Сетерра. 2. Тайнопись видений - Диана Ибрагимова

– В-вы убиль дочь Большая Акули! – выдохнул шаман, падая на колени возле трупа девочки и пачкая оранжевые штаны в крови, натекшей под телом.

– И где она? – надменно сказал мыш, оглядывая испуганных островитян. – Где ваша Акула? Что же она не явилась из моря и не сожрала меня? Бойтесь не выдумок. Бойтесь реальных людей.

В Алой хижине повисла тишина. Наемники жадно косились на пистоль. Маленький человек закрыл глаза хозяйке Таоса и поднялся. У него был опустошенный взгляд, но ни покорности, ни страха в нем не читалось.

«Я не должен его бояться», – подумал Чинуш, ощущая сильную дрожь.

Что-то его напугало. Что-то с этим стариком было не так.

– Ваш люди будут делаль такое оружье, – сказал шаман, будто прочитав мысли Чинуша. – Бецветный порошок. Там. В этой вещь. – Он указал на пистоль. – Я проник туда с мой дух. Я узналь, что нутряно есть такое же порошок, как в Радуж каньоне. Я не дам делаль такое с мой остров. Я не дам делаль с Таос, как с дочь Большая Акули. Ваш вернуться домой и никогда не идти обратно!

Чинуша внутренне передернуло. Этот старик уже проверил пистоль своим колдовством! Наверное, искал способ сломать его. Вот же шустрый гад. Мыш нервно ухмыльнулся, вернул оружие на место и потянулся к метательному ножу. Шаман что-то сказал мужчинам с лентами, они сгрудились вокруг него, и в миг, когда наемник пустил нож, его впечатало в дверь мощным потоком воздуха. Послышались крики. Мыш отлетел к стене. Шаман и его помощники выполняли странные движения ладонями, и от них воздух в Алой хижине загустел. Чинушу будто врезали под дых чем-то тяжелым, он не мог дышать. Все его люди валялись на полу, схватившись за животы и хрипя. Шаман подскочил, ударил мыша в голову, сорвал с него пояс, молча вынул все ножи и раздал мужчинам с лентами. Они подошли к наемникам и прикончили их одного за другим. Островитяне у стен, среди которых были и женщины, даже не вздрогнули.

– Я оставиль жить только вы, – сказал шаман, пнув Чинуша, чтобы перевернуть его на спину и увидеть лицо. – Только вы хорошо понималь язык. Вы сказать люди на Большой земля – смерть ждать их здесь. Смерть от Хозяин Смерчей. Смерть от Большая Акули. Она прийти за вы, но я просиль ее пустить вас домой, чтоб вы сказать своим хозяин: «Если другие корабли плыть на Таос, Акули уничтожиль вас. Я уничтожиль вас».

* * *

Кто бы знал, что спустя всего несколько тридов островитяне вновь соберутся на черной от копоти скале, чтобы совершить жертвоприношение и отдать Цуну богам. Но не живую, а мертвую. Не бесцветную, а хозяйку Таоса. И не Огню, а Большой воде, в которой до сих пор обитал дух великой Акулы.

Девочку завернули в красное и несли вчетвером. Хозяин Смерчей шел впереди, чтобы первым заговорить с Акулой, если она вдруг появится, разъяренная гибелью дочери. За ним следовала траурная процессия из нескольких сотен человек. Ветер крепчал, и одежды таосцев трепетали в его порывах.

Хинду плелся позади всех, глядя себе под ноги, и не мог разобраться в чувствах. Он ненавидел Цуну. За то, что опозорила его. Отобрала у шамана власть. Назвала бесцветных ровней остальным. Пустила женщин даже в Алую хижину и разрешила им выйти за пределы амбадов. За то, что не соблюдала традиции. За многое-многое другое, перевернувшее жизнь острова. Но сейчас, когда Цуну несли хоронить в море, Хинду отчаянно молился, чтобы девочка очнулась. Он боялся Акулу, но прозрачная рыбина казалась странным видением, а люди с железным оружием были реальны и могли сделать таосцев рабами.

Под алую ткань, в которую завернули обмытую, расписанную красными узорами Цуну, положили несколько тяжелых плоских камней, поэтому, когда ученики Хозяина Смерчей подступили к краю скалы и сбросили тело в блеклую от пасмурного неба воду, оно выдало десяток пузырей и сразу же пошло на дно.

Шаман говорил с Акулой, объяснял ей, кто убил хозяйку острова, просил прощения и помощи. Но Большая Рыба не появилась. Может, потому, что откликалась только на голос Цуны, а может, она давно знала о смерти девочки и тихо скорбела в глубинах Медвежьего моря.

Хозяин Смерчей долго стоял на скале, пачкая ноги в золе старого кострища, и просил Большую Акулу спасти их от страшных людей. Он говорил и говорил, надеясь услышать ответ, и ответ пришел.

Шаман вскрикнул, осел, его подхватили испуганные ученики. Глаза старика закатились, как во время медитаций, когда он сидел в Алой хижине, вдыхая благовония и отправляя дух к разноцветным горам. Губы Хозяина Смерчей побелели и шевелились пару секунд, а потом замерли, и весь он оцепенел.

По толпе таосцев пронеслась волна тревожных возгласов.

– Молитесь! – крикнул старший ученик. – Я чувствую рядом с ним чей-то дух! Это Большая Акула говорит с ним! Молитесь, чтобы она простила шамана и вернула его нам!

Все, кто был на скале, сложили руки в виде капель – кончики пальцев и запястья сомкнуты, а ладони чуть изогнуты – и стояли неподвижно, как глиняные статуи. Их внутренние голоса взывали к великому Божеству, умоляли его не лишать остров защитника, не сберегшего Цуну.

Хинду тоже молился, не в силах оторвать взгляд от тела старика. «Только не он. Пожалуйста, не наказывай его, великая Акула! Лучше накажи людей с Большой земли! Накажи лучше их! Это один из них убил ее! Мы же не знали! Великая Акула!..»

Шаман в руках учеников затрясся, как припадочный, потом успокоился и открыл глаза. Он встал на непослушных ногах, обернулся к таосцам и произнес дрожащим голосом:

– Великая Акула приходила говорить со мной! Она сказала, что, даже если мы убьем этих людей, придут другие. И что для спасения Таоса нам нужно уничтожить их главаря на Большой земле. Большая Акула хочет, чтобы мы приготовили много белой ткани для нее. Мы должны направить на это все наши силы, пока есть время. Через два трида придет торговый корабль. Я и все мои ученики должны отправиться на нем на Большую землю. Там нас ждет человек, избранный Большой Акулой. Это важный человек, о котором говорила Цуна. Он силен. Он поможет нам победить врагов. Железное оружие и люди, создавшие его, должны быть уничтожены.

– Но как же смерчи? – спросил старший ученик.

– На то время, пока нас не будет, все уйдут в нижние скалы, – мрачно сообщил старик. – Я заберу большинство шаманов, иначе мы не справимся и нам уже некого будет спасать. Так сказала Большая Акула.

Он пошатнулся, но не принял помощь и, сложив руки в виде капли, долго стоял на краю скалы и смотрел в подернутые рябью, слепые от горя и серых туч глаза Большой воды, в чьих недрах плавала, сопровождая тело мертвой девочки, великая Акула.

* * *