Последняя Пасха императора - Александр Бушков

Опасности он в жизни видывал всяческие и свое отбоялся, носейчас все обстояло совершенно иначе, ничего похожего на прежние сложности.Где-то поблизости расположился гад с боевым оружием, он их, надо полагать,видел прекрасно, а они и понятия не имели, откуда ждать следующей пули, иответить ничем не могли. Их дурацкие пукалки с резиновыми пулями остались вмашине, да и чем бы они в такой ситуации помогли?

Время тянулось, тащилось, ползло… Тишина давила, какбетонная плита. Смолин попытался прикинуть, где мог засесть невидимый стрелок.По всему выходило – на склоне сопки, почти в полукилометре от них пологоподнимавшейся над бывшей деревней. Больше просто негде, не на равнине же…

– Ну и? – злым шепотом поинтересовался Шварц.

Смолин и сам понимал: пора на что-то решаться. Незнакомецбыл, во-первых, метким, во-вторых, хладнокровным – до сих пор не выстрелилвторично, хотя, надо полагать, со своей позиции прекрасно мог их рассмотреть илежачих. Ох, ничуть это не похоже на примитивное хулиганство.

Решившись, он приподнялся на локтях, осмотрелся, насколькоудалось. Поблизости никого не видно – зато лишний раз убедился, что сопка иесть единственная позиция, откуда можно прицельно стрелять по равнине…

– А может, полтергейст? – шепнул Шварц. –Феномен природный…

– Ты еще инопланетян вспомни! – огрызнулсяСмолин. – Говорил тебе: не читай на ночь Мулдашева, лучше «Плейбой»полистай…

– Да я сроду…

– Тихо!

Стоя на коленях посреди пахнущей таежным привольем тишины,Смолин рассматривал валявшиеся совсем рядом останки прибора. Он, конечно, небыл экспертом, но, если подумать логично картечь или особо крупная дробьоставила бы совершенно другие следы, многочисленные, а здесь четкопросматривается полукруглый отлом и на другом куске тоже… Пуля.Одна-единственная.

Смолин вертел головой, потом начал присматриваться к сопке,лысой с подножия и примерно до середины, до макушки густо поросшей сосняком.Никакого шевеления вроде бы…

Удар, треск! Пуля звонко стукнула в квадратный искатель, ион кувыркнулся по земле. Смолин со Шварцем опять рухнули в траву. Прижимаясь кземле, Смолин прополз метра полтора, пригляделся к черной пластмассе.Аккуратная дырка от пули, несомненно… У стрелка должен быть хороший ствол,возможно с оптикой, если так справно лупит метров с шестисот…

В полуметре от Смолина взлетел фонтанчик земли – и на сейраз через пару секунд послышался звук наподобие сильного щелчка. Ну да,скорость распространения звука (запала в голову статейка в одном из популярныхжурналов) составляет триста с чем-то метров в секунду, примерно шестьсотметров…

И Смолин вскочил на ноги, выпрямился во весь рост, плохо соображая,что делает, управляемый не рассудком, а чистой воды эмоциями: если хочет убить,зараза, помешать ему в этом нет никакой возможности, повлиять на ситуациюневозможно, все до единого козыри – у противника, а значит, не стоитунизительно валяться на брюхе. Чему быть, того не миновать. А бог не выдаст –свинья не съест…

Шварц, распластавшись рядом, делал ему страшные глаза, махалрукой. Смолин все это проигнорировал. Он стоял во весь рост – стойкий оловянныйсолдатик, блин! – сердце колотилось, коленки тряслись (чего уж там!),откуда-то с макушки ползли ручейки пота…

И ничего не происходило. Совершенно ничего. Потом метрах вполутора перед ним вновь взлетел фонтанчик земли. Это уже походило наумышленную издевку – что, стрелок, который с шестисот метров переломил однойпулей пластмассовый стержень в палец всего толщиной, промахнулся бы по стоящемучеловеку? Насмехается, тварь…

– Пошли, – сказал Смолин, обливаясь потом, кривясьот противной дрожи в коленках.

– Куда?

– К машине. Что обосрался? Хотел бы пришить, давно быпришил, сука…

И он повернулся (когда сопке оказалась подставленной спина,пот потек обильнее и коленки задрожали сильнее), сделал два шага, подобралрубашку, закинул ее на плечо и размеренным шагом направился в сторону джипа.Казалось, что к затылку приложили раскаленное колечко диаметром как раз в пулю,Смолин готов был поклясться, что оно там есть, прижатое к волосам, к коже,режущее острым краем, обжигающее, ноющее…

Вскоре его догнал Шварц. Он был бледноват, временамиоглядывался, но с первого взгляда видно, скорее разозлен, чем испуган. Вот иладненько…

Последние метры оказались самыми мучительными – Смолинупришло в голову, что тот, на сопке, может оказаться патентованным садистом:даст подойти к самой машине, дверцу открыть, а в последний миг, когда они будутсчитать себя спасенными, выстрелит…

Ежесекундно ожидая худшего, Смолин распахнул дверцу, прыгнулза руль, повернул ключ. Отчаянно рванул с места, развернувшись чуть ли не наместе, вспахивая колесами землю и траву. Даванул на газ от всей души.

– Вон они! – крикнул Шварц.

Смолин кинул в ту сторону беглый взгляд. Со стороны сопки,по ее отлогому подножию, в их сторону неслась грузовая машина – выцветшийбрезентовый тент, характерная «безносая» кабина – «Газ-66», старенький, нонадежный самоход, способный на бездорожье дать сто очков вперед любому джипу –если только на оси не сядет…

Смолин прибавил газу. Коли уж незнакомцы решили обозначитьсебя, то вряд ли гнались исключительно за тем, чтобы попросить табачку илипоинтересоваться свеженькими политическими новостями. Иные разговоры могутоказаться похуже пули в лоб…

Грузовик, не замедляя хода, петляя между печами, пронессячерез бывшую деревню, но Смолин уже выскочил на дорогу, вернее на то, что отнее осталось, – едва заметную неширокую колею. Временами джип сносилкенгурятником тонюсенькие деревца – точнее пригибал их со всего маху, так чтоони с неописуемым скрипом скребли днище на всю длину. Могли и тормозные шлангиоборвать, тогда совсем уж весело будет, но что прикажете делать?

Местность вокруг простиралась не столь уж пересеченная, джиппо ней, пожалуй, проскочил бы, ничего не сломав, но Смолин географии здешней незнал, знал только дорогу, по которой они сюда приехали, а сейчас улепетывали,так что играть в прятки в незнакомых местах не стоило. Оставалось давить на гази крутить руль, лихими виражами огибая наиболее опасные деревца…

Дикая была гонка, мать ее ети… «Шестьдесят шестой» неотставал, висел на хвосте, их разделяло метров двадцать, и Смолин делал все,чтобы это расстояние не сокращалось. Он не боялся выстрелов по колесам –во-первых, будь у тех на уме нечто подобное, они еще в деревне издырявили бывсе до единой покрышки, а во-вторых, даже если передумали и решили стрелять, сбешено несущейся, подпрыгивающей машины не попадет и хороший снайпер…

Тайга придвинулась с двух сторон – дорога сужалась, шла подуклон. Длинный, извилистый спуск, огибавший то одну сопку то другую… Смолинпочти не давил на тормоз. Увидел в зеркальце, что грузовик заметно отстает – нуда, он выше, шире, больше, ему-то на серпантине каскадерствовать еще труднее…