Эксплеты. Совет Девяти - Ирина Фуллер

Вдвоем Омарейл и Норт подошли к кассе. Через небольшое окошко они увидели миловидную темноволосую девушку со сложной прической.

– Привет, Ветер, – поздоровался Даррит и одарил ее самой обаятельной улыбкой, которую принцессе доводилось видеть.

Глаза молодого мужчины быстро сделались черными, и лицо продающей билеты девушки изменилось, приняв глуповатый вид.

– Вот мы и уезжаем, – вздохнув, произнес Норт.

– О-о, – ротик Ветер сложился в трубочку, а брови – домиком.

– Да, все хорошее когда-то кончается. Дай, пожалуйста, два билета до Нортастера.

– Ах, если бы я могла, я не продала бы их тебе, – вздохнула девушка.

На мгновение лицо Даррита окаменело, а затем он чуть склонил голову набок. Омарейл готова была поклясться, что видела, как пульсировал его зрачок.

– Знаю, что ты говоришь не всерьез, ты ведь хочешь помочь мне.

– Да, конечно, – кивнула она, став похожей на куклу.

Принцесса легонько ткнула спутника в плечо – ей не хотелось, чтобы он перестарался.

– Дайте, пожалуйста, ваши паспорта, – попросила Ветер, взяв два бланка для билетов.

– Разумеется, – широко улыбнулся молодой человек и просунул в окошко свой.

Ветер заполнила первый бланк.

– Второй паспорт? – произнесла она.

– Ах, прости, я залюбовался… – Даррит изобразил смущение, и Омарейл невольно закатила глаза.

Ветер захихикала и начала заполнять второй бланк.

– Мирра, дай, пожалуйста, твой паспорт.

Он не смотрел на принцессу, и тон его был таким, будто бы он и вправду ожидал, что сейчас она протянет ему документ. Но он ведь не ожидал получить паспорт Мираж Селладор?

– Мирра Даррит, – продиктовал он, пока Омарейл пыталась заглянуть ему в глаза и понять, что делать.

А затем он сообщил номер – номер выдуманный, так как и человека по имени Мирра Даррит не существовало. Принцесса начала делать вид, что ищет что-то в карманах, а Ветер в это время выжидающе уставилась на Норта.

– Послушай, я хотел спросить у тебя, – начал тот, неловко поглядывая на «сестру». – Тебе понравился букет?

Ветер выдохнула:

– Это был ты?

– Да, если ты про еловые ветки, украшенные сушеными ягодами и шишками, – он прочистил горло. – Тебе наверняка дарят каждый день, и не по одному…

– Как бы не так! – воскликнула девушка, ее щеки залились румянцем. – Ты считаешь, местные додумаются до такого? Все, на что у них хватает фантазии, – это угостить меня взваром.

Она фыркнула, а затем внимательно посмотрела на мужчину. Омарейл против воли восприняла эмоции Ветер и почувствовала себя так, будто ее ударили в солнечное сплетение, а затем скрутили внутренности в тугой узел. Эти ощущения были для нее новы, и принцесса не могла точно интерпретировать их. Одно можно было сказать наверняка: Ветер влекло к Дарриту, и Омарейл пришлось постараться, чтобы отделить собственные эмоции от чужих.

– Сколько с меня? – уточнил Даррит, доставая мешочек с солями.

Ветер назвала цену. Норт оплатил, взял билеты и попросил свою спутницу пойти подождать его у скамеек.

Оттуда Омарейл наблюдала, как он еще пару минут любезничал с темноволосой девушкой. Отчего-то ей было неприятно видеть это, но она не могла оторвать взгляда. Наконец Даррит отошел от окошка.

– Какая низость, – не смогла смолчать Омарейл.

– Разумеется, стоило воспользоваться вашим примером и просто поцеловать ее в знак благодарности, – язвительно ответил Даррит и, подхватив обе сумки – и свою, и девушки, – пошел к перрону.

Она сжала зубы и отправилась следом.

Видеть подъезжающий поезд во второй раз было не так страшно. Когда состав остановился, Омарейл и Даррит открыли одну из множества дверей и вошли в свое купе.

Два широких диванчика со столиком посередине смотрели друг на друга, блестя кожаными пуговицами и лакированным деревянным каркасом. На противоположной от входа стене было зеркало в деревянной раме. Справа за диванчиком скрывалась небольшая дверь. Сверху Омарейл заметила широкие полки – Даррит убрал на них багаж.

Они сели друг напротив друга и синхронно повернулись к окну. Там, за железнодорожными путями и забором виднелись знакомые серые крыши успадских домов. Необходимость уезжать из города вызывала грусть. Было тяжело думать, что им предстояло все начинать сначала – теперь уже в Нортастере.

Что же ждало их там?

Чугунные ворота с надписью «Свет знаний» были приглашающе открыты. В Астардаре, лучшей школе столицы, вовсю шли уроки, поэтому и внутренний двор, и коридоры пустовали, ученики и учителя находились в классах.

Директор, Дан Дольвейн, в свою очередь, работал у себя в кабинете, что позволило Пилигриму без труда добиться личной встречи. Секретарь попыталась избавиться от него, но мужчина просто показал свое удостоверение агента королевской гвардии, и поведение секретаря резко поменялось с грубовато-безразличного на чрезмерно-любезное.

На господина директора, впрочем, удостоверение не произвело должного впечатления. Тот спокойно поздоровался и предложил сесть, а затем поинтересовался, что привело Пилигрима в Астардар.

– Мне необходимо поговорить с учеником. Мне известно, что он был в дружеских отношениях со студенткой Мираж Селладор, объявленной в розыск, – на этих словах на лице Дольвейна появилось понимание. – Я знаю его имя: Май Джой. Скажите, он в школе?

Дан кивнул:

– Я понимаю, о ком вы говорите. Вы сможете встретиться с ним после урока. У вас есть ордер на допрос, я полагаю?

Пилигрим нахмурился. Он не любил таких всезнаек, как Дольвейн. С ними всегда были проблемы.

– Это неофициальный допрос, – отозвался он, продолжая надеяться, что все разрешится быстро.

– О, боюсь, в таком случае вы не сможете встретиться с учеником, – директор изобразил сожаление, но отчего-то Пилигриму показалось, что оно было фальшивым.

Вздохнув, гость сказал:

– Послушайте, господин директор, мне нужно просто выяснить кое-какие детали, касающиеся Мираж Селладор. Это займет не больше пяти минут.

– Увы, мои руки связаны. Я не имею права выдавать кому бы то ни было учеников школы без официального документа.

Дан развел руки, ладонями кверху, желая продемонстрировать честность и открытость, но Пилигрим понимал, что это была попытка манипуляции.

– Мы можем провести беседу в вашем присутствии, – сдался он, понимая, что директор настроен решительно.