Последняя черта - Феалин Эдель Тин-Таур

— Что такое?

— Иди, — повторил Док, краем глаза заметил движение по правую сторону и резко вильнул влево, утаскивая за собой Ташку. Нога заныла сильнее, Доктор стиснул зубы, больше опираясь на трость.  

— Эй, девушка! Куда вы так торопитесь?! — раздалось где-то позади похабное и противное. Таша сглотнула, огромными глазами глядя на своего спутника.

— Звони ребятам. Сейчас же!

Она послушно полезла за мобильником, стараясь побыстрее нарисовать нехитрый графический ключ. Свет экрана ослепил, Доктор обернулся. Три силуэта шли за ними.

Когда внезапно прямо перед ними вынырнул ещё один, Таша уже нажала кнопку вызова, но было поздно.

— Беги! — крикнул Доктор, резким, заученным движением вскидывая трость, замахиваясь, и даже успел ударить, а Ташка сорвалась с места беспокойной птицей и понеслась в темноту.

Небольшой рычажок нашарить под загибом было несложно, а выхватить тонкий, игольчатой формы клинок — того проще. Доктор бросился на силуэт, метя в район сердца, попал, хоть и зашипел, когда его схватили за волосы. Отпустили довольно быстро. Потом обернулся и тут же получив в лоб чьим-то кулаком.

 «Мрази, блять! Мелкая!»

Он бы устоял, обязательно устоял, если бы их было меньше. Ещё одного Док успел полоснуть, судя по глухому стону, а затем его повалили, наступили на руку, вынуждая выпустить оружие из рук, но клинка там уже не было. Доктору очень хотелось жить, и, когда он понял, что победы не светит, выбросил в кусты. Может, желания искать у ублюдков не будет. Попытался дёрнуться, но вторую руку тоже прижали, свободными оставались только ноги.

— Ну чё, инвалид? Песенка спета?

Сдаваться Доктор не планировал. Он опять брыкнулся, даже достал до кого-то ногами, но особого эффекта это не возымело.

— Какого хрена вам надо?!

— Того самого, — гоготнул мужской голос. — Лежи, не рыпайся. Иначе пришьём. Ты нам нахер не сдался.

Но ярость уже заполняла собой всё, вытесняя страх. Доку хотелось рвать и метать, хотелось подняться, наконец вырваться, потому что того хотел Зверь. Тот самый Гнев — праведный, способный подарить силу.

Запястье ужасно ныло, но всё же не так сильно, как душа.

— Пусти меня, сука! — Доктор рванулся, освобождаясь каким-то неведомым для себя образом, развернулся, чтобы ударить, но только сам нарвался. Теперь лежал, вжатый в грязь лицом, шумно дышал, а руку пронзила ещё большая боль. Он засипел.

— Док! Помогите!

Ташкин визг раздался не так уж и далеко. Доктор похолодел, чувствуя, как немеют конечности. Один из силуэтов наклонился к самому уху, дохнуло зловонием. «Чтоб у тебя все зубы нахер повыпадали!» — подумал он, подкрепляя слова чем-то более существенным, чем просто желанием.

— Бабу мы забираем, понял? Потом всё поймете. Всё, валим.

Едва его отпустили, он выждал несколько секунд, потом подорвался, бросился на спину одному из них, захватывая за шею, вдавливая кадык настолько, насколько это было возможно, но его отбросили, словно игрушку. Первый удар пришелся в живот. Доктор сжался, стараясь защитить голову, лежал, иногда вскрикивал, и даже не понял, когда новые порции были прекратились. Встать было сложно, почти невозможно, но он поднялся. Опёрся на руку, стоял так, на коленях, опустив голову, и ни о чём не думал. Гнев и Злость заполняли нутро, нашёптывали, что нужно подняться, бежать, но Доктор не мог. Проклятая нога совершенно отказывалась подчиняться приказам хозяина, и он злился ещё сильнее, уже на себя.

Двор снова затих, шумели только голые ветви сирени, ветер пробирался под перепачканное пальто.

