Московское царство и Запад. Исторические очерки - Сергей Каштанов

Раб как потребительная стоимость – это не просто рабочая сила, это человеческие способности и права в целом. (Мы имеем в виду не все конкретные типы рабства, а лишь наиболее завершенный его тип). Не случайно рабы и рабыни использовались не только для работы на производстве и в быту, но и для развлечения рабовладельцев (гладиаторы, наложницы и т. п.). Рабовладелец – номинальный собственник личности раба, т. е. его гражданских прав, которые присваиваются рабовладельцем без применения личного труда и других принадлежащих ему потребительных стоимостей. Гражданские права раба присваиваются не путем их прямого поглощения правами рабовладельца или соединения с последними, а путем отрицания гражданской правомочности раба и утверждения гражданской правомочности рабовладельца в отношении раба третьей силой – публичной властью, не являющейся потребительной стоимостью, непосредственно присваиваемой рабовладельцем[667]. Будучи хранителем потенциальных гражданских прав раба, рабовладелец может восстановить его личность полностью или частично, например, сделав раба вольноотпущенником и т. п.

Остальные потребительные стоимости раба и прежде всего его рабочая сила функционируют для рабовладельца лишь при соединении их с принадлежащими рабовладельцу другими потребительными стоимостями. Поэтому рабовладелец представляет собой владельца рабочей силы и других способностей раба. Раб не является ни номинальным собственником, ни владельцем, ни пользователем своих гражданских прав. Раб не является также ни собственником, ни владельцем других своих потребительных стоимостей, ибо сохранение их входит в функцию господина, а не самого раба. Раб использует свои способности (прежде всего рабочую силу) на производстве, принадлежащем рабовладельцу в качестве владения или собственности. Использование чужих средств производства – то общее, что объединяет раба и рабочего. Но средства существования, которые получает раб, – это не плата рабовладельца рабу за потребление заключенной в нем потребительной стоимости, а соединение объекта присвоения (раба) с другой потребительной стоимостью, принадлежащей рабовладельцу, для сохранения (восстановления) рабочей силы или только физической сущности раба.

Каким образом происходит непосредственное соединение рабочей силы с орудиями труда? Оно невозможно без прямого воздействия на рабочую силу. Это особого типа труд, состоящий в потреблении интеллектуальной или физической силы собственника или владельца орудий труда. Возвращаясь к нашей схеме, обозначим потребительную стоимость такого рода как потребительную стоимость № 1, а рабочую силу пользователя орудий труда – как потребительную стоимость № 2. Если вместо собственника или владельца орудий труда фигурирует его представитель в роли носителя потребительной стоимости, непосредственно соединяющей рабочую силу с орудиями труда, эта заключенная в нем способность организации труда имеет значение потребительной стоимости № 3, присваиваемой собственником или владельцем орудий труда.

Мы знаем, что когда прямое воздействие потребительной стоимости № 1 или 3 на потребительную стоимость № 2 осуществляется не только для потребления, но и для сохранения потребительной стоимости № 2, перед нами владение субъекта потребительной стоимости № 1 потребительной стоимостью № 2, когда же цель ограничивается потреблением – это пользование. Поскольку в случае с рабочим и капиталистом потребительная стоимость № 2 лишь потребляется и, потребляясь, остается номинальной собственностью рабочего, воздействие на нее потребительной стоимости № 1 или 3 в процессе производства является подчинением чужой воле рабочей силы, а не личности рабочего, который сохраняет свободу личности. Человеческие способности раба как потребительная стоимость № 2 потребляются и сохраняются рабовладельцем. Применение к ним потребительной стоимости № 1 или 3 есть реализация владения субъекта потребительной стоимости № 1 потребительными стоимостями раба. Личность раба не отделена от его рабочей силы потому, что он не собственник и не владелец ни той, ни другой, а лишь пользователь своей рабочей силы при чужом владении ею. Раб целиком подчиняется чужой воле и как рабочая сила, и как личность.

Подчинение чужой воле рабочей силы рабочего, рабочей силы и личности раба является экономическим принуждением: эти формы принуждения представляют собой реализацию чисто экономических способов присвоения – пользования в одном случае и владения в другом.

Феодально-зависимый крестьянин – не собственник своей рабочей силы, ибо для потребления и сохранения этой потребительной стоимости он не может не соединять ее с другими принадлежащими ему потребительными стоимостями.

Рабочая сила крестьянина, обрабатывающего свое владение, непосредственно соединяется не с землей, являющейся собственностью феодала, а с орудиями труда, составляющими собственность крестьянина, и только через них – с землей. Способность к принуждению, заключенная в самом феодале (потребительная стоимость № 1) или в его слугах (потребительная стоимость № 3) не соединяется с рабочей силой крестьянина (потребительная стоимость № 2) непосредственно, когда крестьянин работает в своем владении, так как он остается здесь владельцем своей рабочей силы и соединяет ее с орудиями и предметом труда самостоятельно, без прямого воздействия со стороны носителей потребительных стоимостей № 1 или 3.

При таком положении дел феодал не только не собственник, но и не владелец и даже не пользователь рабочей силы крестьянина (она не функционирует для него как потребительная стоимость). Чтобы заставить крестьянина произвести прибавочный продукт внутри его хозяйства и чтобы затем отобрать у него этот продукт, необходимо соединение потребительных стоимостей № 1 или 3 непосредственно с личностью крестьянина. Такое же насилие над личностью владельца средств производства и рабочей силы требуется, чтобы заставить его пойти работать на барщине, хотя сам процесс работы на барщине осуществляется путем непосредственного воздействия потребительных стоимостей № 1 или 3 на рабочую силу крестьянина, соединяемую тут преимущественно с чужими, барскими орудиями труда и потребляемую крестьянином несамостоятельно.

Специфика принуждения при феодализме определяется не процессом труда крестьянина на барщине, а процессом его труда в своем владении, который чаще всего сочетается с трудом на барщине. Безнадельность крестьян не свойственна феодализму и служит признаком неразвитости или разложения его. В книге «Развитие капитализма в России» В. И. Ленин писал: «„Собственное“ хозяйство крестьян на своем наделе было условием помещичьего хозяйства»[668]. В основе феодального принуждения лежит то, что крестьянин не является собственником земли, которой он владеет. Именно это сводит его способности к роли рабочей силы, поскольку он не может присваивать, не трудясь. Собственность же феодала на землю обусловливает возможность присваивать, не выполняя функции рабочей силы. Таковы глубокие экономические источники феодального принуждения[669], но они опосредствованы. Крестьянин – владелец своей рабочей силы. Феодал не в состоянии добиться соучастия в присвоении ее методом прямого соединения принадлежащих ему потребительных стоимостей (земли, способности к принуждению) с рабочей силой крестьянина, так как они не соединяются с ней непосредственно вследствие самостоятельности крестьянского производства.