Перед падением - Ной Хоули

– Я ей то же самое сказал, – заявляет Дуг. – То есть мы, конечно, благодарны ему за то, что он сделал для Джей-Джея…

Лицо Билла искажает гримаса.

– Ну конечно. Плыть в никуда, ночью, в открытом океане, с поврежденной рукой, да еще и тащить на себе мальчика…

– Замолчите! – требует Элеонора.

– Вы хотите сказать… – оживляется Дуг, почувствовавший в голосе Каннингема нотки издевки. – Погодите. Вы хотите сказать, что…

Билл пожимает плечами и смотрит на Элеонору. Лицо его смягчается.

– Дуг, перестаньте, – говорит он. – Ваша жена права. Не стоит продолжать.

При этих словах Билл наклоняется вправо, чтобы получше разглядеть Джей-Джея, которого заслоняет Элеонора. Поймав взгляд малыша, он улыбается:

– Будь хорошим мальчиком. Скоро мы с тобой поболтаем. Если тебе что-нибудь понадобится, попроси твою… попроси Элеонору позвонить мне. Может, мы как-нибудь сходим на матч «Метс». Ты любишь бейсбол?

Мальчик пожимает плечами.

– Или на «Янки». У меня абонемент в ложу.

– Мы вам позвоним, – говорит Элеонора.

Билл кивает.

– В любое время, – бросает он и направляется к выходу.

После ухода Билла Дуг пытается вызвать Элеонору на разговор, но она сообщает, что собирается отвести Джей-Джея на детскую площадку. У нее такое ощущение, будто какой-то великан сдавливает ее в огромном кулаке. Дойдя до площадки, она делает вид, что ей весело, и катается с мальчиком сначала с горки, а потом на качелях. Строит башню из песка все выше и выше, пока та наконец не рушится. День довольно жаркий, поэтому Элеонора старается, чтобы они с Джей-Джеем находились в тени. Но ребенку хочется побегать, и она время от времени дает ему воды, чтобы он не перегрелся. При этом в ее голове роятся тысячи мыслей.

Элеонора пытается понять, зачем приезжал Билл, и одновременно вспоминает его слова по поводу Скотта. Неужели Каннингем надеется, что она ему поверит? Человек, который спас ее маленькому племяннику жизнь, подстроил авиакатастрофу, а затем, чтобы скрыть это, предпринял свой героический заплыв? Все это кажется ей абсурдом. Каким образом художник может устроить падение самолета? И зачем ему это? Что имел в виду Каннингем, когда говорил о каких-то отношениях между Скоттом и Мэгги? Неужели он намекал на любовную связь? Очевидно, Каннингем приехал к ней домой специально, чтобы сообщить об этом?

Мальчик, подойдя к Элеоноре, касается ее руки, а затем указывает на свои штанишки.

– Ты хочешь писать? – спрашивает она.

Ребенок кивает. Взяв Джей-Джея за руку, Элеонора ведет его в общественный туалет. Когда она помогает ему расстегнуться, ей вдруг приходит в голову, что, учитывая нынешний возраст Джей-Джея, ко времени своего взросления он, скорее всего, забудет родителей. И каждый год в День матери, во второе воскресенье мая, он будет думать о ней, а не о ее сестре. Означает ли это, что мальчик станет считать своим отцом Дуга? При этой мысли Элеоноре становится плохо. Она в который раз ругает себя за проявленную когда-то слабость, выразившуюся в боязни одиночества, в потребности постоянно ощущать чье-то присутствие рядом.

Однако Элеонора не исключает, что Дугу просто нужен шанс, воспользовавшись которым он изменится. Возможно, появление в доме четырехлетнего малыша мотивирует его, превратит в хорошего семьянина. Впрочем, на этот счет у Элеоноры почти сразу же возникают сомнения. Надежда, что появление ребенка спасет разрушающийся брак, – классическая ошибка многих людей. Джей-Джей живет у них уже две недели, и за это время Дуг не стал меньше пить, по-прежнему приходит и уходит когда ему вздумается, а его отношение к ней, Элеоноре, нисколько не улучшилось. Ее сестра мертва, мальчик стал сиротой. Но как насчет желаний и потребностей Дуга? Этот вопрос муж в последнее время задает при каждом удобном случае. Как вся эта ситуация скажется на нем?

