Степные кочевники, покорившие мир. Под властью Аттилы, Чингисхана, Тамерлана - Рене Груссе

жили меркиты, тюрки или монголы по происхождению, среди которых мы, по ходу развития этой истории, тоже найдем христиан. Еще дальше на север, у западного берега Байкала, жили ойрады или ойраты, монголы по происхождению (по-монгольски союзники).

На самом севере Маньчжурии, в «кармане» между Аргунью и Амуром, и сегодня живут солоны, народ тунгусского происхождения, как жили там их далекие предки соланы. Дальше к югу, на южном берегу Керулена, около Буйр-Нура, до самого Хингана кочевали татары, которых Пеллио считает не тунгусами (как считалось долгое время), а «принадлежащими к монголоязычным народам». Татары в качестве федерации то Девять Татар (Токуз Татар), то Тридцать Татар (Отуз Татар) упоминаются уже в кошо-цайдамских тюркских надписях VIII в., времени, когда они, вероятно, уже жили в районе Нижнего Керулена. Грозные воины, татары XII в. были одним из самых диких среди окрестных народов. Живя рядом с Маньчжурией, они представляли собой серьезную угрозу для китайско-тунгусской династии Цзинь. Для того чтобы создать им угрозу с тыла, цзиньский пекинский двор будет содействовать первым шагам Чингисхана.

Собственно монголы, в историческом и узком значении слова[107], среди которых суждено было родиться Чингисхану, кочевали на северо-востоке современной Внешней Монголии, между Ононом и Керуленом. Как мы уже знаем, история фиксирует существование народов, предположительно или наверняка говорящих на монгольских языках, задолго до появления племен, которые вместе с Чингисханом дадут свое имя целой группе, точно так же, как мы видим тюркские народы прежде, чем появляются собственно тукю. Поэтому к монголоязычным народам предлагается относить сяньбийцев III в., жуан-жуаней и эфталитов V в., европейских аваров (VI–IX вв.) и, как признано, киданей, сыгравших столь значительную роль с VIII по XII в. и говоривших на одном из диалектов монгольского языка, сильно палатализированным в результате контактов с тунгусскими языками. Но хотя многие из этих «протомонгольских» народов создали крупные империи, ни один не оставил в памяти человечества такой след, как собственно монголы или Чингисхановы монголы.

Согласно монгольским легендам, собранным Рашид ад-Дином[108], монгольский народ, в давние времена побежденный тюрками, вынужден был спасаться в горах Эргунэ-Кун. В период, который персидские историки пытаются привязать к IX в., предки монголов спустились с Эргунэ-Кун на равнины Селенги и Онона. Те же легенды рассказывают нам о мифической праматери Алан-Гоа, которая, после смерти мужа, зачала от солнечного луча предков монголов-нирутов, в том числе Бодончара, предка Чингисхана в восьмом колене.

В XII в. собственно монголы разделились на множество улусов, слово, как отмечает Владимирцов[109], имеет значение и племя, и маленький народ. Эти независимые племена воевали между собой, не говоря уже о войнах против соседей, особенно против татар. Семья, из которой происходил Чингисхан, принадлежала к клану (омук, omouk) Борджигинов, а внутри клана Борджигинов – к подклану (ясун, yasoun) Киятов. Впоследствии, после побед Чингисхана, появится обычай делить монгольские племена на две категории, в зависимости от того, принадлежали они к Киятам или нет. Первые образовывали категорию нирун, сыновей света, чистых, вторые, дарлекин, считались менее знатными. Среди нирунов выделяли тайджиготов, тайчиутов или тайджиутов, которые, видимо, жили в некотором отдалении от основной нации, дальше к северу, восточнее Байкала, урутов и мангутов, джаджиратов или джуиратов, баруласов или барласов, бааринов, дурбанов (ныне дурбэтов), салджигутов или салджиутов, и кадагинов, катахинов или катакинов. Среди дарлекинов выделялись арулаты или арлады, баяуты, кураласы или горлосы, сулдусы, икирасы и кунгираты, онгираты, конкураты или кунграты, последние, вероятно, кочевали дальше к юго-востоку, рядом с Северным Хинганом, рядом с землями татар. Причисляемое к монголам племя джелаир, предположительно помещаемое либо к югу от места слияния Хилока с Селенгой, либо возле Онона, было, возможно, тюркским вассальным племенем, ассимилированным монголами во времена легендарного монгольского героя Хайду.

С точки зрения их образа жизни монгольские племена конца XII в. теоретически можно разделить на пастушеские степные и охотничье-рыбацкие лесные. Следует отметить, что на монголо-сибирской границе владения монголов охватывали как степную (и скоро пустынную) зону на юге, так и лесную на севере. Гренар полагает, что изначально монголы были жителями не степей, а горных лесов. «Их лесное происхождение узнаётся по широкому использованию деревянных повозок. Даже сегодня монголы отличаются от степных казахов использованием деревянных бочонков, а не кожаных бурдюков». Степные племена, более склонные к кочевой жизни, время от времени перемещались в поисках пастбищ. На привалах они устанавливали свои войлочные палатки, которые мы называем (кстати, неправильно) юртами. Лесные племена жили в хижинах из бересты.

Бартольд и Владимирцов выделяют во главе пастушеских племен – наиболее богатых – очень влиятельную аристократию, лидеры которой носили титулы багатур или батыр (богатырь) и нойон (вождь) или сечен или сетсен (мудрец по-монгольски) и бильге (мудрец по-тюркски), а также тайцзи или тайши (принц, китайский титул). «Главная забота этой аристократии багатуров и нойонов, – пишет Владимирцов, – заключалась в нахождении земель для пастбищ (нутук; noutouk) и обеспечении необходимого для ухода за их стадами и палатками количества клиентов и рабов». Эта аристократия управляла другими классами общества: воинами или дружинниками, по преимуществу свободными людьми (нокудами, nökud), простыми людьми или аратами (карачу, араты; qaratchou, arad) и, наконец, рабами (богулами; bogoul). В последнюю категорию входили не только одиночные рабы, но и целые побежденные племена, которые, став вассалами или рабами победителей, ухаживали за их стадами, служили им вспомогательными силами на войне и т. д. По мнению российских монголоведов Бартольда и Владимирцова, среди племен лесных охотников аристократия не имела такого большого веса, как среди степных кочевников-скотоводов. Эти ученые считают, что у лесных племен были особенно сильны шаманы. Шаманы, когда они соединяли, по мнению Владимирцова, царскую власть с магической, брали титул беки или беги, который действительно, как мы увидим, во времена Чингисхана носили вожди ойратов и меркитов. Как бы то ни было, у всех тюрко-монгольских народов важную роль играли шаманы или колдуны (qam на древне-тюркском, böga или chaman на монгольском, chan-man в китайской транскрипции с тунгусо-чжурчжэньского). Мы увидим роль шамана Кокочу в основании империи Чингисхана.

В действительности разделение между пастухами и лесными жителями было далеко не столь абсолютным, как может показаться из этого перечисления. Среди собственно монголов тайджиуты, например, входили в число лесных охотников, тогда как Чингисхан, как считается, происходил из племени пастухов. К тому же все тюрко-монголы были охотниками; в том числе и лесные жители на своих лыжах и костях[110], даже в середине зимы охотившиеся на соболя и белку, шкурки которых потом продавали; скотоводы-кочевники с арканом или луком преследовали антилопу или лань в бескрайней степи. «Степная аристократия» охотилась с соколами. В зависимости от превратностей кочевой жизни тот или иной клан мог от одного образа