«Таша… Сука… Убью…» — вертелось в голове адской каруселью.

Когда послышался чей-то бег, Док безошибочно определил слишком гулкий звук — тяжёлые ботинки не могут по-другому звучать, и отринул мысль встречать гостя найденным клинком. Он сидел на земле, опустив локти на колени. Хотел дойти до ближайшей лавочки, но так и не смог подняться. Оружие своё и то искал ползком. Алиса подлетела к нему беспокойным вихрем, опустилась рядом на корточки.

— Что такое? Где Таша?

Доктор не ответил. Только мотнул головой, сильнее сжав рукоятку.

— Где Таша?!

— Забрали, — сквозь сжатые зубы процедил он, чуть поведя головой в сторону. — Там… Метра четыре… Труп.

И опять замолчал, поражённый стыдом и бурлящей яростью. Старался её успокоить, усмирить, но выходило плохо. Половина лица до сих пор была заляпана грязью, и от этого Доктор казался бесплотным духом собственной ненависти — бледный, с ноющим телом и особо саднящим правым запястьем. Уже понял, что там как минимум растяжение, но сейчас его это не волновало.

— Лёха? — не живым совершенно голосом позвала Алиса, и он понял, что друзья в поисках разделились. — Шувалова 24. Ташу… Ташу похитили.

Потом села рядом, в эту же грязь, и уткнулась ему в плечо. Доктор почти физически ощущал, как Касте больно, и ненавидел себя ещё больше.

Алексей так и застыл, тяжело дыша после бега, сжимая мобильник до побелевших костяшек, а потом просто закричал, сгибаясь пополам. Когда воздух кончился, а голос превратился в хрип, направился на сказанный Кастой адрес, попутно набирая сначала Ворону, потом — Марципан и Меланхолии, а они, в свою очередь, набирали Актёру, Изабель и Герасиму…

***

Когда Лёха прохрипел в трубку адрес и кратко объяснил суть дела, Ворон сбросил первый. Просто потому, что в стену полетела дорогущая импортная винтовка. Он успел восстановить дыру в кармане, подзаработал после потраченных на пушки сбережений, а теперь стоял и смотрел, как его использованная уже один раз мечта, последняя в линейке модель Бельгийской снайперки, валялась бесполезным полимерным мусором, а от неё поднималась слабая серая дымка. Потом хотелось броситься об стенку самому, но ледяной контроль первым сжал сердце — не имеешь права. Ты обещал ей будущее без страха, предатель, но если сейчас же не соберёшься — лишишь её будущего совсем.

Ворон слетел с чердака. Выполнил просьбу Лёхи позвонить Актёру, Гере и Изабель, слово в слово сообщил то же, что сообщили ему. Сначала — адрес. Потом — «Ташу похитили».

Кому могла быть нужна Таша? Неужели, неокам? С какой целью? Не убили, да, но кому, как не ему, знать, что это ещё нихера не значит. И всё же... неоки и Таша. Это точно было связано с Диким. А значит, ещё и с Алисой. К концу пути Ворон с ужасом осознал, что друзья один за другим становятся целью нацистов.

Красные и рыжие волосы. Лёха. Чей-то труп.

— Док, ты в норме? — Ещё с расстояния спросил Ворон. Голос был глухой, сдавленный грузом ответственности и ненависти к себе. — Как всё случилось? Это один из них?

 — Нет, — так же глухо откликнулся Доктор, — не в норме. Да, один из них.

Ворон склонился над телом, подавив желание расквасить ему сапогом морду. Сначала сфотографировал и отправил Изабель с просьбой узнать о нём всё. Потом подрагивающими руками обыскал — мало ли, найдёт ещё чего полезного. Голова соображала судорожно — нужно было действовать, быстро, максимально быстро, пока не случилось ничего непоправимого... Но Ворон знал — быстро не получится, от этого только путался. К мыслям подмешивалась ярость на самого себя, ледяной лавиной заполняющая каждую свободную от размышлений секунду. И никуда от этой ярости было не деться. Только терпеть.