Закон трех отрицаний - Александра Маринина

– Честное слово?

– Честное. Хотите, удостоверение покажу?

– Нет, что вы, это я так… От смущения веду себя какребенок. А ваша нога – это… да? Ранение во время выполнения задания?

У него на лице огромными буквами было написано желание услышатьподтверждение своей догадке и страшную историю о том, как брали маньяка,который отстреливался и ранил женщину-оперативника. Господи, подумала Настя,все мужики как дети, даже если они кандидаты филологических наук и учат детей вколледже разумному, доброму и вечному. Помани их стрелялкой, и они тут жетеряют всю свою строгую научность и превращаются в мальчишек.

– Нет, Валентин Николаевич, мне придется васразочаровать. Это было не задержание, а самая обычная автоавария. Так чтоучитесь водить машину как следует.

К тому времени, когда стоящая в ванной на первом этажестиральная машина зазвенела, раздраженно сообщая, что она сделала все, чтомогла, а кто может лучше, тот пусть и делает, они успели не только закончить обедать,но и дважды варили кофе и выпили по чашке чаю с пушистыми булочками, которыетеперь пришлись как нельзя кстати. Выстиранные и подсушенные «под утюг» брюкибыли подвергнуты придирчивому осмотру. В целом ничего, на прием к французскомупослу, конечно, в них идти уже нельзя, но ездить на машине и заходить впридорожные ресторанчики – вполне можно. Многострадальный филолог снова полезна второй этаж работать утюгом. И Настя с удовольствием подумала о том, что онсейчас уедет и она сядет рядом с Лешкой на диванчик перед камином и попросит унего прощения. За все, за все. За двадцать семь лет знакомства, наверное, многообид у него накопилось. Вот обо всех и поговорим.

– Ася, я побуду с тобой до завтрашнего утра, а дальшечто? – неожиданно спросил Алексей.

– А дальше ты уедешь и вернешься только квыходным, – беззаботно ответила она.

– Но ты ведь будешь бояться.

– Не буду. Леш, утром я поддалась дурацкой панике, яведь не знала, что дом можно сдавать на охрану. Я и буду его сдавать, и нетолько ночью, но и днем. Видишь, как все просто. Я с тобой поговорила, всеобсудила, и теперь мне совсем не страшно. Правда-правда, честное-пречестное.

– Я вот о чем подумал… Только ты сразу не рычи на меня,ладно?

– Не буду. Я буду пищать, как полураздавленная мышь.Так о чем ты подумал?

– Мы могли бы заключить с этим графоманомвзаимовыгодный контракт. Он будет приезжать сюда каждый день, ему ведь всеравно, в какую сторону кататься, лишь бы километры мотать. Если нужно, наколеттебе дров или сделает что-нибудь полезное, такое, что тебе самой не под силу.Ты напоишь его чаем, дашь пару бутербродов, пусть отдыхает и развлекает тебяразговорами.

– Меня не нужно развлекать, – сердито возразилаНастя. – Мне здесь совсем не скучно. И меня не нужно охранять, здесь естьпрофессиональная охрана, а из него защитник, прости за выражение, как изпластилина пуля. Что ты выдумал, Чистяков?

– Ася, я хорошо тебя знаю. Это пока за окнами светло,ты такая самостоятельная и никто тебе не нужен. А как стемнеет, всю эту дурькак рукой снимет, и ты снова начнешь бояться, и прислушиваться к каждомушороху, и сидеть в трех сантиметрах от спасительной кнопки, боясь отойти втуалет. Что я, не знаю, что ли? Ты все утро на стуле у окошка просидела,забыла? И хочешь так целыми днями сидеть? И особенно вечерами, когда за окномуже ничего не видно, и от этого еще страшнее?

В каждом его слове была правда, Настя не могла этого непризнать. Он действительно хорошо ее знал, гораздо лучше, чем она знала себясама.

– И что ты предлагаешь? – дрогнувшим голосом спросилаона.

– Я предлагаю попросить Валентина Николаевича, чтобы онв будние дни приезжал сюда во второй половине дня, часам к шести, когда начнеттемнеть, и находился здесь до десяти вечера. Или до одиннадцати, это уж как онсможет. Потом ты сдаешь дом под охрану и ложишься спать.

– И как ты собираешься его уговорить? Ему-то это зачемнужно? Предложишь ему денег?

– Ну зачем же, я предложу ему тебя.

– Думаешь, польстится? – Настя с сомнениемоглядела себя, остановив взгляд на больной ноге.

– На то, о чем ты подумала, – точно непольстится, – усмехнулся Леша. – Ты будешь рассказывать ему то, чтоон так хочет узнать, чтобы создавать свои бессмертные детективы. Как устроенываши службы, кто кому подчиняется, кто за что отвечает и так далее. Расскажешьему всякие страшные истории, и смешные тоже. Мне кажется, обмен равноценный.

– Это тебе так кажется. У него может быть принципиальноиное мнение на этот счет.

– Может быть, – не стал возражать Алексей. –Но сначала мне хотелось бы узнать твое мнение.

Ей очень хотелось отказаться. Ей не нужен был этотсовершенно чужой человек, хотя и очень милый, обаятельный, и приятныйсобеседник, и вообще он симпатичный, образованный… Но он ей не нужен. Онапрекрасно справится сама, без всяких там филологов-графоманов.

Но тут же она вспомнила вчерашний вечер. И ей стало жутко.Лешка прав, она храбрая, только пока светло. Есть у нее, Насти Каменской, такаяособенность. И вроде бы темноты она особо не боится, но именно в темноте легковпадает в панику, начинает видеть то, чего нет, и слышать звуки, которых небыло. Именно в темноте в голову ей лезут чудовищные, нагоняющие ужас мысли.Именно в темноте она теряет способность мыслить хладнокровно и последовательно.Это появилось только в последние годы, раньше такого не было.

Но что будет, если она все-таки откажется от Лешкиной идеи?Тогда Лешка, ломая весь свой рабочий график, будет приезжать к ней каждыйвечер. И она постоянно будет чувствовать себя виноватой перед ним.

– Хорошо, – вздохнула она. – Попробуйпоговорить с ним. Я не против.

К ее удивлению, филолог тоже оказался не против. Он догладилсвои брюки, переоделся, натянул высохшую куртку, горячо поблагодарил за помощьи пообещал приехать завтра к шести вечера.

* * *

– Ну что, дружище Олег? Можно считать, что мыпобедили? – Игорь Васильевич Чуйков радостно потер руки и разлил дорогойконьяк в два пузатых бокала на низких ножках.

Олег Ахалая, заместитель Чуйкова, не был в этом так ужуверен. Денег они пока не получили, но редакция газетенки, нагло оболгавшей их,сегодня выразила готовность пойти на мировое соглашение и выплатить требуемуюсумму в размере семисот тысяч долларов. В рублях, конечно, но это сути неменяло. Другой вопрос, что устно можно согласиться с чем угодно, а вот ждатьобещанного обычно приходится долго. Но Чуйков подстраховался, для разговора свладельцем газетки взял с собой не только своего зама Ахалая, но и РусланаБагаева. Багаев не был прямой «крышей» Чуйкова, но он связан с Дроновым, аДронов-то как раз и есть покровитель фирмы «Практис-Плюс». Владелец газеты тожепривел «своего» авторитета, некоего Гамзата. Встречались в ресторане. ПокаЧуйков, Ахалая и газетчик попивали минералку и кофеек, Руслан с Гамзатом очем-то базарили вполголоса, отойдя в другой конец зала и заняв отдельныйстолик.