📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгНаучная фантастикаРусский израильтянин на службе монархов XIII века - Александр Койфман

Русский израильтянин на службе монархов XIII века - Александр Койфман

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 54 55 56 57 58 59 60 61 62 ... 114
Перейти на страницу:

– Цветы – это красиво. Но они несъедобные. Наверное, в садах на острове выращивают и что-то более основательное?

– Виноград, яблоки, сливы, даже лимоны. Имеются рожковые деревья. Честно говоря, кроме виноградника, который занимает больше половины площади, всего остального у меня посажено понемногу.

– Лимоны? А апельсины и мандарины?

– Не знаю, я о них не слышала, какие они?

Вот балда, попал впросак. Наверное, их еще в Европе не знают.

– Не важно, я такие фрукты видел на севере. А виноград только для еды?

– Конечно нет. У меня там один старик готовит сладкие вина. Между прочим, вы вчера их пробовали. Это все из моего погреба в имении.

– Да, отличные вина. Особенно приятно пить такое вино с десертом.

Собственно, разговор иссяк, так как мы подъехали к поместью Виолы. Я не оговорился, мне это показалось поместьем, хотя Виола все время говорила о загородном домике. Двухэтажный каменный дом, рядом многочисленные хозяйственные постройки, а за домом большой сад. Если учесть, что мы в течение некоторого времени ехали мимо раскинувшихся вдоль дороги виноградников, назвать это просто домом – язык не поворачивается. Неплохой у Виолы был муж. Понятно, почему ей не хочется переезжать в Пизу.

В доме нас уже ждали, двое слуг перехватили поводья, помогли Виоле сойти с лошади и отвели лошадей в конюшню. С высокого крыльца спустился седобородый мужчина и о чем-то осведомился у Виолы. Наверное, спросил, благополучно ли доехали. Разговор шел на незнакомом мне языке. Позднее я понял, что слуги говорят на итальянском народном языке. Виола по-французски, чтобы было понятно мне, велела подготовить для меня помещение. Седобородый представился:

– Паоло, синьор, к вашим услугам.

Пошел за ним, понимая, что мне называть себя ни к чему. Показанное мне помещение было даже больше и богаче обставлено, чем в Фамагусте. Для меня это было удивительно. Конечно, мой последний дом в Дамаске ничем не уступал этому дому, но обстановка была совсем другая. Непривычные секретеры, кушетки, мраморные подставки для подсвечников. Мне даже показалось, что в доме есть что-то от римских вилл, как я их представлял когда-то по описанию в одной из книг библиотеки моего учителя фехтования. Впрочем, поместье могло когда-то быть римской или византийской виллой. Кто его знает.

Приятно после поездки расстегнуться, снять с себя пояс с тяжелым мечом в ножнах, сбросить сапоги, прилечь на кушетке. Неплохо было бы даже вздремнуть, но очень скоро меня позвали ужинать. В отличие от дома в Фамагусте, здесь в небольшой гостиной на двух мраморных подставках (почему везде у Виолы так организовано освещение?) стоят только подсвечники цветного стекла с двумя свечами. Даже для не очень большой гостиной это маловато. Но зато создает атмосферу доверия. Нет, скорее это атмосфера интимности, а не доверия. Кажется, что собрались два давно знакомых человека вести неторопливую беседу за скромным ужином.

Только вот скромным этот ужин никак нельзя назвать. Пять перемен, это даже для меня, проголодавшегося на свежем воздухе, многовато. Виола сидит напротив меня, ковыряет неспешно своей двузубой вилочкой в блюде, как будто она не ехала со мной по той же зимней дороге. Отставляет очередное блюдо в сторону и тихо беседует со мной. Но беседа эта напоминает скорее монолог. Она говорит, а я изредка мычу что-то нечленораздельное, делая вид, что поддерживаю беседу. Ну нельзя же одновременно поглощать такую вкуснятину и всерьез вслушиваться в ее повествование. Да и не очень-то я верю дамскому повествованию о скуке жизни в провинции, о мужчинах, которые могут говорить только о ценах на зерно, на сукно, на пряности, о повысившихся из-за военных действий процентах на кредит. Их ничего другое не интересует.

Да, но о чем же еще говорить солидным пизанским негоциантам. У них есть жены, дети, компаньоны, конкуренты. Им ни к чему ратные подвиги. Это самое неприятное, о чем можно говорить. Да, если пираты попытаются захватить их товары, они, как один, преобразятся. «Не тронь мое!» И как львы встанут на защиту своего, кровного. Но говорить об этом, особенно в присутствии дам – некрасиво. Это пусть знатные сеньоры бряцают мечами. Они ничего другого не умеют делать, не умеют заработать деньги. Мысленно прокручиваю это у себя в голове, но не пытаюсь переубедить Виолу. Ясно, что это только прелюдия к какому-то другому разговору.

И действительно, Виола как-то быстро переключилась на другую тему:

– Барон, расскажите, это правда, что сарацины не выдерживают атаку рыцарской конницы? Ведь вы видели такую атаку с другой стороны.

– Да, когда несется лавина рыцарей – двести, пятьсот рыцарей – ее невозможно остановить. Она все сметает на своем пути.

– Так почему же до сих пор приходится с сарацинами воевать?

– Лавина рыцарей – это сила. Но это прямолинейная, грубая сила. Рыцарское войско можно замучить мелкими наскоками легкой кавалерии, завести в безводные места, как перед ужасным разгромом при Хаттине, непрерывно осыпать тучами стрел, не подпуская к ближнему бою. Мне пришлось, к сожалению, два раза сражаться в войске эмира Дамаска с большими рыцарскими отрядами. И оба раза мы выходили победителями. Но приходилось против силы использовать тактику, хитрость.

– Мне рассказывали, что вы всегда побеждали и в сражениях и в поединках.

– Знаете, их было не так уж много – сражений. А поединков помню не больше шести. Многие европейские рыцари выиграли значительно больше поединков.

– Это, наверное, страшно, мчаться навстречу врагу?

– В этот момент, когда перед тобой враг, не ощущаешь страха. Видишь только врага, его оружие, понимаешь, что он сейчас сделает, и стараешься предвосхитить его.

– Ужасно. Почему мужчины так любят сражаться, убивать друг друга?

– Неправда. Не думаю, что мы любим сражаться, тем более убивать. Просто это необходимость. Такая же необходимость, как воспитывать детей, строить дом, сажать деревья. Ты должен это делать, потому что иначе нельзя.

– Барон, правда, что вы рассекли солдата одним ударом?

– К сожалению. И мне до сих пор неприятно вспоминать об этом. Это было… Даже не знаю, что это было. Помутнение сознания? Но я не мог поступить иначе. Этот человек убил графа Вальтера. Возможно, он убил и его младшего сына Франца.

– Извините, что я задела больное место.

– Но вы же не виноваты, вы не знали.

– Мне рассказывали еще, что вы зарубили целую дюжину мамлюков. Разве это могло быть?

– Конечно нет. Не дюжину, а только пять. Да они еще разделились на две группы. Боюсь, что эта история будет преследовать меня всю жизнь. Я не мог иначе, вынужден был убить их всех.

– Страшно убивать?

– Когда сражаешься, об этом не думаешь. Или ты убьешь, или тебя убьют. Третьего обычно не дано. Все сожаления – потом. Потом, когда уже все кончилось и ты понимаешь, что снова жив, что ты дышишь полной грудью. А совсем незнакомый мужчина, оказавшийся не в том месте и не в то время, лежит бездыханный.

1 ... 54 55 56 57 58 59 60 61 62 ... 114
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?