Грех и молния - К. Ф. Брин

– Хос-споди. Че за треп о грязном белье? Какого х-хрен-на?

Шестерка, включая Джека, покатилась со смеху. Даже Джерри, не удержавшись, хихикнул.

– Ну… – Донован похлопал себя по груди растопыренной пятерней, – …я лично не хочу видеть тебя в моей постели, тут ты в безопасности.

– Я тоже, братан, – Тан поднял руки.

– На моих простынях не будет никакого мужского мяса, кроме моего собственного, – заявил Боман.

– Мужского мяса? – Тан, насупившись, повернулся к Боману.

– А ты бы предпочел, чтобы я сказал «член»? – парировал Боман.

– Вообще-то нет.

Зорн фыркнул:

– Меня тоже пришлось спасти. Это тяжко для самолюбия.

Парни рассмеялись снова, и Зорн, в ответ на явное замешательство Дилана, встал и стянул пиджак.

– У всех у нас было разное дерьмо в прошлом. – Он расстегнул накрахмаленную белоснежную рубашку и снял ее. Его торс пересекали серебристо-белые линии. Некоторые шрамы были длинными и прямыми – возможно, от ударов плетью, некоторые – зазубренными и искривленными, словно плоть медленно резали ножом.

Глаза Дилана расширились:

– На тебя воздействовали какой-то магией, которая не позволила исцелиться?

– Это было до кровной клятвы. В перерывах между «сеансами» я не мог позволить себе такой роскоши, как исцеление. Я висел в кандалах целый месяц, истекая кровью, слюнями и мочой. Было бы проще сдаться и умереть, но я не хотел доставлять им такого удовольствия. Хотел, чтобы они знали: как бы они ни старались, они не добьются от меня ни слова о семье Друз. Мне было плевать на Валенса, но даже тогда я без вопросов отдал бы жизнь за Кирана. Хочешь поговорить о грязном белье? Когда родители тебя игнорируют – это, по-моему, роскошь. Мои меня избивали. Спускали с лестницы. Винили во всех своих бедах. Я вообще не могу поддерживать никаких нормальных отношений – я всех отталкиваю.

Бриа взяла кружку и надолго припала к ней. Насколько я знала, в последнее время они с Зорном были не в ладах. То, что зародилось между ними как простое физическое влечение, пару месяцев назад сильно запуталось (так выразилась Бриа), и теперь, кажется, Зорн признался, почему все пошло наперекосяк. Сердце у меня сжалось от жалости к этому парню.

– Но к черту, – продолжал Зорн. – Ты живешь, ты учишься, ты продолжаешь идти вперед. Нет смысла зацикливаться на прошлом. В нашей команде ты будешь в безопасности, не сомневайся. Даже мертвые прикрывают нам спины.

Зорн с невозмутимым видом накинул рубашку.

– Он победил. – Джерри скрестил руки на груди. – Превзошел тебя, приятель.

– Тоже способ убить время, Джерри, – сказал Донован.

– Коли энто дерьмо буд-дет п-прод-д’лжаться, мне п-прид-дется искать н’вый бар, – пробормотал Мик.

Все опять расхохотались, и мне захотелось, чтобы так было всегда. Но я не могла забыть об опасности, поджидающей нас снаружи. Теперь, когда к нам примкнул Дилан, интерес полубогов Зевса к нашей команде наверняка вспыхнет с новой силой, как и интерес полубогов Аида. Многие из них не отказались бы убить Кирана и растащить его команду.

Впрочем, часть нашей работы, собственно, и заключалась в том, чтобы этому помешать.

Нужно решать проблемы по мере их поступления. Следующая у нас – полубог Лидия. Времени две недели. Отсчет пошел.

Глава 24

Дилан

– Какого черта ты здесь делаешь?

Дилан, стоящий у перил на задней веранде Кирана, обернулся и увидел Дейзи, застывшую у раздвинутой стеклянной двери. Одну руку она уперла в бедро, другая лежала на косяке двери; лицо девочки не было ни сердитым, ни даже выжидающим, но слова и тон ясно выдавали ее чувства.

– Тебе что, не сказали, что я здесь? – спросил Дилан, позволяя молнии за спиной угаснуть. – Я приехал вчера днем. Полубог Киран разрешил мне остановиться в комнате для гостей, той, что без привидений, пока я не подыщу себе новое место.

– Угу, мне сказали. – Она закрыла дверь и подошла к нему, уставившись на океан. – Сказали, что ты объявился из ниоткуда, выпил пару пива и позволил Кирану дать тебе кровную клятву. Теперь ты в ловушке. Что случилось?

Дилан вздохнул, вновь повернулся к перилам и вдруг рассмеялся. Ничего не мог с собой поделать. Эта девочка не была похож ни на одного из подростков, которых он знал, а после побега из магического мира он успел повидать множество чеширов. Дейзи определенно нравились люди вокруг нее, но не до такой степени, чтобы она согласилась дать им над собой какую-то власть. Ее полную, абсолютную преданность, кажется, заслужили только двое – Алексис и тот второй подросток, Мордекай. И все. Со всеми остальными она держалась несколько отчужденно, даже со своим покрытым шрамами тренером. Дилан мог бы поспорить, что если бы обстоятельства не оставили Дейзи выбора, она без проблем порвала бы все связи с этой жизнью и сбежала, не прощаясь и не оглядываясь, не прихватив никого, кроме Мордекая и Алексис.

Молнии посыпались в океан. Мечущиеся зигзаги создавали неустойчивые неуклюжие конструкции. Да уж, способности Дилана основательно проржавели. В бою с Флорой он был практически бесполезен. Придется хорошенько поразмять свою магию, если он надеется внести достойный вклад в работу команды.

– Мне пришлось: после вашего визита на меня бы открылась охота. – Дилан попытался изогнуть молнию в небе, одновременно накрывая поверхность океана пеленой разрядов. На лбу выступили капли пота, а молния в тучах мигнула и погасла – слишком большое расстояние. Нужно поработать над этим.

– Чушь, вовсе не поэтому, – отрезала девчонка.

Он усмехнулся:

– Если даже ты сбежишь от этой жизни, у тебя все равно останется семья. А у меня никого нет. Я не могу даже толком использовать магию. Одиночество со временем надоедает, становится тоскливо.

Некоторое время Дейзи молчала, наблюдая за тем, как он запускает новые молнии.

– Жалеешь?

Дилан оттолкнул густые черные тучи, слишком ясно выдававшие, что на сцену вышел кто-то с магией Зевса, и попытался извлечь разряд из пушистого белого облачка. Молния, ветвясь, расползлась по темному небу, утратив почти всю свою силу к моменту, когда она коснулась земли. Тряхнуть, конечно, может, но убить не убьет.

– Нет, – сказал он и с потрясением осознал, что это правда. – Я всегда задыхался рядом с Джианной. Но хотя полубог Киран и сказал, что у меня испытательный срок, и он приложил больше усилий, чем обычно, чтобы убедиться, что я вписываюсь в рамки, я не чувствую ничего такого. Я едва замечаю его влияние. И не ощущаю никаких неудобств.

– Да, он не ведет за собой насильно. Он ведет своим примером, и люди обычно с радостью следуют за ним. Только не