Элеонора помогает Джей-Джею застегнуть штанишки и вымыть руки. Собственная неуверенность приводит ее в отчаяние. Возможно, она не права. Все еще не пришла в себя после разговора с адвокатами и бизнес-менеджерами, от категоричности их заявлений. Может, Дуг прав и им следует переехать в городской дом, чтобы Джей-Джей находился в привычной, как прежде, ему обстановке. Однако Элеонора инстинктивно понимает: это только еще больше запутает малыша. В его жизни все изменилось, и делать вид, что ничего не произошло, означало бы обманывать его.

– Хочешь мороженого? – спрашивает она, когда они по жаре возвращаются с детской площадки.

Малыш кивает. Улыбнувшись, Элеонора берет его за руку и подводит к машине. Она решает вечером поговорить с Дугом и рассказать о своих сомнениях и о том, что, по ее мнению, нужно ребенку. Они распродадут недвижимость и положат деньги в фонд. Назначат себе ежемесячную стипендию, достаточную для покрытия всех дополнительных расходов, связанных с появлением в их доме Джей-Джея, но не настолько большую, чтобы бросить работу и жить в роскоши. Элеонора знает, Дугу ее идея не понравится, но что он сможет сделать?

Решать ей.

ОНА НИЧЕГО НЕ ЗАПОМНИЛА. Все детали случившегося девочка узнала от других людей. Единственное, что сохранилось в ее памяти, – кресло-качалка на каком-то пустынном чердаке, которое само по себе раскачивалось взад-вперед. Оно иногда всплывало из глубины ее сознания в тот момент, когда она находилась на границе между сном и бодрствованием.

Родители назвали ее Рэйчел в честь бабушки. Когда девочка была совсем маленькой, она решила, что является кошкой. Наблюдая за домашним котом Персиком, Рэйчел перенимала его повадки, старалась вести себя как он и двигаться с такой же грацией. Сидя за столом, она частенько лизала собственную ладонь, после чего вытирала ею лицо, словно умывающийся котенок. Родители мирились с этой причудой до тех пор, пока она не заявила, что собирается спать днем и бродить по дому ночью. Тогда ее мать, Мэгги, сказала: «Послушай, дорогая, у меня не хватит сил, чтобы не спать по ночам».

Именно из-за Рэйчел у Уайтхедов появились телохранители, спокойные мужчины с израильским акцентом, которые сопровождали членов семьи, куда бы они ни отправились. Обычно их было трое. Старший группы – Джил обеспечивал защиту главного охраняемого объекта. Кроме этого, существовала еще группа прикрытия, состав которой постоянно менялся. В нее входило от четырех до шести человек. Они контролировали ситуацию, находясь на некотором удалении. Рэйчел знала: все меры предосторожности приняты из-за того, что когда-то случилось с ней, хотя отец это отрицал. «Существуют разные угрозы», – туманно говорил он. Папа тем самым давал понять: присутствие телохранителей связано главным образом с его положением руководителя новостного телеканала, а не с тем, что дочь в раннем возрасте была похищена и один или несколько похитителей все еще могли находиться где-то рядом.

Во всяком случае, такая картина сложилась в сознании самой Рэйчел. Родители девочки заверили ее, что похищение было делом рук сумасшедшего одиночки. То же самое в прошлом году по личной просьбе ее отца, Дэвида Уайтхеда, Рэйчел рассказали сотрудники ФБР, а также высокооплачиваемый детский психиатр. По их словам, преступником оказался 36-летний Уолтер Р. Мэйси, который был убит в перестрелке одним из одетых в штатское полицейских. Пуля, покончившая с Мэйси, попала ему в правый глаз. Однако еще до этого Мэйси успел застрелить другого полицейского – 44-летнего Мика Дэниэлса, бывшего агента ФБР и ветерана войны в Персидском заливе.