Последний пассажир - Уилл Дин

в глаза, поэтому приходится заслониться рукой, чтобы видеть остальных. Смит делает то же самое. Угадывается силуэт Франсин.

– Зло во плоти, – бормочет Смит. – И как, по их мнению, им это сойдет с рук?

Дэниел хмурится. Затем он улыбается, приподнимает край скатерти и заглядывает под нее.

Глава 71

Под столом нас ждут три небольших переносных холодильника.

– Здесь написано «Первое блюдо, начинайте с него», – зачитывает Фрэнни. Затем продолжает: – «Не приступайте ко второму блюду, пока не доедите первое».

У меня слюнки текут.

– Второе блюдо и десерт – в других холодильниках. Типа праздничный ужин из трех блюд.

– Давайте выложим все на стол, – предлагает Смит, широко раскрыв глаза. – Посмотрим, что там.

Морщусь, когда желудок урчит так громко, что остальные наверняка это слышат.

– Мы должны тщательно следовать инструкциям, – возражает Дэниел. – Не хватало еще нарушить какое-то правило и остаться с наглухо закрытыми холодильниками.

– Тоже верно, – соглашается Смит и на четвереньках лезет под стол. Присвистывает, затем появляется снова, сжимая в руке охлажденную бутылку шампанского «Поль Роже». – Французское. Такого вы в «золотом» классе не пробовали. Кто хочет?

– Все шампанское – французское, – едко отвечает Фрэнни. – Я открою.

Она снимает фольгу и, держа бутылку под углом сорок пять градусов, поворачивает ее, умело извлекает пробку, а затем наполняет наши бокалы.

– Пейте понемногу, – предупреждаю я. – В нашем состоянии оно сразу ударит в голову.

– Я хотел бы поднять тост за юную Франсин! – Смит встает и поднимает бокал. – Ведь если именно такие последствия ожидают нас после того, как она открыла тот ящик, то я бы сказал, что мы должны принести ей искренние извинения.

– Я не открывала ящик, – с натянутой улыбкой произносит Фрэнни. – Я уже объясняла.

– За последствия! – Смит делает глоток шампанского. – Вкуснейшие последствия!

Я пью, и это восхитительно. Холодное, свежее, бодрящее шампанское, и как приятно сидеть за столом и делать что-то относительно обычное! Единственное, что раздражает, помимо постоянного наблюдения видеокамер, – это яркий свет прожекторов, падающий на нас. В остальной части огромного зала царит кромешная тьма. В свете ламп мы все похожи на смертельно больных. Смит небрит и выглядит усталым. Дэниел в своем смокинге изможден и встревожен. Франсин словно страдает от недостатка витаминов. Сегодня мы хорошо одеты, но зрители заметят, что выглядим мы нездорово. Худые, немытые, с тенями под ввалившимися глазами. Как группа бездомных, нарядившихся для фотосессии в каком-нибудь рекламном журнале. Могу только догадываться, как я выгляжу при таком ярком освещении.

Все казались вполне здоровыми, пока не спустились сюда.

– Первое блюдо, – объявляет Дэниел. – Я подам.

Изо рта у него идет пар. В ресторане почти так же холодно, как и на палубе.

Дэниел достает из холодильника миски и запечатанные коробки и расставляет на столе. Открыв крышки, мы понимаем, что первое блюдо праздничного ужина состоит из оладий, сметаны, порций измельченного зеленого лука, сваренных вкрутую яиц в вакууме и запечатанных баночек осетровой икры.

– Я бы предпочел гамбургер или свиную вырезку, – говорит Смит, вскрывая упаковки. – Но икра и оладьи тоже выглядят довольно аппетитно.

Пьем шампанское и уплетаем нежные оладьи, намазанные осетровой икрой и сметаной. Я никогда раньше не пробовала икру. Питу она нравится, он сам мне об этом говорил. Не так давно он признался, что хотел бы свозить меня в Париж, Мадрид и Болонью. Он помешан на Болонье. Рассказывал, что там находится старейший европейский университет, что это центр культуры и радикальных дебатов, а паста у них – просто пальчики оближешь. Я бы все отдала, чтобы быть с ним сегодня вечером. Наблюдать, как он приседает на корточки в своих старых джинсах, чтобы разжечь огонь в очаге, используя для этого мехи своего покойного отца. Ощутить тяжесть его тела, когда он присоединится ко мне на диване. Прижаться к его груди. В прошлом Пит дважды упоминал об икре, и теперь, с сегодняшнего дня, мне она тоже нравится. Соленая и свежая. Я представляла, что икра лопается во рту, но вместо этого она, кажется, тает. Я не готова к устрицам, но в будущем определенно смогу снова попробовать икру.

– Мой желудок был совершенно пуст, – говорит Дэниел. – Как будто на нуле. Мне пришлось проделать новую дырку на поясе.

Его улыбка стала мальчишеской. Мы сидим за этим необычным столом на четверых, а перед нами – еда. Внезапно у меня улучшается настроение, появляется капелька надежды. Мы планировали наслаждаться роскошным путешествием по океану, но прямо сейчас, в кои-то веки, кажется, эти планы сбылись.

– Что это было? – спрашивает Фрэнни, выпрямляясь.

Пытаюсь проследить за ее взглядом.

– Посмотри в холодильнике, Дэнни, – просит Смит. – Там еще осталась икра?

– Ерунда какая-то. – Фрэнни откидывается на спинку стула. – Мне показалось, что я заметила какое-то движение вон там, в дальнем углу. Воображение разыгралось.

– Не налегай на выпивку, – советует Смит.

Дэниел светит фонариком в том направлении, куда указала Фрэнни, но там ничего нет.

– Что ты увидела? – спрашивает он.

– Просто игра воображения, – отвечает она, возвращаясь к еде. – Этот корабль сводит меня с ума. Не важно. Это была всего лишь тень. Я уверена, так оно и было.

Глава 72

Последней оладьей я начисто собираю все остатки сметаны и икры, а Смит снова наполняет наши бокалы.

– Пузырьки уже ударили в голову, – сообщает он. – Я не жалуюсь. Вино – хорошо, а ликер – еще лучше, как говаривала моя старая матушка, упокой Господь ее душу.

– Переходим ко второму блюду? – спрашивает Дэниел. – Я все еще умираю с голоду.

Я открываю дверцу холодильника для основных блюд.

Три полки с разнообразной стеклянной тарой и запечатанными коробками.

Фрэнни убирает грязную посуду и почти исчезает из-за странного освещения, когда отходит, чтобы поставить все на соседний стол.

– Что там? – интересуется Смит. – Нет, не говори, не говори. Дай угадаю. Говядина Россини… нет-нет, беру свои слова обратно. Палтус с картофельным пюре и стручковой фасолью. Ладно, я понял. Каре ягненка с корочкой из чесночных панировочных сухарей и овощной смесью?

Он выглядит взволнованным, когда я принимаюсь распаковывать коробки и снимать крышки. Дэниел помогает мне расставить еду на столе, а Франсин разливает остатки шампанского по бокалам.

У меня кружится голова от алкоголя.

– В холодильнике есть вода, Каз? – спрашивает Дэниел.

– Бутылка белого вина. – Я читаю этикетку. – «Монраше».

– Дорогое. – Заплетающимся языком Смит с трудом выговаривает слова. – Пятизвездочные вина. Вот почему я путешествую только «бриллиантовым» классом, хоть и выходит круглая сумма. Это мой обычный уровень сервиса, так что я чувствую себя как дома. Бургундское вино «бриллиантового» класса.

Фрэнни