Лес тысячи фонариков - Джули Си Дао

– Я пойду с вами, – предложила Сифэн. – У меня закончились серебряные нитки.

По дороге женщина нашептывала ей о госпоже Ман:

– Мне ее жалко. Ей здесь не нравится, и Императрице об этом известно. Говорят, она чувствует себя ужасно одинокой, и поэтому старается найти утешение в вине. Она разговаривает сама с собой и бродит по ночам, когда все спят.

Сифэн молчала, не желая принимать участия в сплетнях.

– Император никогда не остается у нее на ночь, и я думаю, наша подруга, госпожа Сунь, приложила к этому руку.

Женщина покачала головой.

– Скорее всего, его величество скоро отправит бедняжку в монастырь. И он сделал бы это даже быстрее, если бы знал об ее чувствах к Наследному принцу. О, все об этом знают, – добавила она, заметив удивление Сифэн. – Его высочество был добр по отношению к госпоже Ман, когда она здесь появилась, одинокая и тоскующая по дому, и она к нему привязалась. Она предпочитает Императору его пасынка, но принц слишком осторожен, чтобы… ох!

Она вскрикнула, когда, повернув за угол, они лицом к лицу столкнулись с самим Наследным принцем, в сопровождении охраны из евнухов выходящим из покоев своей матери. Он выглядел таким, как она его запомнила, за тем исключением, что теперь на нем вместо доспехов была искусно пошитая одежда, а легкая бледность придавала ему болезненный вид. По его поднятым бровям было понятно, что он расслышал последние слова женщины. Та, разволновавшись, всплеснула руками, и Сифэн порадовалась, что не присоединилась к сплетням.

– О, вас-то я и надеялся повидать, – обратился к ней Наследный принц. – Я как раз спрашивал у матери, где вас можно найти.

Он пристально посмотрел на придворную даму, которая пристыженно поспешила скрыться, и усмехнулся. Затем он обратил свой взгляд на евнухов, и они, отступили назад на двенадцать шагов, чтобы не слышать разговора.

– Я рад видеть, что у вас появились друзья и вы хорошо выглядите. У меня будут хорошие новости, чтобы рассказать Вэю.

– Пожалуйста, расскажите, как у него дела.

Она, возможно, смутилась бы от страстного порыва в своем голосе, но она этого даже не заметила из-за затопивших ее чувств; однако принц с благосклонным видом погладил свою негустую бородку.

– Он учится быстрее, чем я ожидал, и, кроме того, взял на себя задачу усовершенствовать все имеющиеся у нас мечи. Он много работает, но выглядит очень одиноким, и, мне кажется, я знаю почему.

Она, залившись краской, опустила глаза. Значит, Вэй тоже по ней скучает.

– Он узнал, что сегодня я собирался навестить свою мать, и умолял меня передать вам весточку, – с ухмылкой продолжал его высочество. Я ничем не лучше местных сплетниц: не могу устоять перед любовной историей. Возьмите это и спрячьте как следует. Я не хочу, чтобы у вас были неприятности, и, конечно, Вэй этого не хочет.

Он подвинулся так, чтобы охрана не могла видеть, как он передает ей тонкий свиток, и Сифэн с благодарностью спрятала его, почувствовав, как в ней растет расположение к юному принцу. Если сплетни были правдивы, ей было понятно, почему его доброта привлекла к нему госпожу Ман.

– Как мне выразить вам свою благодарность, ваше высочество? Вы предоставили мне и Вэю место во дворце, и теперь опять вы сделали меня счастливой.

Он отмахнулся от ее благодарности, но его лицо побледнело еще больше.

– Но хорошо ли вы себя чувствуете?

– Я мало спал, – он провел рукой по усталому лицу. – На этой неделе Бохай навещал меня каждый день, мял, щипал и кормил меня всякими травами. Надеюсь, что поправлюсь настолько, чтобы возглавить Императорскую армию в первый день карнавала. Мой отчим любит грандиозные зрелища.

– А Вэй будет принимать участие?

Принц прислонился к перилам.

– Может быть. Вы будете смотреть?

– Это зависит от ее величества.

– Я поговорю с ней, – пообещал он. – Вы не должны пропустить ни минуты вашего первого Праздника Луны. Хотя я мало что о нем знаю. Мы с братьями всегда должны были в это время работать.

– Другие принцы тоже состоят в Императорской армии?

– Мой средний брат – командир Серебряного Стяга. Он сбежал из дому, когда ему было всего семнадцать, чтобы сражаться с разбойниками и завоевывать новые земли. Тому уже два года. Порой мне бывает страшно, что я никогда больше его не увижу. Противостояние на востоке становится все более жестоким, но разжигает споры именно Даговад. Люди моего брата там только для того, чтобы помочь.

Он потер набежавшие на лоб морщины и улыбнулся ей извиняющейся улыбкой.

– Думаю, я выдал вам больше подробностей, чем вам хотелось бы услышать.

– Почему Великий Лес должен защищать интересы Даговада? – спросила Сифэн, и он посмотрел на нее удивленно, но без неудовольствия.

– Даговад разводит лучших лошадей на континенте. Наша кавалерия зависит от их лошадей и от благорасположения их царицы, и она это тоже знает, – принц снова вздохнул. – Что до моего младшего брата, он должен был бы у меня учиться, но он вечно болеет и лежит в постели. Поэтому здесь остался только я, и мне приходится выполнять обязанности за всех. Должен сказать, что трон – это бремя, а не дар.

Сифэн следила, как он в задумчивости поглаживает перила. Ей никогда не приходило в голову, что принц может не хотеть править.

– Чем бы вы тогда занимались, если б смогли?

Наследный принц позволил себе слегка улыбнуться.

– Отправился бы вместе с братом на поиски приключений в неведомые земли. Заодно присмотрел бы за ним, чтобы он не наделал глупостей.

Он взглянул вниз на свои сложенные руки.

– Мне было двенадцать, когда мой отец, смертельно раненный на войне, лежал на смертном одре. У них с матерью был счастливый брак, хотя они и были двоюродными братом и сестрой, которых поженили, исходя из политических соображений.

У Сифэн перед глазами встало лицо императрицы Лихуа, более молодое, но столь же измученное заботами.

– Ваш отчим ведь тоже ее родственник?

– Очень дальний. Тем не менее он одной крови с нами, и он сразу же произвел впечатление на моего отца своей храбростью и умом. Я тогда был еще слишком мал, чтобы принять правление, и отец был поставлен перед выбором: назначить преемника или оставить царство в уязвимом положении, без правителя. Поэтому Цзюнь был объявлен Императором, а моя мать стала его супругой. Согласно законам Империи, сыновья, которые бы родились от брака с ним – здравствующим Императором, – отодвинули бы меня и моих братьев в очереди на наследование трона. Моего отца это устраивало.

– Но почему? Ведь тогда у сыновей другого мужчины будет больше шансов унаследовать трон, чем у его собственных?

Наследный принц улыбнулся, но глаза его были серьезны.

– У моей матери слабое здоровье, и она уже немолода. Рождение моего младшего брата едва не убило ее. Бохай конфиденциально уверил моего отца, что, скорее всего, она никогда больше не сможет выносить ребенка, хотя ей и очень хотелось бы иметь дочь. Поэтому я по-прежнему остаюсь Наследным принцем.