Кровь в моих жилах - Татьяна Лаас

потребовав… Потребовав возместить деньгами стоимость тринадцати жемчужин. Никто не узнал бы о подмене ожерелья. Все испортили заботливый Волков и упрямый Громов.

Хотелось ругаться — о подмене на дежурстве она так же, как и об ожерелье, не сказала Громову. Промолчала, направляя расследование в другую сторону. Или Громов с Петровым и такую возможность предусмотрели? Оставался один непонятный момент. Почему убитая так похожа на Светлану? Случайность? Или злой умысел? Хотя нет, еще один непонятный момент — где и кто подменил ожерелье? Болин или кто-то из Волковых — понять бы еще зачем. А еще кто-то очень хорошо знает повадки Светланы — то, что она никогда не прикасается к подаркам от Мишки.

Дверца хлопнула, пахнуло ветивером, папка с бумагами приземлилась на переднее сиденье, двигатель «Рено» заурчал, напитываясь эфиром из кристаллов, и магомобиль поехал в сторону магуправы.

— Я скажу, когда сможешь вылезать из-под пледа, — мягко сказал Михаил.

Светлана сделала себе щелочку в пледе, разглядывая все так и одетого в тот же самый костюм княжича. Он даже побриться не успел — и это за час! Сомнения снова проснулись в Светлане. Она настороженно спросила, жалея, что не видно лица княжича:

— Мишка, куда ты ездил? Я же видела, что ты направился не домой. Ты себя в порядок даже привести не смог.

Он, все так же не оборачиваясь, хмыкнул:

— А ты умеешь ревновать!

— Миша!

Он сдался, со смешком поясняя:

— В магуправу я ездил, свет моей души. Дополнил твое объявление номером своего кристальника. Заодно подсветил для себя зафиксированный тобой след Ивашки.

Скрипели дворники на переднем стекле, смахивая капли дождя. За окном продолжалась криками уличных торговцев и шорохом шагов городская жизнь. Праздники подходили к концу.

— Миша… Ты не лжешь? — Светлана отчаянно хотела верить, хотя бы ему. Жить без доверия страшно, хотя она почти привыкла за эти десять лет.

— А что еще я, по-твоему, мог делать?

Она не ответила — он много, что мог. Например, встретиться с отцом и предупредить его. Или еще что-то. Телефонировать Болинам. Телефонировать кромешникам…

Он словно почувствовал её волнение и даже обернулся на миг, поясняя:

— В госпитале я был, любопытная барышня. Если мне дана зачем-то уникальная кровь в жилах, то грех ею не воспользоваться.

— Ты! — Светлана скинула с головы плед и чуть не села на сиденье.

— Ш! — одернул её Мишка. — Лежи смирно — городовой засечь может. Громов ничего не заметил — твоя Баюшенька постаралась. Кстати, почему она так прикипела к Громову?

Светлана вспомнила, как млела баюша в руках пристава, и призналась:

— Сама задаюсь этим вопросом.

Он кивнул, поглядывая в зеркало заднего вида:

— Вот-вот, интересные вопросы вылезают. Очень неудобные.

Светлана не удержалась и напомнила, стаскивая плед с себя — уже далеко, вроде, отъехали. Зря Мишка пугал городовым:

— Она и на твоих руках млела. После подарка корзины.

Михаил притормозил у тротуара и обернулся к Светлане, локтем опираясь на спинку сиденья:

— Со мной-то все ясно — она крови моей попробовала и поняла, что я Рюрикович. Потому и подлизывалась. А Громов что такого сделал для баюши?

Светлана разогнула прижатые к груди колени — задний диван был отчаянно мал, — и села:

— Он приказал Петрову быстро доставить её в больничку.

Михаил задумчиво посмотрел на Светлану, на улицу, погруженную в привычные осенние сумерки, когда и не поймешь: вечер уже, или день еще не закончился, — и пробормотал:

— Маловато как-то. Не находишь?

Боясь снова ошибиться из-за утаенных случайно фактов, она вспомнила:

— Баю… — Нет, сейчас надо всегда держать в уме, что она может быть императорским баюном и врагом, — Китти сказала, что у неё перед Громовым долг жизни.

— Вспоминай, что еще вы делали с баюшей и Громовым… Может, он что-то упоминал?

Вот же хитрюга — докладывать ему, что они делали с Громовым. Впрочем, он прав: сейчас важна любая мелочь.

— Мы с Громовым любовника Веры Лапшиной уничтожили — упырь обыкновенный привязался к барышне. Больше ничего не было, Миш. Честно, не было. — Она вспомнила утро, когда Громов готовил ей завтрак. Щеки почему-то принялись стыдливо краснеть. Хорошо, что любой приличной барышне положен здоровый румянец на все лицо. Михаил приподнял бровь, но промолчал. — Ах, да! Громов после этого оплатил лечение Китти в больничке. Может, это и есть долг жизни?

— Похоже на то… — Михаил все раз внимательно оглядел улицу и предложил: — Светлана, пересаживайся на переднее сиденье — так будет проще отслеживать след Ивашки.

Из-за «Дмитрия Ясного сокола» вспомнились слова Лапшиной, что ведьма предсказала появление императорской семьи в Суходольске. Узнать бы, что за ведьма. Заодно надо найти и проверить старушку, которая дала баюше имя Китти. Надо проверить баюшу и её легенду. Жить в неверии Светлана устала. Она, быстро под дождем пересаживаясь с заднего сиденья на переднее, попросила, стряхивая с волос капли воды:

— Миша, пока колесим по следам Ивашки… Выглядывай и Матвея.

— Юродивого? — закладывая широкий поворот направо, к набережной Уземонки, уточнил княжич. Он правой рукой на секунду прикоснулся к Светлане, эфиром подсушивая её волосы и шинель.

— Да, его.

Михаил с неуверенной улыбкой на губах уточнил:

— Зачем тебе? Ты же его боялась.

Она посмотрела на Михаила — иногда он очевидного не понимал, впрочем, как и она:

— Про Василия Федоровича Рюриковича-Романова он оказался прав. И про княжну Елизавету он пророчил. Вдруг еще что-то важное скажет?

— Светлана… — Михаил отвлекся на дорогу — там делили одного пассажира двое извозчиков, перекрыв своими повозками чуть ли не пол-улицы и галдя при этом. Княжич, что-то бухтя под нос, объехал их по встречной полосе.

Светлана принялась уговаривать его:

— Это он тебе пророчил, Мишка! Это важно! Вдруг он что-то про Ивашку скажет или про планы убийцы из Сосновского?

— Ну, если только так… — неожиданно согласился Михаил, резко заворачивая куда-то к центру. — Я его сегодня у Успенской церкви видел. Он там сидел и…

Светлана резко спросила:

— Он тебе что-то говорил? — А сердце уже заполошно билось — Мишка не собирался скрываться. Что ж с ним так сложно-то!

— Молчал. Он ел булку. И молчал, Светлана.

До церкви ехать не пришлось. Матвей словно ждал их с Михаилом — он сидел на лестнице кухмистерской купцов Солодовских и жадно ел куриную ножку. Откуда она взялась