Первый практикум. Напиток бессмертия - Ина Воронина

костры поменьше. Огни пылали на блюдах в руках людей, в увитых цветами плошках, пущенных на воду. Город сиял тревожным оранжево-красным светом. Густой дым поднимался над набережной, застилая ярко мерцавшие звёзды.

Подпаленная гарбхара подошла к берегу. Песнопения стали громче. Матросы спрыгнули в реку и троекратно окунулись с головой, смывая с себя копоть и кровь, судно за верёвки подтащили к причалу и пришвартовали. Когда на берег сошёл Черепаха, за ним потянулись и остальные. Его на почтительном расстоянии окружила толпа и начала благоговейно кланяться.

— Идите за мной, — скомандовал Черепаха и устремился вперёд по гхатам вниз по Ганге.

Ребята переглянулись, но всё-таки последовали за капитаном. Андрей, чуть прихрамывая, шёл сам. Настя держалась рядом с ним. Кривов недовольно бормотал себе под нос.

Всю набережную запрудил народ. Люди совершали омовение, люди возносили молитвы, люди рыдали и радовались. На гхатах были устроены площадки, на которых полыхали огромные костры. Вокруг этих костров стояли облачённые в белое. Погребальные плачи и славословия смешались в одну какофонию. За гхатами возвышались еле различимые в благовонном дыму резные каменные и деревянные здания, сверкающие позолотой.

Черепаха вскоре свернул от реки и углубился в город, где, казалось, храмов едва ли не больше, чем домов. Невероятно кривые узкие улицы были полны паломников, обнажённых садху, проповедующих гуру, у ног которых сидели ученики. Под стенами спали бродячие собаки. На верёвках сушилось выстиранное бельё. Здесь же продавались вязанки дров для костров, цветочные гирлянды и благовония для обрядов. На улице было шумно даже ночью.

К ребятам присоединялись местные жители. Вскоре собралась огромная поющая процессия. Люди скандировали «Ом Дум Дургайей Намаха». По-видимому, шествие и служило началом богослужения. Вскоре ребята увидели впереди ярко-красное здание храма на берегу пруда. Люди слаженно обходили святилище с огнями в руках, как в крестном ходу.

Черепаха придержал ребят у входа.

— Обувь нужно снять, — сказал он и осмотрел босые ноги школьников. — Хорошо. Не мешайте, не высовывайтесь. Вообще, иноверцам вход в храм воспрещён. Постарайтесь не привлекать внимания. Старайтесь выкинуть из головы дурные мысли — Дурга всевидяща. Она не потерпит зла в своей обители.

— А что, если?.. — начал было Ян.

— Не проверяйте! — отрезал Черепаха.

— Нам бы не благовония жечь, а врача нормального! — взорвался Саша.

— А они все здесь! — настаивал Черепаха. — Весь город здесь!

Кривов фыркнул, отвернулся и заметался по крошечному клочку земли, свободному от людей. Экзальтированная толпа танцевала и кружилась вокруг храма. Найти в ней кого-то конкретного было совершенно невозможно. Взгляд Саши перескакивал с лица на лицо и становился всё отчаяннее.

— Я помочь пытаюсь, — мягче сказал Черепаха.

— Да не вышла бы боком эта помощь… — еле слышно пробормотал Саша.

— Я испрошу помощи у богини. И если нам повезёт, она снизойдёт к нам.

Все поплелись за Черепахой в забитый народом храм.

Убранство храма было очень красочным: на стенах изображались сцены из бытия богини. От сочных и ярких красок рябило в глазах. Ребят толкали и пихали, люди вокруг пели мантры. Всё бурлило в напряжённом ожидании.

Черепаха оставил ребят и начал пробираться к алтарю, толпа перед ним благоговейно расступалась. У одной из стен над алтарём стояла статуя многорукой богини. Ребята могли видеть только её голову, в облике которой не было ничего умиротворяющего: черноволосая, с вытаращенными глазами и нахмуренными бровями. Она с яростным выражением на белом лице взирала на волнующихся у её ног людей.

