Высокое погружение - Марина Даркевич

– Да, я, – ответил Денис обречённо.

– Вы арестованы, – произнёс офицер. – Следуйте за нами.

– С вами пойду я, – сообщил Иосиф Самуилович вкрадчиво.

– Вы кто, простите? И основание?

– Я – адвокат этого молодого человека. Фамилия моя – Левитан.

– Вы это серьёзно? – спросил Черенков.

– Вот мои бумаги, – адвокат полез в карман пиджака.

– Насколько я знаю, у вас немного иная клиентура, – чуть поморщился офицер, изучив документы. – Всякие недовольные и горлопаны.

– Одно другому не мешает, – осклабился Левитан. – К тому же это было при коммунистах.

– И ещё, уважаемый капитан, – подала голос женщина, называющая себя главным режиссёром. – Я попрошу полковника Вахрушева проверить, не заперли ли ненароком нашего актёра в общую камеру с садистами и насильниками. Так, на всякий случай.

– Этого не должно произойти, – произнёс Черенков. – Ваш актёр обвиняется в исключительно тяжком преступлении и будет помещён в одиночную камеру.

– Превосходно, – заявил Левитан. – Потому что в противном случае мне придётся ночевать у вас в СИЗО, а я этого совсем не желаю.

– Ладно, давайте уже на выход, – проворчал капитан.

«Тихо и аккуратно» увести арестованного Дениса не получилось. Светлана, которая интуитивно почувствовала безотчётную, но очень сильную тревогу, подошла к двери кабинета главного режиссёра как раз в тот момент, когда оттуда выводили Тилляева в сопровождении зловещего эскорта. Юноша был бледен и растерян. Руки его стягивали тяжёлые наручники. Севостьянова негромко вскрикнула и опёрлась спиной на стену. Поняв, что сейчас лучше к Денису не приближаться, а к милиционерам не приставать с вопросами, женщина решительно вошла в кабинет через приоткрытую дверь.

– Добрый вечер, Светлана Борисовна, – произнесла сидящая за столом шатенка.

– Извините… А мы знакомы? – спросила Севостьянова.

– Конечно, – сказала женщина, сняв очки.

– Не может быть, – поражённо ахнула актриса, вглядевшись в красивое, немного бледное лицо с глубоко посаженными глазами.

*  *  *

– Итак, Тилляев, – сказал следователь – усатый, начинающий лысеть мужчина примерно сорока пяти лет с усталыми глазами, – вы понимаете, в чём вас подозревают? Вернее, уже практически обвиняют?

– Нет, – ответил за Дениса адвокат. – Мой подзащитный не может знать разницу в юридических терминах «подозрение» и «обвинение». И лучше, если вы сами сообщите ему об этом. Гражданин Тилляев не является обвиняемым, по крайней мере, формально. И пока ему не будет предъявлено обвинительное заключение, он считается просто задержанным.

– Арестованным, – если нужно точное определение в соответствии с текущим законодательством.

– Которое сейчас меняется едва ли не каждый месяц, – ханжеским голосом произнёс Левитан.

– В этом я с вами не могу не согласиться, – тоже достаточно ядовито проговорил сотрудник прокуратуры.

Лысоватого следователя звали Дмитрием Телегиным. Денис не мог знать, что уголовники дали этому человеку кличку «Паровозов» за редкую упёртость, готовность гнать вперёд без остановки и умение подводить даже свидетелей под обвинительный приговор. И что самым триумфом для Телегина было зрелище, когда упомянутого свидетеля брали под стражу прямо в зале суда. Что же касается того, кто сидел на скамье подсудимых, он практически не имел шанса избежать реального срока. Только если защитником не выступал Иосиф Самуилович, но он в последнее время редко брался за дела. Валютчиков больше не было, диссиденты теперь таковыми не являлись, гомосексуалисты стали открыто публиковать объявления о знакомстве в газетах. А дела с убийцами, насильниками и рэкетирами Левитан обычно принимать отказывался. Кроме явных подстав, каковые он распознавал влёт. Таких, как сейчас, например. Несмотря на улики, вроде бы прямые… Но он был убеждён, что подброшенные. Вот только кем и для чего? Мальчишка вряд ли может быть интересен органам – не того полёта птичка.

– Вот это оружие вам знакомо? – спросил Телегин, выкладывая перед Денисом фотографии пистолета ТТ, сделанные с разных ракурсов.

– Можете отвечать, – сказал адвокат.

– Нет, не знакомо, – проговорил Денис.

– В таком случае, как вы объясните, что мы нашли его в съёмной квартире, где вы постоянно проживали в течение последних нескольких месяцев?

– Тоже можно ответить, – кивнул Левитан.

– Я этого не могу объяснить, – произнёс Тилляев.

– Мой подзащитный полагает, что пистолет ему подбросили в то время, когда его самого не было в квартире, – добавил адвокат.

– У кого были ключи от вашей квартиры? – последовал вопрос.

Левитан молча кивнул.

– У Зульфии Ерматовой был второй комплект. Кроме того, я передавал ключи Светлане Севостьяновой, актрисе из нашего театра, – сказал Денис.

– С какой целью?

– Кажется, мой подзащитный говорил, что с бытовой, – зевнув, произнёс Иосиф Самуилович. – Какие-то личные вещи забрать. Кассету с записью спектакля, ещё что-то.

– Скажите, Тилляев, – произнёс следователь, – так где вы всё-таки были в момент убийства гражданки Ерматовой?

Денис дёрнулся за столом, однако Левитан сделал успокаивающий жест рукой.

– Мой подзащитный не может знать, в котором часу были произведены выстрелы в гражданку Ерматову. Кроме того, насколько мне известно, она не убита, хотя и находится в тяжёлом состоянии. Сообщите, пожалуйста, точное время.

Следователь переглянулся с оперативником, который сидел чуть поодаль. Опер скучал. Ему в принципе было наплевать, чем закончится эта история вообще и допрос в частности. Он своё дело сделал, рапорт составил, пусть теперь следак выясняет, этот ли мальчишка пытался пристрелить подружку или кто-то ещё. На мокрушника паренёк похож менее чем нисколько, однако убийцы нынче бывают всякие. С началом девяностых крыша у людей съехала, по ходу, окончательно. И возраст для преступления на почве ревности не помеха. Этим летом бабушка шестидесяти двух годочков от роду зарубила топором сожителя того же возраста, поймав его в бане за весёлыми играми с двумя девочками по вызову. Месяц назад шестнадцатилетний придурок разнёс из папиного ружья голову двоюродной сестре девятнадцати лет в знак признательности за отказ от интима с ним в пользу одноклассника. Так что…

– Рассказываю, – произнёс опер. – Установлено, что гражданка Ерматова в период от двух часов пятидесяти минут до трёх часов ровно впустила в квартиру неустановленное лицо. Которым мог оказаться и гражданин Тилляев, с которым она проживала вместе. Войдя в прихожую, неустановленное лицо произвело одиночный выстрел практически в упор из пистолета ТТ, который позднее был обнаружен в той же квартире, которую арендует Тилляев.

– Сразу возникает масса вопросов, – заговорил адвокат. – Выстрел из «Токарева», да ещё в ночном подъезде – это поистине адский грохот. Как получилось, что никто ничего не услышал?