Барон по призванию. Путь дворянина - Владислав Игоревич Миронов

хвост, внушала благоговейный трепет. Естественные скалистые укрепления, усиленные деревянным частоколом в дюжину футов высотой, бойницы и леса у стен для лучников, система слива кипятка над воротами, четыре входа: восточный, западный и два водных по реке Фаден, с севера на юг.

Как уже было сказано, через Ореншпиль протекала река Фаден. Шириной в три морских судна и достаточно глубокая, чтобы корабельный киль не задевал дно, Фаден стала одной из главных судоходных артерий Гроссгриндии, ведь через нее можно было не только сплавлять груз на южную половину острова, чем лесорубы Ореншпиля активно пользовались, но и пропускать транспортные суда, идущие с запада на южный материк.

Еще не заехав в город, Джоза увидел систему разводного моста-ворот в действии. Величественное двухмачтовое судно, повинуясь порывам ветра, раздувающим косой, на южный манер расшитый парус, двигалось к городу со стороны озера Вайсенштайн. Расписной фальшборт и украшенный резной статуей морской сирены нос выглядели столь живописно и незаурядно, что издалека можно было угадать, что судно относится к каботажному типу, то есть торговому. Почти сто футов в длину и в четыре раза меньше в ширину, морской конь, казалось, вовсе не должен был пройти через ворота, преграждающие ему путь в город. Прямо по курсу возвышались каменные стены с бойницами и башнями, торчащими, словно рога. Путь преграждала крупная металлическая решетка, упирающаяся в дно Фаден, а по разные стороны от нее по стенам спускались знамена города с эмблемой иглы, обвитой нитью и проходящей через ушко.

Когда торговцы подплыли достаточно близко, где-то внутри башен заработал тяжелый мощный механизм. Послышались размеренный громкий стук, будто гигантский молот бил по гигантской наковальне, низкий клекот и скрежет камня. Решетка начала неторопливо подниматься вверх, освобождая водный коридор, но мачта все равно не прошла бы, поэтому в движение пришла вторая половина огромного механизма – на этот раз с места сдвинулись сами стены. Надвратная площадка вдруг разделилась, приподнялась, и обе ее половины начали раздвигаться в разные стороны. Решетка, подталкиваемая шестеренками по бокам, все ползла и ползла вверх, плавно поднималась выше и выше, пока ее нижняя часть, скрытая обычно под водой, не оказалась на одном уровне с бойницами. Теперь корабль мог пройти, не снимая мачты, и каботажник, будто застенчивый гость, стесняющийся переступить порог жилища своего друга, но все же нашедший в себе силы на столь отчаянный шаг, медленно вошел в порт Ореншпиля.

Наглядевшись вдоволь, Джоза остановил отряд возле ворот, предъявил дежурному офицеру значок КОРШ и разрешение действовать от имени короны, потом показал портрет Рейнера Северина, расспросил солдат, стоящих на страже, но все было глухо. Никто не видел предателя или кого-то похожего. Все чаще капитану досаждала мысль, что барон-изменник сбежал бесследно и его уже не достать, но, несмотря на то, что Джоза напрочь сбился со следа, надежда все еще жила в нем – агент твердо верил в своих подчиненных: Алаина, Эдвана и Свиллера. Кто-то из них если и не найдет преступника, то хотя бы нападет на след и даст знать с помощью компаса.

Агент развязал карман на седле и извлек стеклянную емкость, где содержались разноцветные жуки. Красненькая самка, как обычно, мирно сидела в середине и чистила усики, а трое самцов, упираясь головами в стекло, неукротимо стремились к самкам схожих цветов, находившимся за много тысяч шагов от них. Двое должны ползти примерно на север, зеленый к Эдвану и синий к Алаину. Фиолетовый же направлялся на юг-юго-запад к Свиллеру. Но что это?

Джоза в недоумении встряхнул компас, и жуки со звоном ударились панцирями о стекло. Не показалось: жук Эдвана больше не тыкался головой в невидимую преграду – он грустно, неторопливо и хаотично ползал по дну емкости, не зная, куда деваться. Не может быть. Джоза сорвал травинку и просунул ее в одно из отверстий для воздуха, тыкнул ею зеленое насекомое. Но жук не отозвался. Если бы у маленького магического создания были душа и эмоции, мудрецы сказали бы, что им овладела апатия, безнадежность.

Это могло означать только одно: самка зеленого цвета погибла. Агент опустил руки и устремил взгляд на юго-восток. Может, Эдван просто по неосторожности уронил компас под ноги лошади, упал в воду, заткнул отверстия для воздуха в кармане? Уж лучше бы было так. «Пусть даже он получит самый строгий выговор, – думал Джоза. – Пусть я поставлю его в десяток нарядов вне очереди, пусть загоняю его, пока кровью потеть не начнет, лишь бы он был жив! Нет, даже без выговора. Я не буду наказывать его, я не буду приказывать ему наматывать круги вокруг города, путь он только будет жив». Последние слова звучали как обращение к высшим силам. Капитан поймал себя на мысли, что слишком переживает для военного человека. Таков путь, усыпанный телами погибших за правду и честь товарищей. Стремясь выполнить приказ, воины готовы сложить голову. Так и есть. Так и надо, ведь король ждет этого от каждого из подданных. Так Джоза и воспитывал своих подопечных, этому и учил. Такими мыслями капитан успокоил себя, но все же поспешно убрал компас, чтобы не думать о плохом. Ему предстояло прочесать большой город. Конечно, делать подобное самостоятельно, в одиночку, он не собирался, а потому сразу отправился в центр. Замок лорда Ореншпиля был виден из любой точки города, ведь здание как бы надстроили над рекой. Высокий, со шпилем, который, казалось, протыкает небеса, замок походил на острие копья. Он покоился на круглой платформе-фундаменте и столбах, образующих три окружности, расположенные на достаточном расстоянии друг от друга, чтобы корабли проходили прямо между ними.

Капитан Джоза, впечатленный чудесами строительного искусства и невероятными механизмами, не забывал, однако, о деле, поэтому его зоркие глаза уже ощупывали деревянные, как в Кронфесте, дома с выступающими фахверками и черепичными крышами, улочки, таящие в своих самых тайных уголках темную сторону жизни в огромном порту, и пристань, тянущуюся через весь город вдоль Фаден. Отряд скакал, пока близ замка Джоза не увидел каменное здание с вывеской в виде короны, прямо как на его нагрудном значке.

За обедом Рейнер узнал, что находится в Эгте, дома теперь уже у графа, а не барона, как много лет назад, Стефана Витэ. После нападения демона караван встретил отряд из двадцати человек, который послал Стефан, неким образом осведомленный о скором прибытии зятя. Граф помог купцу Дигану доставить груз в город и разместил у себя всех, кто был причастен к путешествию Северина: Ренфилд, как подтвердил Гоц, помнящий ночь побега из Кронфеста, являлся самым близким спутником барона в этом нелегком испытании, поэтому ему разрешили пожить в доме как гостю. Остальных знакомцев, то есть Лиама, Галя и Камуса, поселили в доме для рабочих. Когда Рейнер,