— Грозная дама, — прошептал Асатиани.

— Да уж… — отозвалась Маша. — Как бы не зашибла вместо помощи…

— Не надо, Маш! Черепаха сказал думать о хорошем, — напутствовал Слава. — Иначе быть беде.

— Ой, мне кажется, я что-то такое чувствую… — сдавленно прошептала Даша.

— Что? — так же сдавленно спросил её Ян.

— А-а-апчхи! — выдала Даша и застыла, прислушавшись к себе. — Нет, всё. Всё прошло.

Сорокин цокнул языком и закатил глаза. Берг хохотнул.

— Не хворай, — сквозь зубы проговорила Ольга.

Священнодействие началось. Пуджу проводил Черепаха. Звучала музыка, били барабаны, Черепаха пел гимны, окроплял статую чем-то и украшал её цветами. Толпа бурлила и перемешивалась в зале, люди подходили к богине с поклонами и складывали к её ногам подношения.

Под звук барабанов в зал вошли разодетые в красное с золотом танцовщицы. При виде них у Кривова дёрнулся глаз. Девушки начали двигаться в такт музыке, скорее изображая пантомиму, чем танцуя. К ним выбежал мужчина, наряженный в замысловатый костюм. Ребята поняли — у ног статуи Дурги разворачивалось представление о битве богини с каким-то демоном. Дурга хохотала в неистовстве боя и поражала своего врага копьём. Когда демон был побеждён, к танцовщицам вышел ещё один мужчина, одетый львом, и солистка закинула на него ногу в финальной позе. Остальные танцовщицы забежали ей за спину, раскинув руки так, словно над поверженным демоном на льве восседает сама многорукая грозная Дурга.

По залу пронёсся порыв ветра, поколебав язычки пламени. Музыканты сбились с ритма и затихли. Песнопения прекратились, люди в страхе ахнули. В зале повисла тишина. Только огонь на алтаре разгорелся ярче. Он отбрасывал на статую тени, делая облик богини ещё более устрашающим.

Одна из танцовщиц, стоявшая в заднем ряду, неловко дёрнулась и издала сдавленный вопль. Тело ее выгнулось дугой, казалось, что сейчас затрещат её кости. И вдруг девушка встала, сгорбившись. Тень за спиной статуи выросла до исполинских размеров, накрывая собой стены и потолок. Люди упали на колени. Причёска танцовщицы распалась, и чёрные кудри поплыли по воздуху, как по воде. Одежды ее трепетали безо всякого ветра, как будто она стояла над жарким пламенем. Кожа на глазах побелела. Девушка медленно распрямилась и открыла глаза. Виктор мог поклясться, что в глазах её полыхал огонь. Ноздри танцовщицы гневно раздувались, брови были нахмурены. Весь её облик странно подрагивал и плыл.

Дурга, а это без сомнения, была она, огляделась на павших ниц паломников и громогласно расхохоталась. Изо рта её вырвалось пламя. Богиня опустила голову и тяжело посмотрела на школьников. Она пошла к ним, при каждом её шаге по храму пробегала дрожь. Дурга приблизилась и заглянула в глаза Виктору. «Слаб-слаб-слаб-слаб», — пронеслось у него в голове затихающим шёпотом. Богиня презрительно усмехнулась. Виктор отвёл глаза. Дурга перевела взгляд на других школьников. Ребята съёжились. На щеках Кривова заиграли желваки, Настя стыдливо опустила голову, Берг отвернулся. Прямого взгляда богини не выдержал никто.

— В мой храм принято приходить с чистым сердцем, дасы!

Ребята замерли, не смея пошевелиться. Дурга наконец, подошла к Сорокину.

— Хм… — усмехнулась она. — Недолго тебе осталось.

Она наклонилась к плечу Андрея, раздула ноздри, шумно втянула воздух и продолжила:

— Я чую на