Наёмница: любовь и две личины Элоизы - Анна Кривенко

- И что же я говорила? - с замиранием сердца спросила я.

- Много чего, но в основном… злилась, что он в кого-то влюблен, а тебе не сказал. А еще выгоняла Леонарда к его пассии…

— Это все? – мои губы почти не двигались и фактически одеревенели от ужаса и стыда.

- Нет, не все, - со вздохом ответил Эри. – Потом ты еще добавила, что… тебе больно от того, что он не будет любить тебя… Но этого почти никто не слышал: ты уже перешла на шепот…

- А Леонард… он слышал? - прошептала я, холодея от ужаса окончательно.

- Да, - подтвердил Эри. – Он точно это слышал…

«Все, - подумала я обречённо. – Наши отношения больше никогда не будут прежними. Своими словами я разрушила между нами абсолютно все!..»

Принц Леонард

Я сидел на старой коряге, от которой несло мхом и плесенью, и до сих пор не мог прийти в себя.

Безумные события прошлого вечера и ужасная ночь, когда Эл боролся с последствиями отравления кровью чудовища, стали для меня серьезным испытанием. И дело не только в том, что смертельная опасность в уродливой личине подводных монстров была так близка. На самом деле, не все отделались царапинами и ужасом в душе. Погибло шесть человек воинов, остальные в шокированном состоянии заливали свою боль небольшими порциями грога (Оллеро разрешил им немного для бодрости).

Не менее самого нападения меня ужаснуло состояние Эла. Он метался в бреду и вел себя, как сумасшедший. Когда в пылу битвы я увидел его – падающего на землю с черным от чужой крови лицом, мое сердце едва не остановило бег от страха за него. Я рванул к нему и первым схватил на руки. Побежал в сторону, предоставив Оллеро и остальным добить чудовище, а уже за валуном опустил друга на траву.

Он дышал, но был без сознания. У меня затряслись руки, а в душе начало расцветать отчаяние. К счастью, ко мне тут же прибежал Эри – помятый, бледный, как будто его что-то долго держало в тисках – но он быстро оценил ситуацию и начал делать какие-то пассы руками, словно вытягивая что-то из тела своего брата.

- Помоги мне, - прохрипел он от натуги, - у вас с Элом похожая магия. Она может помочь! Представь, что очищаешь его тело от черноты! Давай, скорее, иначе он может умереть!!!

Я тут же принялся делать, что мне повелели. Сердце стучало, как сумасшедшее, и я готов был отдать все свои жизненные силы ради того, чтобы мой друг остался жив.

Через пять минут жуткого напряжения Эл резко закашлялся, но потом задышал ровнее.

Эри измученно опустил руки.

- Все, пронесло!

Я оторвал от рубашки кусок ткани и начал вытирать его лицо. Мои пальцы подрагивали. Вдруг я понял, что просто не смогу жить без него. Если Эл умрет – у меня больше не будет жизни… Как никогда отчетливо я понял, что… люблю его. Люблю так, как не должен любить. Люблю немыслимой запретной любовью, какой не любят мужчин…

Когда лицо его было очищено, я попытался стянуть с него залитую черной жижей одежду, но Эл неожиданно начал брыкаться и кричать, чтобы я не смел к нему прикасаться…

Эри отстранил мои руки и сказал, что теперь у Эла, возможно, будет лихорадка, и надо будет подождать до утра…

Битва закончилась. Воины стояли над поверженным чудовищем и обессиленно вытирали мокрые от пота лица. Повсюду лежали фрагменты щупалец и растерзанные тела товарищей.

Оллеро скомандовал уходить, и воины, подхватив шестерых павших, отправились прочь.

Я схватил Эла на руки и пошел следом, Эри последовал за мной.

Прижимая в своей груди легкое и тщедушное тело друга, я ощущал, что моя прежняя жизнь разбилась на мелкие кусочки, и я уже не могу собрать из этих осколков себя самого. Сегодня, когда на меня наползло колдовское приворотное влияние, я поддался и пошел. Пение сирены показалось мне восхитительным и манящим… Оно обещало радость и наслаждение, но вдруг… послышался чистый и ясный голос Эла, кричащий всем нам, что это зло можно победить, представив своих возлюбленных!

Один только звук его голоса вернул меня к реальности. Мне даже не нужно было ничего представлять: я освободился сразу же, как услышал его слова. Перед глазами возникла не девица, о которой я должен был бы подумать, как истинный мужчина. Я увидел Эла, и мое сердце взорвалось такими бурными эмоциями, что никакое колдовство не устояло. Он был моей любовью! Он был тем существом, которое жило в моем сердце. Меня пронзил ужас, когда я это понял окончательно. Но потом я отвлекся на окружающую опасность и занялся спасением товарищей. Нескольких вырубил ударами, остальных не успевал. Чудовищный осьминог напал на Эла, и я ринулся его спасать.

Ситуацию переломил Оллеро. Как оказалось, он тоже быстро вышел из-под влияния сирены и вовремя оценил ситуацию. Он решил притвориться околдованным. Когда женщина-монстр подпустила его к себе достаточно близко, он мгновенно поразил ее мечом, чем спас всех остальных от ее губительного пения.

Пока я нес Эла, чувствовал полную обреченность. Впервые я искренне признался сам себе, что безнадежно влюблен. Влюблен так сильно, что прежнего принца Леонарда просто не осталось…

Но это ведь неприемлемо! Я не могу любить мужчину, не могу!!!

А еще я не могу позорить его своими чувствами. Мне нужно взять себя в руки! Эти чувства запретны… Он никогда не ответит мне на них. И даже если бы ответил, разве я – наследный принц королевства Элевейз – могу позволить себе любить мужчину???

Нет! Я не могу!!! Это невозможно!!!

Мы снялись с нашего лагеря прямо ночью и отправились ближе к реке. Там, на берегу, погребли павших, смыли с себя следы битвы, разожгли костры…

Эл остался под присмотром Эри, а я отошел в сторону, чувствуя, что просто падаю с ног от обессиливания и тяжести на сердце…

И вдруг Эл закричал. Закричал так, что у меня кровь застыла в жилах, а воины начали оборачиваться к нам.

Подбежали Оллеро и Лайманир, я тоже рванул к нему. Эл метался в бреду, решительно отказываясь раздеваться, и не разрешая влить ему в рот воду. Эри сказал, что это нормальная реакция на отравление и что так продлится еще несколько часов.

- Но почему только он отравился? – подавленно спросил Оллеро.

- Наверное, он дольше всех боролся с креггом, поэтому на него попало больше его крови… - ответил Эри, а я присел на корточки и понял, что, несмотря на усталость, больше не отойду от него ни на минуту.

И тут вдруг Эл открыл глаза и посмотрел на меня так ясно и отчетливо, словно пришел в себя. Но по его последующему поведению я понял, что это совершенно не так.

Он начал… обвинять меня! В сильнейшем негодовании попрекал меня какой-то девицей, в которую я якобы влюблен, а я краснел, как юнец, понимая, кого на самом деле я представляю в своих мечтах.

Лайманир смутился, Оллеро тяжело вздохнул и, забрав своего друга, поспешил отойти в сторону, а Эри отчего-то странно усмехнулся, посмотрев на меня взглядом, полным… понимания?