16 лошадей - Грег Бьюкенен

значения числа шестнадцать Алек наткнулся на термин «парейдолия».

Это разновидность иллюзии, когда, например, видишь лицо там, где его нет. Слышишь какие-то слова в завывании ветра.

Здесь так темно, что периферийное зрение не улавливает ничего, кроме мрака.

– Ау? Есть тут кто? – спросил Алек, и голос опять подвел его – звучал слишком неуверенно. Но как заставить себя говорить громче? Как притвориться кем-то другим? Слова эхом пронеслись над темным озером, однако ответа по-прежнему не было. Ветер не стал дуть сильнее, не затряслись деревья. Мир никак не реагировал ни на голос Алека Николса, ни на его шаги, когда он наконец-то сдвинулся с места и посветил перед собой фонариком. Теперь каждый звук мог означать смерть.

Алек подходил все ближе к фонарику, лежавшему на земле. Он не знал, что свет был направлен так же, когда закапывали головы лошадей.

Алек ничего такого не видел и уже не увидит.

Еще один шаг, ближе и ближе.

Никого не видно и не слышно. Свет его собственного фонаря все время дергался, так как державшая его рука сжалась от холода и ужаса.

Луч вдруг выхватил что-то среди темноты.

На земле лежала видеокамера.

Глава 98

В ночном небе чернели рваные тучи.

Вокруг царила тишина. Купер припарковалась у брошенной машины Алека. Пришлось выпрашивать автомобиль у администратора гостиницы – она заплатила ему за это сто фунтов и оставила свой паспорт в качестве залога.

Камыши пульсировали от насекомых.

Она открыла дверцу и поняла, что здесь не так уж тихо. Повсюду явно бурлила жизнь.

Илмарш наблюдал за Купер, своим последним посланником.

В ближайшие недели и годы, когда приливы станут мощнее, а воздух – теплее, местные жители покинут город.

Она хотела помогать людям, хотя не могла или не хотела помочь самой себе.

Купер вышла из машины, окликнула Алека. Она уже позвонила в полицию, отправила им его сообщения, объяснила, где его искать. Она обзвонила всех.

И что ей сказали? Сказали ждать.

Купер все равно поехала в лес.

Больше никаких похищений, никаких издевательств.

Город избавился от боли, больше некому ее чувствовать.

Все кончено.

Глава 99

Алек вспомнил, как давным-давно его сын играл в углу кухни: соединял скрепки в цепочку, обматывал ею деревянные стулья и развешивал свои игрушки. Он взъерошил Саймону волосы, потом обнял жену, пока она готовила спагетти. Вспомнил, как они подшучивали друг над другом.

– Ты просто все за мной повторяешь, – возразила она.

– Ты просто все за мной повторяешь.

– Не знаю, чем провинился Алек Николс, но ему очень жаль.

– Не знаю, чем провинился Алек Николс, бла-бла-бла.

Услышав это, мальчик рассмеялся, и улыбка Алека, как ни странно, стала шире.

Он нежно коснулся руки Элизабет. Она раздраженно обернулась.

– Кажется, Алек Николс не понимает, как сильно ему повезло.

Глава 100

На камере горел едва заметный красный огонек. Само устройство лежало на небольшой стопке одежды, а рядом что-то еще… Алек обошел кругом, чтобы не попасть в объектив.

Дешевый мобильник, маленький и потертый, упирался в джинсы. Все вещи были женскими.

Последний раз в своей жизни Алек ощутил чье-то присутствие.

Лицо онемело. Трясущимися руками он достал из кармана свой телефон – заряда оставалось семь процентов. Почему всего семь? Как он так быстро разрядился?

Батарея сядет раньше, чем Алек успеет добраться до машины. Он открыл список контактов: вот все люди, которые ему дороги.

Тут и Купер, и Элизабет – номер жены Алек так и не удалил.

И Грейс, заварившая всю эту кашу…

Именно ей сын звонил сотни раз.

Она… она где-то здесь. Это она похитила Саймона.

Алек понимал, что вел себя ужасно, просто отвратительно, но он может исправиться.

Любой может стать лучше, верно?

Человек способен на что угодно, если сделает вид, что это на благо всего мира. Если будет действовать по плану. Если заверит себя, что на самом деле поступает правильно.

Если он полон надежды.

Алек набрал ее номер, и через пару секунд телефон на стопке одежды завибрировал, зазвонил стандартной мелодией. Неожиданно.

Он звонил и звонил.

Алек двинулся к озеру, посветил вдаль фонариком. Вроде бы увидел какие-то очертания… Нет, всего лишь листья.

Затем нагнулся, посмотрел на видеокамеру.

Справа, будто под чьей-то ногой, хрустнула ветка.

– Кто здесь? – спросил он, пошатнувшись, и его фонарь заморгал.

Темноту вдруг пронзил ослепительный луч света. Судя по дерганым движениям, кто-то направлялся из-за деревьев в сторону Алека. Сердце забилось чаще.

– Грейс? – прохрипел он, крепко сжав нож дрожащей рукой.

Фонарик упал на землю и потух.

Алек поднял другой фонарь, лежавший рядом с камерой. Он посветил в темноту – зашелестели ветки, очертания человека удалялись.

– Стой! – крикнул Алек во все горло. Лицо подрагивало от холода.

Он побежал по тропинке, споткнулся, и телефон выпал из кармана. Неизвестный все-таки исчез.

– Прошу вас…

Алек схватил нож, стараясь при этом не пораниться.

Дыхание участилось. Выйдя на поляну, он закашлялся, перед глазами все потемнело.

Здесь что-то есть. Что-то…

Он двинулся дальше.

•

Деревянный ящик.

Алек посветил вокруг фонариком – никого.

Ощупал неровные края. Крышки не было, внутри пусто.

Из темноты доносилось чье-то тяжелое дыхание и стоны.

Улыбка леса померкла.

Алек обернулся и увидел: на земле у деревьев съежился какой-то человек.

Он подошел ближе на дрожащих ногах, взглянул на лицо, в сузившиеся зрачки.

Алек смотрел на Саймона, а Саймон смотрел на него.

Отец бросился к сыну.

– Мне… Мне так жаль, – с трудом вымолвил Алек, прижимая к себе его обмякшее трясущееся тело. – Прости…

Саймон молчал. Из безжизненных глаз текли слезы. Лицо все в грязи и порезах.

Алек схватил его за руку: безымянного пальца не было, мизинца тоже. Ладонь перебинтована.

– Что с тобой сделали? – прошептал Алек.

Мальчика била дрожь. С губ срывались какие-то неразборчивые утробные звуки.

– Я… а-а…

– Где они?

– Здесь… – хрипло пробормотал Саймон и вдруг крепко прижался к отцу. Лицо перекосилось от боли.

– Нужно выбираться. – Алек осмотрелся, посветил фонариком. – Сколько их? Они вооружены?

Мальчик не отвечал.

Алек слегка встряхнул его.

– Сай, прошу тебя, соберись. Понимаю, это очень тяжело, но мы должны… должны вытащить тебя отсюда.

Саймон кивнул, глядя куда-то в пустоту.

– Так сколько их?

– П-п…

– Не понял? – Алек смотрел по сторонам.

– Они… они заставили меня… – Сын как будто задыхался. – Заставили…

– Они где-то рядом, Саймон?

Мальчик покачал головой.

– Двоих уже нет.

Раньше во мне жил гнев. Иногда я хотел стать лучше. Мы убивали, чтобы помочь, и тогда во мне пробудилось нечто странное.

Двоих