О дружбе. Эволюция, биология и суперсила главных в жизни связей - Лидия Денворт

Холл считает, что разговоры, которые привязывают нас к другим людям, требуют затрат эмоциональной энергии. «Они, кроме того, требуют времени и сопряжены с риском», – полагает ученый. Но мы осознанно идем на этот риск, чтобы удовлетворить нашу потребность в принадлежности; именно эту идею отстаивали Баумайстер и Лири. Когда же эволюционная потребность удовлетворяется, мы начинаем сберегать энергию – меньше говорить, меньше действовать, меньше заниматься этим вопросом. В конечном счете мы отдаем предпочтение отношениям, позволяющим тратить энергию более экономно, то есть тем отношениям, которые обеспечивают нам максимальное чувство принадлежности, – и мы больше всего вкладываемся в те разговоры, которые приносят нам это чувство. Недостаточно только желать дружбы. «Надо тратить время на отношения с людьми, – утверждает Холл. – Важно по-настоящему, „изнутри“, считать это приоритетом. Понятно, что многие, очень многие взрослые остро ощущают нехватку времени, но если мы не будем высоко ставить эти отношения, они не будут возникать и развиваться».

Вканун нового, 2010-го, года художница Таня Холлендер была у себя дома в Оберне, штат Мэн, и решила подать весточку своим друзьям. Одному, который в это время снимал фильм в Джакарте, она отправляла электронные сообщения. Другому, проживавшему в Афганистане, она писала письмо карандашом на бумаге. Такое наложение двух текстов во времени заставило ее задуматься о своих отношениях с этими двумя людьми, принадлежавшими к совершенно разным мирам, но игравшими одинаково важную роль в ее жизни.

Все это, в свою очередь, привело к мыслям о друзьях и родственниках, которых она недавно фотографировала для одного своего проекта, и Таня принялась просматривать Фейсбук. Она отметила, что ее 626 друзей из Фейсбука живут по всей стране и, более того, по всему миру. Отношения с этими 626 людьми представляли очень широкий спектр; среди них были родственники, друзья детства, однокашники по колледжу, друзья-художники. С некоторыми она была знакома уже не один десяток лет, с другими – меньше года. Некоторых она могла назвать близкими друзьями, а с другими была едва знакома.

Семена, посеянные в канун Нового года, взошли через несколько дней, когда на обед к Тане пришла семья друзей. «Мы много говорили и даже повздорили из-за политики и взглядов на искусство, – вспоминала позже Холлендер. – Я поняла, что для меня дружба – это либо поход к кому-то в гости, либо возможность принять друзей у себя дома, спорить с ними, пить вино, но при этом наутро остаться друзьями».

Она решила осуществить новый, весьма смелый, проект и назвать его «Ты и в самом деле мой друг?». Художица поставила себе задачу посетить всех и каждого из фейсбучных друзей лично и, если они захотят, написать их портрет в домашней обстановке. Осуществление проекта заняло у Холлендер шесть лет. Она проехала 200 тысяч миль, посетила 34 штата и 12 стран. Она обратилась ко всем, к каждому из 626 человек, и составила таблицу, в которой было записано, как она с ними познакомилась и как долго она их знает. Шестьдесят семь человек не ответили, 53 не смогли выкроить время для встречи, 21 человек отказался это делать, 14 контактов были предприятиями, отношение дружбы было разорвано по инициативе друга или самой Холлендер в 13 случаях, пять человек отменили встречу, а двое стали недоступны. Но все остальные ответили согласием. Некоторые оказались на редкость щедрыми и гостеприимными, они пригласили гостью пожить у них несколько дней, готовили ей еду и показывали местные достопримечательности. Холлендер посетила 424 дома, написала 430 портретов, а также сделала тысячи фотографий, документируя свое путешествие в социальных сетях. Она написала о своем путешествии книгу и сняла фильм[291].

Получившаяся в результате выставка, на которую я наткнулась во время визита в Mass MOCA, музей современного искусства на северо-западе Массачусетса, была посвящена исследованию границ между нашей публичной и частной жизнью, нашими мирами онлайн и офлайн. Это замечательное исследование смысла дружбы в эру социальных медиа. Хотя Холлендер изначально считала, что необязательно называть себя другом – в полном смысле этого слова – всех своих «друзей» на Фейсбуке, побывав в их домах и встретившись с ними лично, то есть сделав именно то, чего мы не делаем на Фейсбуке, – она стала ближе этим людям, а они – ей. Но этот более глубокий контакт оказался бы невозможным, если бы с самого начала Холлендер не была с ними связана в социальных медиа.

Вы действительно мой друг? В наше время это поистине экзистенциальный вопрос. Не обесценило ли беспрестанное употребление слова «друг» те отношения, которые принято им обозначать? В опутанном сетями мире насколько ценны наши отношения онлайн? Действительно ли мы разъединены друг с другом? Должны ли мы непременно ходить друг к другу в гости, чтобы называться настоящими друзьями? Как общество мы напряженно обдумываем последствия – психологические и физиологические – воздействия цифровой эры на отношения и на наше психологическое здоровье. Мы волнуемся из-за того, что дети проводят слишком много времени перед экранами, переживаем из-за видеоигр для подростков, отвлекаемся от важных дел из-за погружения в сотовые телефоны, а потом об этом жалеем, боимся, что привычка к набору текстов отрицательно скажется на способностях к связной речи и к личному общению.

Технологические изменения, связанные с мобильными телефонами, интернетом и социальными сетями, воспринимаются так, словно они хлынули на нас внезапно и с силой цунами. Сотовые телефоны стали распространяться в девяностые годы. К 2018 году мобильными уже пользовались 95 % взрослых американцев. Смартфоны, дающие возможность мгновенного доступа в интернет, появились в 2007 году, и теперь они есть у трех четвертей из нас. Восемьдесят девять процентов из нас пользуются интернетом. Практически все население моложе пятидесяти оснащено цифровыми приспособлениями; то же самое можно сказать и о семьях с высокими доходами. Интернетом не пользуются по большей части люди старше шестидесяти пяти, бедняки или люди, проживающие в местах, где доступ к сети проблематичен (шестеро из десяти сельских жителей Америки говорят, что доступ к широкополосному интернету ограничен там, где они живут). С 2005 года, когда Исследовательский центр Пью начал отслеживать использование социальных сетей, по 2018 год доля американцев, использующих социальные медиа для связи, чтения новостей, рассылки информации и развлечения, выросла с 5 до 69 % – то есть увеличилась от одного взрослого человека из двадцати до семи из десяти.

Из всех социальных сетей Фейсбук выделяется своими грандиозными масштабами – доминирует он и в науке о социальных медиа. Приблизительно две трети взрослых американцев были в 2018 году зарегистрированы на Фейсбуке. Когда-то подростки тоже там регистрировались, но с тех пор как там появились их родители, начали массово перемещаться в Инстаграм и Снэпчат, а возможно, и еще куда-то – уже после того, как были написаны эти строки. Но присутствие подростков онлайн, несмотря на это, только возросло. В 2018 году 95 % подростков пользовались смартфонами, а приблизительно половина находились онлайн «почти постоянно»[292].