Пламя и шелк - Петра Шир

Он долго молчал.

– Если он прекратит сотрудничать с врагом, я… буду молчать.

– Ты… – Она запнулась и подняла голову. – Если он прекратит?

Лукас смотрел на нее так серьезно, как никогда до этого.

– Я поговорю с ним. Если он поклянется, что никогда больше не вступит в контакт с кем-либо из голландцев или с их союзниками, я оставлю все как есть, забуду об этом.

У нее по-прежнему перехватывало горло, она дышала с трудом.

– Ты бы сделал это? – Он не ответил, только продолжал смотреть на нее так, что ее сердце больно билось о ребра и, казалось, готово было выскочить из груди. – А что будет с тобой, если узнают, что ты его покрываешь?

– А ты как думаешь?

Очередной болезненный всхлип разодрал ей горло.

– Это… я не могу допустить этого. О боже, этого всего не может быть!

Лукас медленно и громко выдохнул.

– Я поговорю с фон Вердтом и потребую, чтобы он прекратил. Если у него есть хоть немного ума, он должен это сделать уже только ради тебя. Но если он будет отказываться…

– Он не будет. Конечно, нет. Я поговорю с ним. Может, мне прямо сейчас?.. – Она неуверенно повернулась к выходу.

– Нет, пока нет. Если это будет возможным, я постараюсь, чтобы тебе не пришлось вмешиваться.

Она опустила голову.

– Да, конечно. – Медленно, страшась собственной храбрости, она подняла глаза на него. – Ты это делаешь ради меня? О любом другом ты бы уже давно доложил.

Он наклонил голову, соглашаясь.

– Мы ведь друзья, разве не так? Помимо этого… я перед тобой все еще в долгу.

– Передо мной? Что… – Она замолчала, потрясенная. – Нет, Лукас, ты не должен. Ты не должен чувствовать себя моим должником из-за того давнего случая. Ты рискуешь своей жизнью! Это вообще нельзя сравнивать.

– Ради тебя я готов поставить на кон гораздо больше, Мадлен. Я никогда не был по-настоящему хорошим другом, и знаю это. Я наделал ошибок, – в этот раз он сглотнул, – использовал тебя. Но это было для меня уроком. Ты любишь фон Вердта. Если я о нем доложу, ты его потеряешь. Я хочу, чтобы ты была счастлива, Мадлен, вот и все, – объяснял он ей вдруг осевшим, глухим голосом. – Даже если меня и убивают сами только думы о том, что ты с ним.

– Лукас… – Мысли в ее голове закружились в диком вихре. Его слова выбили из ритма ее сердце и заставили дрожать ее руки. Не будучи в состоянии что-то ответить, она смотрела в его глаза и тонула в их бездонной сини.

Лукас неспешно наклонял голову к ней. Затем он замер, а она невольно задалась вопросом: что же заставляло его колебаться?

В следующий момент она услышала позади себя шаги.

– Мадлен? Ты здесь, внутри? – Петер показался из-за двух лежащих друг на друге рулонов льна.

Мадлен испуганно отшатнулась и развернулась на голос.

– Петер? Что?.. Ты откуда?

– Прошу прощения. – Он улыбнулся, но выглядел странно напряженным. – Я не хотел напугать тебя. – Он кивнул Лукасу. – Кученхайм, привет. Снова здесь по делам? – В его голосе проскальзывали нотки сарказма. Его глаза, тщательно изучив всю Мадлен, сузились.

Мадлен представила, как она выглядит со своими заплаканными глазами, и испугалась.

Лукас кивнул Петеру так спокойно и нейтрально, как будто ничего не произошло.

– Я нашел нового клиента для Мадлен и ее отца, и мы как раз проверяли товар. – Он указал на одеяла. – Мадлен, может, сразу пойдем и составим письмо д’Армону?

– Да. – Мадлен тоже старалась выглядеть невозмутимо и не трогать руками горящие щеки. – Так и поступим. Петер, ты проводишь нас в контору?

– Да я, наверное, буду мешать вам. – Петер покачал головой. – Я хотел попросить тебя сходить со мной к дому. Хотел показать тебе кое-что, однако… Мне есть что обсудить с Кученхаймом. Ты не рассердишься, если мы перенесем наше посещение дома, чтобы я мог с ним переговорить?

Мадлен переводила полный сомнений взгляд со своего жениха на Лукаса и обратно. Слышал ли Петер что-то из того, о чем они только что говорили здесь с Лукасом. Почему он тогда ничего не сказал по этому поводу?

– Нет, конечно нет. Я не ждала тебя. – Она покраснела. – Я имела в виду, что у меня тоже есть еще дела, которые нужно закончить. Пройдемся к дому в другой раз?

Она пыталась вести себя как обычно, однако поймала себя на том, что норовит незаметно изучать Петера. Что у него на уме? Что с ним происходит? И он действительно все это время скрывал от нее такую ужасную тайну? А имеет ли она право обвинять его в этом? Разве не она в течение многих лет не посвящала его в свою?

Петер оставался абсолютно спокойным, по выражению его лица нельзя было понять, что он думал и чувствовал. Он даже слегка улыбнулся, когда кивнул ей.

– Хорошо. Тогда я подожду здесь, во дворе, пока вы уладите ваши торговые дела.

– Ладно. – Немного озадаченная тем, что Петер не захотел зайти к ним в дом, Мадлен прошла впереди Лукаса в контору и села за рабочий стол. Она вопросительно подняла глаза на него. Лукас остался стоять перед письменным столом, и лицо его было непроницаемым.

– Начнем?

Райнбах, 28 апреля 1668 года Пятью годами ранее…

Мадлен нервно ерзала на скамейке, куда только что присела. В «Золотой кружке» было шумно. Громкие голоса и смех смешивались с объявлениями предводителя мужского сообщества Георга Ляйнена, который вел аукцион девушек на предстоящих майских празднествах. Мадлен уже была выкуплена Петером впрок, поэтому она сидела не впереди на помосте вместе со всеми девушками, а среди публики в зале за одним из длинных столов. К ней присоединилась счастливая Эмилия Ляйнен, ее подружка, которую только-только выкупили на торгах. Молодой человек, предложивший за нее наивысшую цену, отошел, чтобы принести Эмилии что-нибудь попить, и по пути задержался возле своих знакомых.

Подобная атмосфера царила на всех похожих мероприятиях, майский аукцион девушек не был исключением. Пиво лилось рекой, никто всерьез не придерживался правил приличия, за исключением холостяков, уже выкупивших себе девушек. Эти были обязаны с момента выкупа и в течение мая месяца приостановить общение со всеми остальными незамужними девушками, за исключением родственниц.

– Что с тобой? – Эмилия локтем толкнула Мадлен. – Ты сегодня очень красивая в этом желтом платье, вот только выражение лица совсем не подходит тебе. Слишком уж оно серьезное. Тебя что-то гнетет?

– Что? – Испугано повернулась Мадлен к подружке, однако быстренько постаралась сменить испуг на улыбку. – Нет-нет, все в порядке. Просто задумалась.

– Все происходящее кажется немного нереальным, когда тебя уже выкупили впрок, да? – Эмилия рассмеялась. – Тебе не хватает этих ощущений интриги, переживаний, я угадала? Но, бьюсь об заклад, половина всех девушек, находящихся здесь, завидуют тебе черной завистью, особенно если учесть, кто тебя выкупил.