с ним растеклась лужа крови, а из неё вели крошечные следы, уходящие в сторону лестницы. Голова брата опустилась к груди, и нельзя было разглядеть его лица. Видно было только, как из-под носа на колени мерно падают алые капли.

Я первым подбежал к Флинну и начал тормошить за руку.

– Мы ещё не доиграли! Флинн! Флинн!

– Шен, немедленно отойди от него! – завопила мама, оттягивая меня в сторону за плечо.

– Но мы не доиграли! Не доиграли!

Меня охватил ужас. Рука брата была очень холодной.

Мама в не меньшей панике подскочила к Флинну, хватая его голову и цепляясь за спутанные волосы.

– Не смей! – приказала она, срываясь на крик. – Не бросай меня, как твой отец! Пожалуйста… Зачем ты так с нами?

* * *

Флинн умер.

Вскоре мы узнали, где и как он получил своё ранение. В очередной раз ввязавшись в уличную драку, подростки переступили черту. У них с собой оказались ножи, и в пылу борьбы никто не постеснялся пустить их в дело.

Флинн убил человека. Убил одного из пареньков, ударил ножом, не думая о последствиях. А потом, в ответ, порезали его самого.

Раненый Флинн умудрился доковылять до дома. Нож, которым его ударили, полиция обнаружила у нашего порога, – видимо, брат прошёл с ним весь путь.

Вновь я оказался на похоронах; воспоминания о могиле отца ещё не стёрлись из памяти, а я уже стоял у новой холодной дыры в земле, готовой навеки проглотить моего любимого старшего брата.

Но, в отличие от папиных похорон, на этот раз кладбище практически пустовало. Никто, кроме семьи, не пришёл отправить в последний путь убийцу. Я смотрел на могилу, и моё тело сотрясалось от крупной дрожи.

«Ты только пообещай мне, что всегда будешь с мамой и никогда её не огорчишь, договорились?»

После того как гроб Флинна засыпали землёй, мы ещё долгое время не уходили. Не хотели принимать неизбежное: Флинн мёртв, лежит в земле и больше никогда не вернётся.

– Ма-ам, – заныл Оди.

Мама не ответила. Её лицо приобрело нездоровый оттенок, волосы растрепались.

– Мама-а, – настырно звал Оди, дёргая её за подол чёрной неглаженой юбки.

– Что такое?

– Та женщина страшная.

– Какая ещё женщина? – безразлично отозвалась мама.

– Да вон там, в стороне.

– Это мать того мальчика, которого убил Флинн.

И правда, чуть поодаль от нас застыла фигура. Выглядела она пугающе, но, присмотревшись внимательнее, я понял, – женщина была не страшной, просто измождённой, как наша мама.

Лицо её выражало такое же горе, она была бледна и понура. Они с мамой походили на двух призрачных сестёр, обитателей этого кладбища. Женщина смотрела на могилу Флинна, её рука медленно поднималась.

– Убийца, – выплюнула она. – В мире ещё есть справедливость. Убийца мёртв. Как и должно быть.

Женщина замолкла и стремительно зашагала между рядами надгробий.

– Верно… – пробормотала мама на автопилоте. – Он виноват. Не послушался меня – и вот итог.

Джун вздёрнула подбородок.

– Мама, говоришь так, словно Флинн заслужил…

– Он не слушался меня! – мама встрепенулась и резко развернулась к дочери, едва не сшибив Оди с ног. – Не слушался! Если бы!..

Она поперхнулась воздухом, её щёки раскраснелись. Но почти сразу же мамина кожа снова побелела, а из неё самой будто вытянули все силы. Она едва слышно произнесла:

– Раз они умерли, значит, оба виноваты.

– Мама… – печально сказала Джун.

– Вы – единственное, что у меня осталось.

Мама обняла нас троих, и от её стальных объятий у меня перехватило дыхание.

– Не оставляйте меня, хорошо? – взмолилась она, зарываясь лицом в мои волосы. – Я не переживу ещё одной потери. Просто не переживу.

Глава 16

Смерть папы и трагедия, случившаяся с Флинном, надломили что-то в маминой душе. Возвращаясь с работы, она запиралась в своей спальне и часами рыдала. Иногда, проходя мимо её дверей, я слышал обрывки фраз, от которых сердце обливалось кровью.

«Почему вы так со мной поступили?!»

«Как могли меня предать?!»

«О чём только думали?! Почему не слушались?!»

Мама корила себя, ведь не сумела предотвратить беды. Тогда она ещё не знала, как уберечь родных. К сожалению.

Кроме того, Джун всё чаще задерживалась в школе, что