Все дороги ведут в Рим - Роман Буревой

– Может, вернёшься в Рим? – предложил он.

– Зачем? Рим погубил нашу любовь.

– Но…

Она рассмеялась:

– Знаешь, мы с тобой так богаты, что могли бы построить Рим здесь. Здорово, да? Оказывается, никогда не поздно начать жизнь сначала.

Он взял чековую книжку и выписал чек на десять миллионов.

– Держи. Я тебе дарю. А ты подари мне Рим.

Её поцелуй был таким долгим, что он едва не задохнулся.

Днём она уехала. И не сказала – куда. Но он знал, зачем ей деньги и куда она едет. Она не станет строить в Новой Атлантиде Новый Рим. У неё совсем другие планы.

Но она вернётся к нему. Очень скоро.

«Войска варваров уже окружили Танаис. Город долго не продержится. Все римские граждане срочно эвакуированы. Да здравствует ВОЖДЬ!»

«Акта диурна», Календы мая[30]

Повелитель Вселенной завоевал ещё одно царство, погрязшее в роскоши и заслужившее того, чтобы быть уничтоженным. Готия пала, стоило Ослепительному протянуть к ней свою мощную длань. Ещё один шаг, чтобы дойти до края Ойкумены.

Но и этот шаг оказался слишком утомительным для престарелого Чингисхана. На другой день после того как Книва пал в его шатре ниц, Ослепительный заболел. Теперь он болел чаще прежнего. Но он не собирался умирать. Как он мог умереть? Он только что взял себе новую наложницу. Юную красавицу четырнадцати лет с очень белым лицом и неподвижными, широко распахнутыми миндалевидными глазами. Чёрные глаза её всегда влажно блестели, а на щеках горел нежный румянец – будто кровь пролилась на снег. Чингисхан только что захватил новые земли и огромную добычу. Но ведь это только проба сил. Скоро монголы явятся со всей своей мощью. Бот тогда… Тогда Ослепительный дойдёт до самого Последнего моря.

Но для этого он должен стать бессмертным. Чтобы повелевать мировой империей, надо жить вечно. Потому что ни одному смертному не хватит времени осуществить все великое на своём пути. Человеческая жизнь коротка для божественных дел. Издалека, из Тибета, привезли к Ослепительному странного человека. Его звали Угей, и о нем шёл слух, что он может сделать бренное человеческое тело неуязвимым для оружия и болезней. Мудрец Угей спустился из подоблачных высот, ушёл от своих гор, покрытых сверкающими льдами, ушёл из монастыря с красными стенами и с золотыми куполами, от молитвенных барабанов и молитвенных флагов, чтобы окунуться в шум и суету передвижной столицы Повелителя Вселенной. Чиновники и купцы, паломники, тайные агенты, китайские артиллеристы, артисты и послы образовывали вокруг Ослепительного непрерывный шевелящийся рой. Повелитель Вселенной подчинял себе тысячи, миллионы жизней. Не просто подчинял – забирал себе. Как дань, как золото и серебро. Вестники в Киеве и Москве, Северной Пальмире, Риме и Лондинии обвиняли этого уроженца пустынь в жестокости. Какая глупость! Разве человек, давя муравья, считает себя жестоким? Муравей мешает ему, и значит, будет раздавлен. Жизни, которые забирал Ослепительный, были всего лишь жизнями муравьёв.

Гость не встал на колени, не коснулся лбом земли, потому что – так он сказал – освобождён от этого ритуала, и Ослепительный позволил ему просто стоять перед ним во время приёма. Несколько минут они смотрели друг на друга. Угей видел перед собой старца с тёмным изрезанным морщинами лицом, с жёлтыми круглыми глазами, похожими на глаза большой полосатой кошки джунглей. В своей юрте, внутри красной, как кровь, он сидел на золотом троне, покрытом шкурой белой кобылицы. Но чтобы подняться, ему нужно было опираться на плечи своих нукеров. Ноги его почти не держали.

А мудрец, явившийся с Тибета, был ещё совсем не стар – человек в расцвете сил в длинных шафрановых одеждах. И внешне не походил на мудреца. Волосы его лишь тронула седина. Смуглое гладкое лицо, а глаза весёлые, сумасшедшие.

– Другие повелители звали тебя, но ты не пришёл. Я позвал, и ты явился, – сказал Чингисхан.

– Такова была воля Неба.

– Хочешь меня о чем-нибудь спросить? – спросил Чингисхан.

– Хотел лишь узнать, почему ты решил взорвать Трионову бомбу?

– Монголам никто не может нанести ответный удар. У нас нет городов, которые можно разрушить. Нас слишком много, чтобы смерть сотен или тысяч из нас могла что-то значить. Мы неуязвимы, и значит, можем сокрушить других. Когда я стану бессмертным, мир покорится мне окончательно. Вот первое условие владения миром: тот, кто первым обретёт бессмертие, тот обретёт весь мир.

– Ты хочешь тем самым прекратить войны?

– Нет, мне будет скучно, если войны прекратятся. Но монголы говорят, что не может быть двух медведей в одной берлоге.

Посланец Тибета открыл перед Чингисханом ларец. На дне лежал чёрный лоскут и слегка шевелился.

– Что это? – спросил Чингисхан.

– Бессмертие, – отвечал Угей, – это форма бессмертия. Желаешь его отведать?

Владыка мира смотрел на дерзкого мудреца жёлтыми глазами большой кошки джунглей.

– И он может превратиться вновь в человека?

– Может. Но в человечьем обличье он начнёт стареть. А в виде этой чёрной кляксы он не умрёт никогда. Мы с ним большие друзья. Я нашёл его во время своих странствий на дороге. И с тех пор мы не расстаёмся. Мы вместе видели священную гору Кайлас, вместе бродили вокруг горных озёр, где цветут синие и жёлтые маки, вместе купались в горячих источниках и вместе преодолевали заснеженные перевалы. Мы разговариваем обо всем. Когда я умру, я оставлю моего друга своим ученикам.

– Значит, ты не станешь бессмертным? – удивился Чингисхан.

– Нет, – покачал головой Угей. – Но я могу сделать бессмертным тебя.

Чёрная тряпка ухватилась за край ларца своими бахромками и выглянула. Именно выглянула: кошачьи глаза Ослепительного встретились с чёрными бусинками Бессмертного.

– И его нельзя убить? – спросил престарелый Повелитель Вселенной.

– Нет.

– А он чувствует боль?

– Разумеется. Как все мы.

– Глупо. Он бессмертный, и он чувствует боль. Ты не находишь, мудрец, что это нелепо?

Чингисхан выхватил кинжал и всадил его в чёрный лоскут, пригвождая Бессмертного к ларцу. Это был ответ Ослепительного на дерзость. Так никому не позволено отвечать Повелителю Вселенной.

– И не смей вынимать кинжал. Это мой подарок. Пусть он пребудет всегда в ларце и в бессмертии.

Губы Ослепительного скривились. Возможно, он смеялся. Возможно, удар кинжала показался ему удачной шуткой.

– Ты глуп, мудрец, – сказал Чингисхан. – Я знаю путь бессмертия. Я взял себе в жены юную девушку, прекрасную, как весна в землях Хорезма. Её кожа – как белый снег, румянец – как кровь, пролитая на снегу. Каждая ночь с ней даёт мне новые силы. Когда её дар иссякнет, я найду себе новую красавицу.