Разбуди меня - Катерина Лазарева

Он обещал, что не сдастся, и начал показывать мне это. Доказывать, что изменился. Конечно, я игнорировала, но и Олег не напирал. Надо отдать ему должное — на этот раз у него была осторожная тактика. Никаких переполненных чувствами взглядов и слов о любви. Он даже особо не подходил ко мне и не завязывал диалог — будто оставлял этот ход за мной. Вместо этого действовал — так, чтобы я ни на минуту не забывала о его решимости.

И не только в тот понедельник, но и в последующие дни. Целых три месяца я находилась под шквалом самых разных жестов Олега, но выстояла их все. И внутри даже ничего не дрогнуло.

Зато больше всего эти три месяца я волновалась, когда слышала чей-то звонк мне, или когда выходила из дома. И возвращалась тоже…

Каждый раз, когда мне кто-то звонил, до того, как взять телефон в руки, я думала про Богдана. Каждый раз, когда находилась вблизи своего и его домов, думала о возможности случайной встречи. Но этого не происходило.

И всё же…

Эти три месяца не только Олег, но и Богдан был везде. Даже не присутствуя. Я ведь в стольком чувствовала его…

А ещё слышала его невысказанные, но читаемые во взглядах признания вновь и вновь, чувствовала тот отчаянный поцелуй — о них напоминала каждая мелочь.

Пока Олег пользовался своими привилегиями старосты, чтобы меня смягчить, Богдан действительно помогал, даже не рассчитывая выйти со мной на связь. Потому что как ещё воспринимать то, что происходило? Задания, которые староста раздавал за некоторых преподавателей, на моих листочках всегда были проделаны и подробно расписаны карандашом именно в тех моментах, в которых я постоянно путалась. Потрясающая внимательность, вот только я хотела бы побороть их сама, а не позволять решать за меня — во всех смыслах. Некоторые я и вправду списывала, некоторые только с толку сбивали, а потом и вовсе начала стирать. А Богдан в это время оставил мне отличные рекомендации в фирму, куда я собиралась пойти подрабатывать. Он помнил о моём желании реализовывать себя дальше. Знал, что мне важно. Знал меня, как никто другой.

Более того, он ненавязчиво подготовил почву для моего разговора с родителями об этом. Я долго колебалась, говорить им или нет, потому что они привыкли воспринимать меня домашней девочкой, которой нужна опека. Но Богдан в отвлечённом дружеском разговоре с моим папой дал понять, что уже и не следит за мной, что я совсем повзрослела, и даже закинул удочку насчёт моих способностей к работе.

Пока Олег почти каждый день оставлял мне на парте цветы или шоколадки, Богдан делал мне подарки лишь по праздникам, незаметно, через родителей. Дарили как бы они, а об участии друга отца я узнавала не сразу и случайно. И это были именно такие подарки, какие мне всегда хотелось. Поездки в места, о которых я ему когда-либо говорила; нужные и облегчающие мне работу гаджеты; курсы по вождению в гораздо более эффективную автошколу, чем ту, которую забросила…

Все жесты внимания Олега я возвращала обратно. Но на Богдана повлиять не могла и не хотела… Ведь его участие не требовало моей реакции и не бросалось в глаза, казалось обычным жестом друга семьи, который лишь вкладывался. Ненавязчиво, так, чтобы и папа принял — но в то же время это было нужным и особенным.

Пока Олег выбирал для анализа по мировой литературе работы о любви и раскаянии, Богдан по-настоящему помнил, что было важно. Год назад я постоянно поскальзывалась на неудобной ступеньке, ведущей из подъезда. Ещё тогда он обработал её так, что я даже при желании не смогла бы упасть… И вот, когда начались первые заморозки, я снова увидела, что ступеньки были готовы. Даже заледенеть толком не успели. Поэтому вряд ли это была чья-то ещё инициатива — в доме всем скорее безразлично, что вокруг. А обработка была именно в стиле Богдана. Как и сам жест — в его духе…

Было ещё немало деталей, в котором показывал себя Олег и чувствовался, но оставался незримым и ничего не ждал Богдан. Дошло до того, что я уже начала ждать моменты этих проявлений. Это одновременно и грело душу, и наполняло тоской. Неизменным оставалось лишь одно. То, что я поняла уже давно, но каждой клеткой улавливала и теперь.

Пока Олег доказывал — Богдан заботился.

Он не ждал моей благодарности, не делал ничего демонстративно. А все эти знаки внимания были лишены какого-либо пафоса — наоборот, в них чувствовалась душа. Я чувствовала — эти жесты ни к чему меня не обязывали. Тогда как действия Олега отчаянно призывали меня обратить внимание.

Олег… Верила ли я в его искренность? Да. Уже давно — да. Видела перемену, чувствовала. Но не проникалась. И не реагировала. Не знала, как. Наверное, ждала, когда ему самому надоест.

И вот уже декабрь. Я иду в универ, снова по пути глядя на дом Богдана. И вот как так получилось, что за три месяца я ни разу не сталкивалась с ним? Ни утром, ни по возвращению из учёбы, ни даже когда ходила в магазин или гулять?..

Уж не избегает ли он меня намеренно? И если да, то почему? Чтобы не беспокоить меня? Или себя?..

Если бы ему стало всё равно, вряд ли продолжал бы выражать заботу… Хотя, с другой стороны, это в целом ему свойственно. Наверное, он думает, что ничего такого не делал — вроде как мелочь по сравнению с тем, сколько всего Богдан совершил для меня за тот год, когда я была на дистанционном обучении.

Но мне пора перестать об этом думать. Это уже ненормально. Ещё чуть-чуть, и я стану зависима от разных знаков внимания от Богдана, или, что ещё хуже, буду выдумывать их себе, когда ему надоест всё это. Или когда он уедет…А ведь это запросто может случиться. Папа говорил, что у Богдана есть квартира и в Сочи. В будущем, кстати, они собирались и там развивать бизнес.

Все эти три месяца я посвящала только себе. Ударилась в учёбу, проводила время с друзьями, выбиралась на разные мероприятия, заводила новые знакомства. В том числе и с парнями. С некоторыми из них я даже ходила на свидания, прислушивалась к себе… Ничего.

Если, конечно, не считать непрекращающейся тоски по Богдану. И как только он успел стать для меня таким близким? Казалось бы, я ведь вся была посвящена Олегу в моменты, когда взаимодействовала с другом отца.

Но ведь за тот год, пока я была на дистанционном обучении, почти не думала про парня, разбившего мне сердце. Не считая моментов, когда мне напоминали о нём. Например, когда рассказали о больнице.

А о Богдане я, так или иначе, думаю чуть ли не каждый день в течение трёх месяцев… И ведь дело не в его проявлениях заботы — их я могла бы и не заметить. И дело не в том, что его дом рядом — раньше меня это не беспокоило, пока я была с Олегом. Да и бывают дни, когда я никуда не выходила, но всё равно вспоминала Богдана…

Дело совсем в другом. Я понимала это, но всё равно не внимала. Хотела разобраться. Знать наверняка.

Зайдя в универ, я снова вижу знак внимания от Олега. Просто шоколадка, оставленная на парте. Перевязанная ленточкой с сердечком.

Привычно возвращаю дарителю. Даже не подходя к нему — просто передаю через парты. Не в первый раз, кстати. Я упорно продолжаю отклонять любые его знаки внимания, чтобы прекратил уже наконец. Вряд ли ему нравится, что это видят все. И даже, в какой-то степени, участвуют.