Техник — ас - Евгений Владимирович Панов

— Командир, а кто едет?— это уже Кравченко. Немного отошёл от потери ведомого.

— Едет весь лётный состав, в том числе и экипаж "Дуси", комиссар, начальник особого отдела, старшина Федянин от техслужбы и ещё два человека, с которыми я вас познакомлю отдельно. Сейчас всем привести себя в порядок. Кстати, из госпиталя сообщили, что Корнет пришёл в себя и его готовят к эвакуации на Большую землю в Москву на лечение. Так что скоро пойдёт на поправку и вернётся в строй. Буду добиваться, чтобы его вернули к нам в эскадрилью. Своих не бросаем.

Попросил Кузьмича съездить к моим девчонкам и предупредить их о мероприятии и передать записку, в которой написал, что вечером заеду за ними и мы пойдём в театр, что нужно одеться потеплее, так как в зале будет холодно. Заодно объяснил старшине, где они теперь живут. Кузьмич тут же убежал договариваться с машиной и уже через 20 минут я увидел, как он, забросив в кузов полуторки пару вязанок дров, а в кабину вещмешок, уехал. Вот ведь человечище. Я же его даже не просил о дровах. Да и вещмешок у него явно не пустой. А в кармане, заботливо завёрнутый в газетку, наверняка лежит очередной петушок на палочке для своей любимицы.

Автобус за нами из штаба ВВС приехал за час до спектакля. С шутками и прибаутками загрузились в него и поехали к дому, где теперь жила Светлана. С собой взяли большую корзину, которую где-то раздобыл Кузьмич, украшенную еловыми ветками, на дно которой уложили несколько банок тушёнки, сгущённого молока, топлёного жира и "рационы".

— Вот, товарищи, познакомьтесь. Это моя невеста Ильина Светлана Геннадьевна,— Света, одетая по-случаю в довольно симпатичное приталенное длинное пальто и с зимней шапочкой на голове ( всё тётя Дуся одолжила ) слегка смутилась от восхищённых мужских взоров. Да, она у меня красавица.

— Здравствуйте, товарищи,— произнесла она.

— А вот эта красавица,— я подхватил на руки Катюшку, одетую в тёплую шубку ( тоже тётя Дуся раздобыла),— моя дочка Катя. Прошу любить и жаловать. А вот эта группа военных, сидящих с раскрытыми ртами,— я с улыбкой обвёл свободной рукой салон автобуса,— и есть та самая 13-я гвардейская истребительная эскадрилья.

— Здластвуйте, товалищи!— Катюшка, сидя у меня на руках, поприветствовала всех, вызвав всеобщие светлые улыбки. Впрочем её сразу забрал к себе на колени Кузьмич, заодно сунув ей в руку самодельный петушок. Когда только он успевает их делать?

Светлане уступили место и автобус покатил по узкому расчищенному проезду через двор.

— Вах, командир! Какая девушка! Просто красавица! И дочка красавица! По хорошему завидую!— Гуладзе аж прищёлкнул языком,— После войны обязательно приезжайте ко мне в гости в Грузию. Я вам такой стол накрою, никто такого не накроет. Весь район приглашу, чтобы все увидели моего командира и его красавиц. И вы все приезжайте, всем буду рад.

— Э, Дункан, а почему это только к тебе?— наперебой начали шутливый спор все остальные,— А к нам?

Так, шутливо препираясь на тему, кто к кому после войны поедет, доехали до театра. У входа было довольно много народа и среди них то тут то там мелькали военные в форме. Наш приезд не остался незамеченным. Большая группа военных в командирских белых полушубках явно выделялась среди пришедших на спектакль. В фойе, куда мы вошли, я огляделся в поисках гардероба. Он был, но явно не работал за ненадобностью. Подойдя к билетёрше я попросил открыть для нас гардероб.

— Ой, ну что вы, товарищи,— всплеснула руками женщина,— Проходите так, в верхней одежде. В зале довольно холодно. Отопления давно уже нет, да и гардеробщика тоже. Помер.

Я извинился и отошёл к своим. Решение пришло мгновенно. Я снял полушубок и перебросил его через руку, сняв так же и шапку. Все находящиеся поблизости восхищённо ахнули. Пару секунд спустя все наши повторили за мной. Казалось, что от блеска орденов и Звёзд Героев стало светлее. Публика, уже все, кто был в фойе, опять не смогла скрыть своего восхищения. Тринадцать Героев Советского Союза в одном месте, а один из них так вообще дважды герой, такое зрелище не оставит равнодушным никого. А если учесть, что все они лётчики, которых в стране все по-настоящему любили, то и подавно. Какой-то мужчина буквально бросился к нам, но путь ему преградил Данилин и что-то прошептал на ухо.

О чём они говорили слышно не было, да и не особо интересно. Тем временем раздался звонок, и мы прошли в зал. Нас провели в партер прямо напротив сцены, хотя в контрамарках у нас был указан амфитеатр. Впрочем так даже лучше, а то я всё беспокоился, что Катюшке будет плохо видно. Да и традиции, однако, надо соблюсти. Гвардия до революции всегда обязана была покупать билеты в театр исключительно в партер.

Зал заполнился и на сцену выше конферансье во...фраке. В зале от силы чуть выше нуля градусов, а он вышел с улыбкой на лице, абсолютно не реагируя на холод.

— Дорогие товарищи! Сегодня в нашем зале присутствуют лётчики, защитники Ленинградского неба, Герои Советского Союза и среди них дважды Герой Советского Союза, самый результативный лётчик среди всех стран, борющихся с гитлеровскими захватчиками, на счету которого 93 фашистских стервятника, гвардии майор Копьёв. Поприветствуем, товарищи, отважного сталинского сокола и пожелаем ему и дальше так же успешно бить врага.

Весь зал разразился аплодисментами и пришлось мне вставать и показать, так сказать, себя людям. Заодно украдкой показал кулак сидящему рядом с Гайдаром Данилину. Судя по его хитрой физиономии это от него в театре узнали информацию обо мне.

Сам спектакль прошёл..феерично. Люди как заворожённые смотрели на сцену, на которой весело пели и лихо отплясывали бароны, графы и князья во фраках и дамы в красивых открытых платьях с большим декольте, при этом ещё и лениво обмахиваясь веерами. И это при температуре чуть выше чем ноль(!!!) градусов(!!!). Если меня когда-нибуть спросят, что такое героизм и самопожертвование, то я расскажу не о жарких воздушных боях, ни об атаках на пулемёты врага, а вот об этих простых артистах, просто выполняющих свою работу и несущих людям радость и надежду.

В своё время я видел телевизионную постановку этой оперетты 1976 года и могу с уверенностью сказать, что то, что происходило на сцене театра в окружённом со всех сторон городе, в котором ежедневно и ежечасно умирали от голода и обстрелов люди,