Последний пассажир - Уилл Дин

кости, – произносит Смит с преувеличенным акцентом, исчезая в их двухуровневом люксе.

Дэниел поднимает взгляд на ничем не скрытую камеру видеонаблюдения на потолке в коридоре.

– Нельзя опаивать людей. – Его голос срывается. – Это преступление, и мне все равно, что вы скажете о согласии, положениях и условиях. Это неправильно с моральной точки зрения. Наши тела вам не принадлежат. Знаете, как опасно давать кому-то лекарственные средства против его воли? Нельзя так делать…

Его трясет от ярости.

Франсин безнадежно улыбается.

– Что? – спрашиваю я.

– Прежде чем переключиться на философию, я изучала международное публичное право. Дипломатический иммунитет, конвенции о правах человека, международные договоры, принцип соразмерности. Адмиралтейские суды и морское право. В то время я не обращала на это особого внимания, но запомнила основы, потому что лектор был очень харизматичным. По-моему, он работал королевским адвокатом. Он говорил, что суверенное право, правила, регулирующие отдельные государства, неприменимы здесь, посреди океана. Это не совсем Дикий Запад, но близко к нему. Корабли принимают наемников и бывших солдат для отпора пиратам, военные, вооруженные автоматами. Капитанам разрешено заключать браки. Это сродни пребыванию в открытом космосе, как объяснял он. Страны могут утверждать, что устанавливают свои правила, но на практике это не так. Что-то связанное с флагом корабля и общепринятыми нормами, которые складывались веками. Но, видите ли, здесь нет полиции, которая следила бы за соблюдением правил. Так что в некотором смысле Губастая и ее коллеги могут делать все, что им заблагорассудится.

Я пытаюсь переварить то, что она сказала.

– Они еще не встречались с моим адвокатом. – Смит возвращается к нам. Он подслушивал? – Подсыпали что-то в шампанское? У меня до сих пор болит голова. Иск от моего адвоката сделает призовой фонд этого так называемого шоу ничтожным. – Он смотрит в зеркало, явно разговаривая со скрытой там камерой. – Вы не можете так поступать с законопослушными людьми.

Дэниел расстегивает ворот своей парадной рубашки.

– Я собираюсь развести костер на палубе. Вполне возможно, мы идем в Арктику. На улице достаточно холодно для этого.

– Я покормлю собак. – Фрэнни снимает туфли на каблуках. – Выгуляю их.

Мне так хочется побыть с кем-нибудь, кого я знаю и кому доверяю. Что бы я только не отдала за вечер перед телевизором с Питом, отвечающим на все невозможные вопросы в какой-нибудь викторине, при задернутых шторах, с кружкой чая в руке. Больше никогда не буду воспринимать эту безопасность как должное.

– Как думаете, долго мы были в отключке? – спрашиваю я, глядя на рассветные лучи на горизонте. – Я теряю ощущение времени. Один день и две ночи? Или только одну ночь?

Смит смотрит на свое запястье и что-то бормочет, а затем замирает с открытым ртом.

– Что? – спрашивает Фрэнни. – Как долго мы были в отключке?

– Не буду произносить этого вслух, но, кажется, я только что вспомнил кое-что, что могло бы помочь нам выбраться с этого корабля. Следуйте за мной.

Глава 76

Мы гуськом идем по коридору, спускаемся по лестнице в неосвещенное центральное лобби.

– Что мы ищем? – спрашиваю я.

Смит едва ли не бежит. У него прибавилось жизненных сил.

Мимо выключенного телевизора, мимо открытого ящика, мимо безмолвного пианино, мимо порога казино.

Дэниел освещает путь фонариком.

– Посвети сюда, – распоряжается Смит. – На витрины с часами.

Он указывает на разбитый прилавок с логотипом Breitling.

– Вы для этого нас сюда притащили?! – возмущаюсь я.

– Вон те, большие, – продолжает он. – Модель называется Breitling Emergency. Предназначена для альпинистов и искателей приключений. Видите маленький винтик справа внизу? Вы ослабляете его и вытаскиваете длинный кусок кабеля. Этот кабель является частью аварийного радиомаяка, который передает сигнал на специальной длине волны. Международный сигнал бедствия. Пока в часах есть заряд батареи, мы сможем попросить и получить помощь, нравится Губастой это или нет. Еда и вода. Мы сможем покинуть корабль.

Два часа спустя мы сидим у костра в передней части корабля, сжигая кофейные столики из орехового дерева, принесенные из бара «Кейп Код». Ветер гонит по небу тяжелые тучи. Мы кипятим остатки воды из мусорного ведра в кухонных кастрюлях, и я не могу дождаться, когда моя порция остынет, чтобы выпить ее. Вода обжигающе горячая, но при этом божественная на вкус. Она смачивает горло при глотке и наполняет пустой желудок.

Бледно-пурпурные искры взлетают в небо, а краска вокруг костра продолжает вздуваться волдырями, чернеть и отслаиваться, как обожженная кожа. Когда Дэниел проверял, в сети не было рыбы. Возможно, из-за того, где мы находимся. Или потому, что во время моего спасения некоторые ячейки порвались.

Все время представляю, как Пит приплывает на скоростном катере с командой спасателей. Я так хочу его увидеть.

Часы фирмы Breitling надежно закреплены на запястье Смита.

Он то и дело поглядывает на них.

Мы все на них поглядываем.

– Не знаю, – наконец произносит он. – Может, зря я об этом вспомнил.

Фрэнни хмурится.

– Если мы подадим сигнал, то получим горячую еду. За нами придет катер, возможно, сегодня позже. Нас обеспечат бутылками минеральной воды, теплой одеждой и работающими туалетами. Что вы не знаете?

– Честно говоря, я тоже не знаю. – Дэниел поворачивает столик в огне и ворошит угли концом пляжного зонта. – Это самый простой выход, но я все время думаю о том, как мои родители переехали в Штаты из Кореи. Они до сих пор вспоминают те дни. Рассказывают истории о своем путешествии, о том, как трудно было обосноваться и подружиться с соседями, как много приходилось работать и экономить, чтобы просто сводить концы с концами.

– Тогда были тяжелые времена, – отвечает Смит.

– Папа говорил, им приходилось хвататься за любую возможность, потому что таким людям, как они, шанс выпадает нечасто. Он говорил, что нужно принимать вызов. Использовать каждый шанс. Не отступать, когда становится больно, а, наоборот, стиснуть зубы и довести начатое до конца.

– Ты же не серьезно, – возражает Фрэнни. – Это совершенно другое дело.

– Разве, Фрэнни? – подключаюсь я. – Мы, пожалуй, уже на полпути. Может, не стоит останавливаться перед самым концом?

Фрэнни подталкивает ручкой от швабры полуобгоревшую пачку газет.

– Тебе легко говорить. Без обид, но ты уже выполнила свое задание. Теперь приближаешься к финишной черте. А я до сих пор понятия не имею, с чем мне предстоит столкнуться.

Вижу, как Дэниел качает головой.

– Судя по всему, я никогда не смогу построить что-то надежное или полезное на те средства, которые зарабатываю. Но если б я получил приз, то смог бы изменить жизнь многих детей. Может, я недостаточно заботился о своей дочери, но это изменится,