История запорожских казаков. Быт запорожской общины. Том 1 - Дмитрий Яворницкий

Наконец, были сходки еще по паланкам; но они касались совсем мелких вопросов и происходили между женатыми казаками, жившими большей частью хозяйственными интересами вдали от Сечи по слободам и отдельным зимовникам; в делах же, касавшихся всего войска, казаки-зимовчаки отправлялись в Сечь и там принимали участие в общих войсковых радах[451].

Состоя под верховной протекцией сперва польского, потом русского правительства, временно под покровительством крымского хана, запорожские казаки во все время своего исторического существования управлялись собственным, обыкновенно каждогодно сменявшимся и непременно неженатым начальством. Полный штат начальственных лиц у запорожских казаков, по различным источникам, определяется различно: 49, 118, 149 людьми[452]. Последовательная степень этих начальников представляется в таком приблизительно порядке: войсковые начальники – кошевой атаман, судья, есаул, писарь, куренные атаманы; войсковые служители – подписарий, булавничий, хорунжий, бунчужный, перначный, подъесаулий, довбыш, поддовбыш, пушкарь, подпушкарный, гармаш, толмач, шафарь, подшафарий, кантаржей, канцеляристы; походные и паланочные начальники – полковник, писарь, есаул, подписарий, подъесаулий. Когда впервые определился состав запорожских властей, за неимением точных данных, указать нельзя; полагают лишь, что чин кошевого существовал уже в XVII веке, тогда как чина войскового писаря в это время еще не было[453].

Первые четыре из перечисленных должностных лиц, именно кошевой атаман, войсковой судья, войсковой есаул и войсковой писарь, составляли собственно так называемую войсковую старшину; к ним иногда причисляли куренных атаманов и старых казаков, бывших старшин, но уступивших, или добровольно, или против воли, свои звания другим; остальные названные лица составляли или «младшую старшину», «войсковых служителей», или же паланочных и перевозных старшин; в мирное время войсковая старшина управляла административными и судебными делами войска, в военное время предводительствовала казаками, уступая свое место в Сечи наказной старшине, но по окончании войны вновь принимая свои права.

Кошевой атаман соединял в своих руках военную, административную, судебную и духовную власть. В военное время кошевой был «главным командиром», «фельдмаршалом» войска и действовал как совершенно неограниченный диктатор: он мог выбросить непослушного за борт лодки или же, с веревкой на шее, тащить его за тяжелым обозом; в мирное время он был «конституционным владыкой» Запорожья и потому управлял всей областью казацких вольностей с их паланками, селениями, зимовниками и бурдюгами; исполнял роль верховного судьи над всеми провинившимися и преступниками и потому наказывал виновных за проступки и определял казнь злодеям за преступления; считался «верховным начальником» запорожского духовенства, и потому принимал и определял духовных лиц из Киева в сечевую и паланочные церкви, оставлял или возвращал их назад, смотря по поведению и способностям каждого. Соединяя в своих руках такую обширную власть, кошевой атаман, как пишет, в частности, Яков Собеский в своих «Записках о Хотинской войне», «властен был над жизнью и смертью каждого из казаков»[454], и хотя указом русского правительства 1749 года, 13 марта, строго воспрещались в Сечи смертные приговоры, но кошевые атаманы игнорировали подобные требования и всегда подписывали смертные приговоры ворам и злодеям, как это видим из многих примеров: так, в 1744 году повешен был в Сечи казак Иван Покотило; в 1746 году забит киями в Самаре казак Сухий; в 1746 году повешены три казака в Сечи и один казак, Павло Щербина, в Самарской паланке; в 1770 году казнен казак Зима в Протовчанской паланке; первые шесть казаков казнены по предписанию кошевого Павла Козелецкого, последний, седьмой, – по определению кошевого Петра Калнишевского[455].

Обязанности кошевого состояли в том, что он утверждал выбранных на раде всех следовавших за ним чинов, узаконивал распределение «по лясам» (то есть по жребию) земли, покосов, рыбных ловель, звериных уходов, разделял военную добычу, войсковые доходы, царское жалованье, принимал новых лиц в Сечь, отпускал старых казаков из Сечи, выдавал аттестаты заслуженным товарищам, посылал ордера паланочной старшине, входил в дипломатический сношения с соседними государствами: Русским, Польским, Крымским, Турецким и отдаленным Германским, принимал королевские универсалы, царские указы, гетманские ордера. Официально кошевой титуловался «Мосцепане атамане кошовый»; «Его вельможность пан кошовый атаман»; «Его благородие пан кошовый атаман»; неофициально назывался «батьком, пан-отцом, вельможным добродием»; в знак своего достоинства, при общественных собраниях, он держал в руке металлическую или, за неимением металлической, в экстренных случаях, тростниковую булаву; в церкви имел особое место – бокун, или стасидию, резного дерева, выкрашенную зеленой краской; на время отсутствия в Сечи назначал себе заместителя, называвшегося «наместником атамана» или «наказным атаманом»[456].

Но при всей своей силе кошевой атаман, однако, не был неограниченным властелином запорожского войска: не имея ни особенного помещения, ни отдельного стола, называясь иногда даже уменьшительным именем – Богданко, Петрусь, Калныш, – кошевой был в действительности только старшим между равными, «батьком» для всех казаков, оттого имел больше моральное, чем дисциплинарное право. Власть его ограничивалась тремя условиями: отчетом, временем и радой. Каждый кошевой ежегодно, 1 января, во время выбора войсковой старшины, должен был дать отчет во всех своих поступках и действиях, касавшихся войска; при этом, если во время отчета за кошевым открывалось какое-либо преступление против войска, какое-либо неправильное решение суда, какой-нибудь незаконный поступок против заветных преданий запорожских, то его даже казнили смертью[457]. Есть известие, что первый предводитель казацкий, Предслав Ландскоронский, был казнен за то, что имел намерение привести казаков в строгое повиновение[458]. В 1739 году был убит казаками на крымской стороне Днепра, против острова Хортицы, кошевой атаман Яков Тукало[459].