Сетерра. 2. Тайнопись видений - Диана Ибрагимова

– Ожидайте, – сообщил кто-то, запустив последнего мужчину. – Скоро прибудут учителя.

Не успел Нико опомниться, как к нему подсел человек с родинкой на носу.

– Мм, позвольте спросить, а вы на какую должность? – сказал он, странно растягивая слова.

Нико ответил, и внезапный интерес к нему тотчас прошел. Мужчина стал ходить по комнате и выспрашивать у кучкующихся по разным углам претендентов, кто куда намерен устроиться. Принц внимательно наблюдал за людьми и вслушивался в их неразборчивый шепот. Он пытался понять, с кем ему придется иметь дело, и хотел изучить конкурентов хотя бы со стороны, но не бегать же теперь, как дворцовой сплетнице, от одного к другому. Такой подход казался Нико унизительным, поэтому он просто встал и громко спросил:

– Уважаемые, а кто здесь на место личного сопровождающего императрицы?

Гул тотчас утих, и все удивленно воззрились на юношу.

– Что, никого?

Мужчины не ответили и продолжили шушукаться, будто принца здесь и не было. Нико вернулся на скамью, готовый провалиться сквозь землю от неловкости, но его таки не оставили без внимания. Разведчик с родинкой на носу закончил обход и опять подсел к принцу.

– Мм, а вы, значит, тут совсем недавно? Я вас раньше не видел.

– Я с Соаху, – повернулся к нему Нико.

– Ах, тогда понятно, – кивнул мужчина. – Э-э-э, видите ли, должность, на которую вы претендуете, не слишком востребована. Поэтому кандидатов на нее обычно нет. Если только не прибудет кто-нибудь вроде вас. И не поймите меня неправильно, но это очень невежливо – выкрикивать подобные вопросы во всеуслышание. Я же не спрашиваю прилюдно, какого цвета ваше нижнее белье.

– А это настолько деликатная информация? – изумился Нико. – Я о моем вопросе.

– Более чем. Многие здесь не в первый раз и потерпели множественные неудачи в прошлом. Вы очень юны, к тому же с запада, но поверьте, нет ничего более неловкого, нежели объявить о том, что ты в пятый раз пытаешься устроиться на одну и ту же работу. Это означает, что ты проваливаешься, берешь дорогие уроки, тратя деньги семьи, а то и в долги залезая, и приходишь снова, дабы уйти ни с чем.

– Но раз уж вы так добры ко мне, не скажете, почему на мою должность нет кандидатов?

– Мм, потому что это очень зыбкое место, – отозвался мужчина. – Сопровождающие госпожи Данарии не выдерживают больше месяца во дворце. Они ей просто неинтересны. Как бы это сказать, по слухам, наша императрица – яркий пример замкнутой натуры. Она не любит посторонних людей и не увлекается светскими беседами. Есть еще теория, что ей просто до смерти надоели все эти сопровождающие, поэтому после первой же встречи она о них забывает, а во дворце не держат нахлебников. Таким образом, это невыгодная роль. Одноразовая, если называть вещи своими именами. А хочется все же стабильности.

Вскоре явились новые отборщики, при виде которых люди молча поделились на группы, и следующие два часа Нико изнывал от скуки. Когда очередь дошла до него, он спал, обняв доску для письма.

Учитель неделикатно постучал юношу указкой по голове, и Нико чудом не вывернул ему руку спросонья.

– Впервые вижу столь спокойного кандидата, – усмехнулся мужчина, поправляя очки с такими толстыми линзами, что глаза под ними выглядели ненатурально большими и будто вдавливались в лицо, если смотреть на него в три четверти. – Ваш языковой талант очевиден, а учитель музыки успел заработать мигрень и спасся бегством, так что слушать ваши серенады некому. Если быть точнее – императрица не любит громкие шумы и песни. Я проверю вас в нескольких важных для нее областях, и на этом покончим.

Нико обнаружил, что в комнате совершенно пусто.

– Да, разумеется. Давайте начнем.

Лупоглазый терзал принца этикетом, историей Большой Косы, родословной императора и прочей нудной ахинеей, которую Нико изучал вовсе не из интереса, а потому, что того требовала должность властия.

– Вы кажетесь вполне осведомленным, – кивнул отборщик. – И выражаетесь довольно грамотно. Вас не стыдно допустить к императрице, если только вы не уснете при ней. Теперь сыграем партию в го, меня заинтересовал этот ваш талант. Во дворце не так много любителей, а я, признаться, увлекаюсь, даже согласился задержаться здесь с вами, хотя очередь не моя.

Нико хватило шести ходов, чтобы показать, на что он способен. Лупоглазый не годился Такаламу и в подметки. Он даже Кирино не годился. Да и вообще на Большой Косе не было развитой школы го, в этом Нико убедился, пройдя через игральные дома. Го процветало на западе.

– После мастера Сюрпы вы второй человек, который меня приятно удивил, – признался лупоглазый. – В основном тут одни и те же лица каждый трид. Они мне уже опостылели. Приятно видеть новую кровь.

– Значит, я принят? Император уже прислал ответ?

– Разумеется, прислал. Пока вы спали, между прочим. Думаете, мы просто так поставили вас в самый конец очереди?

«Да ты поднялся в собственных глазах, – с сарказмом подумал Нико, благодаря учителя и обещая непременно сыграть с ним в свободные часы. – Из помойного бродяжки в слугу императорской старушенции. Поздравляю, парень. Растешь».

* * *

В последний раз Кайоши видел океан в далеком детстве и успел позабыть, что он куда живее Красного озера. Даже зимой кораблям не было покоя от волн и строптивого ветра. Чернильная вода, перемешанная со льдом, рябила до самого горизонта, где сбились тучи. Солнце уже зашло, и осталась лишь тусклая кайма, скрытая ширмой тумана. Трид бушующих снегопадов подступил медленно и мягко, как вечерняя мгла окрашивает верхушку неба. Осталось меньше полугода до летнего солнцестояния.

Кайоши выдохнул пар и посмотрел на неспокойный маятник фонаря, в свете которого кружили, оседая на палубе, мелкие редкие снежинки. Качка была несильной, даже приятной. Она убаюкивала, и судно казалось провидцу светляком, заблудившимся в мутном видении будущего.

«Надеюсь, мне дадут пару часов спокойствия», – подумал Кайоши, закрывая глаза и замедляя дыхание.

Раньше нужно было расслаблять все тело, но теперь этого не требовалось и необходимое состояние наступало быстрее.

Кругом стало белым-бело, и Кайоши обрадовался, что видение дневное. Он чувствовал солнечный свет только через сны и скучал по нему. Но погода оказалась пасмурной. В прорехах подвижных туч изредка проглядывало небо. Вокруг стояли сосны с заиндевелыми верхушками. Возле ближайшего к провидцу дерева сидел на корточках, утопая в рыхлом снегу, молодой мужчина, в котором Кайоши с большим трудом узнал Такалама. Правдолюбец кормил белок, бесстрашно лазающих по его штанинам, и разговаривал с ними.