Эксплеты. Совет Девяти - Ирина Фуллер

– В Успаде был маленький вокзал с, так скажем, душевной атмосферой. Несмотря на то что в этом городе холоднее, чем где бы то ни было в Ордоре, я встретил там, возможно, самые теплые отношения между людьми. Девиз Успада «Протяни руку» как нельзя лучше подходит ему. Я бы не надеялся встретить нечто подобное в таком городе, как Нортастер или Тоблаудан. В Остраите или Клоустоне – возможно, но скорее из-за безалаберности, чем из готовности доверять людям.

– Но ты же приобрел билеты при помощи дара, – удивилась принцесса. – Та девушка не просто отозвалась на твое кокетство.

– Кокетничают школьницы со старшеклассниками, – недовольно отозвался Даррит, откладывая наконец газету в сторону.

– Ах, прости, на твой тошнотворный флирт, – фыркнула Омарейл, не зная точно, откуда вылезло слово «тошнотворный».

Даррит удивленно поднял брови:

– Прошу прощения, мои действия позволили нам ехать в комфортабельном купе. – И он снова уставился в газету.

Омарейл чувствовала себя паршиво.

– Извини. Я просто… – что «просто», она так сама и не поняла, поэтому попыталась подобрать слова. – Наверное, я переживаю, поэтому иногда говорю не думая.

Норт опустил газету и взглянул ей в глаза. На этот раз он смотрел спокойно, даже по-доброму.

– Я понимаю. Эта ситуация любого заставит поволноваться.

– Да уж… – Омарейл откинулась на спинку своего диванчика. – Ставить под угрозу жизнь во всем королевстве – изматывающее дело.

– Мне кажется, то, что происходит с вами сейчас, несет больше пользы, чем вреда.

Она задумалась.

– Это правда. Я за последнее время узнала столько, сколько не узнала за весь курс «Быта и обычаев», а он длился семь лет. Я сдала экзамен блестяще, но был ли там вопрос, каково это, каждый день таскать воду с колонки, когда нет водопровода? Где взять столько денег на теплую одежду? Что купить, чтобы продуктов хватило хотя бы на несколько дней, но при этом ничего не испортилось? И куда девать ненужную головку сыра?

На последнее Даррит рассмеялся:

– Ну, с сыром не было проблем: Волна с удовольствием приняла все ваши запасы.

Омарейл забралась на диванчик с ногами, укрываясь лежащим рядом пледом. Несмотря на опасность и сложность ситуации, принцесса чувствовала себя спокойно. В этом небольшом, освещенном теплым светом купе с деревянными панелями на стенах и милыми занавесками на окнах, укутавшись в клетчатую ткань, разговаривая с Нортом, она ощущала себя до странного умиротворенно.

– Когда ты сказал, что я себя не знаю… ты был прав, – сказала она вдруг.

Даррит отложил «Вестник Успада» в сторону и вопросительно взглянул на Омарейл.

– Я знаю, что умею подстраиваться под обстоятельства и быть разной: на приеме – принцессой, которая соблюдает протокол, с родителями – примерной дочкой, которая позволяет себе иногда покапризничать, с Севастьяной – даю волю своей нелюбви к правилам и нарушаю все, что только удается. С Бериотом мне кажется, что я эмоциональная, а с Маем – сдержанная. С тобой – что ничего не понимаю в этой жизни, а со Шторм – что я понимаю гораздо больше ее. Но какая я на самом деле?

– Вы верно заметили, что умеете подстраиваться. Вероятно, гибкость – одно из ваших ключевых качеств.

Омарейл скривилась:

– Получается, я… фальшивая? Ни с кем не настоящая, да и нет меня самой?

Даррит улыбнулся уголками губ:

– Можно посмотреть и с такого ракурса. А можно сказать, что вы многогранная.

Омарейл задумчиво посмотрела в окно и негромко повторила:

– Многогранная…

– Почему вы вообще думаете, что человека должно быть возможно описать одной характеристикой? Люди противоречивы по натуре. Редкие из нас обладают какими-то выдающимися чертами. Кто-то упрямее, – он указал рукой на собеседницу, – кто-то сговорчивее. Кто-то хитрее, кто-то прямее. Но в общем и целом мы – набор сложных комбинаций незначительных черт, которые делают нас неповторимыми. Мы – это еще и мимика, движения, взгляды. Мы – не только наши слова, но и поступки.

Принцесса чуть улыбнулась. Ей стало легче от слов Норта. Она перестала чувствовать себя такой потерянной.

– У вас интересный язык тела, – заметил Даррит, чуть склонив голову набок. – Ваши жесты и мимика почти не выдают вас, они скупы и часто не поддаются интерпретации. И все же есть несколько характерных вещей: вы поднимаете брови, если удивлены, и кривите рот, если недовольны. Однако делаете это, только когда доверяете человеку.

– Хм, это интересно, – пробормотала Омарейл.

Разумеется, она никогда не замечала за собой ничего подобного.

– Закатываете глаза по делу и без, – продолжил он, и в ответ принцесса сделала именно это.

Повисла небольшая пауза.

– И, конечно, ваша улыбка… – чуть тише, чем прежде, сказал Норт. – В ней тоже есть что-то особенное. Когда вы улыбаетесь искренне, это получается довольно… мило.

Принцесса почувствовала себя неловко, ее щеки порозовели, и она начала судорожно искать ответ, который разрядил бы обстановку.

– О, Норт Даррит сказал «мило». Слышали бы это ребята из школы.

Он хмыкнул в ответ, а затем объявил, что через пару минут ожидалась первая остановка.

Во время получасовой стоянки проводник вагона суетливо бегал по перрону, заходя в каждое купе и предлагая горячий чай и выпечку. С едой поездка стала куда приятнее.

Омарейл не хотелось размышлять о смысле бытия, и она стала играть на лале. Даррит впервые проявил к игре какой-то интерес, попросив исполнить несколько мелодий. К ее удовольствию, почти все оказались известны.

А потом пришла пора ложиться спать. Ночь выдалась беспокойная, сон в движущемся поезде пришелся принцессе не по вкусу. Покачивание вагона и стук колес успокаивали, но что-то заставляло девушку постоянно просыпаться. К утру она чувствовала себя разбитой. И точно нарочно, день начался с очередного приключения.

Поезд остановился на станции Хапо-Ое. Многие пассажиры начали выходить из вагона. Омарейл ожидала, что к ним придет проводник и предложит завтрак. Но тут через окно в двери она увидела, что на платформе началась суета. Все стали торопливо возвращаться в свои купе, хотя до конца стоянки было еще не меньше четверти часа.

Норт тоже заметил необычное поведение людей и выглянул наружу. Затем он резко захлопнул дверь и сел на свое место, глядя куда-то поверх головы своей спутницы.

– В чем дело? – спросила она, вытягивая шею, чтобы разглядеть, что происходило на станции.

– Гвардейцы. Вероятно, обыскивают поезд в поисках какого-нибудь преступника.

Сердце Омарейл забилось чаще. Не могла ли она оказаться этим преступником?

– Едва ли они знают, что я в поезде, – произнесла она, потирая подбородок.