Кредиторы эшафота - Алексис Бувье

неосторожность, говоря, что очень часто багаж теряется в дороге.

— По приезде в Париж вы ничего не заметили?

— Ничего — я спала. Я ничего не помню…

— Но это же был день.

— Я не знаю.

— Когда же вы пришли в себя?

— Ночью — в час или два. Это я отлично помню и повторяю вам, что считала все кошмарным сном.

— Скорее всего, он подмешал в шампанское какое-нибудь снотворное. Это очень возможно. Продолжайте.

— Я проснулась в довольно богатой комнате, стараясь припомнить, где я. Вначале удивилась, что одна, но потом подумала, что он отправился по делам, чтобы дать мне выспаться.

— В час ночи?

— В Лионе Рауль ночные часы проводил в клубе, так как много играл.

— А, отлично!

— Словом, я не была удивлена и уже готова была уснуть, когда услышала стук открываемой двери. Я стала прислушиваться, и несколько минут спустя в комнату вошел Рауль. "Ты не спишь?" — с удивлением сказал он. — "Я только что проснулась и испугалась. Где мы?" — "В гостинице Берг".

Я никогда не была в Женеве и поверила ему. Я сказала, что немного голодна, но он ответил, что уже поздно будить прислугу, и предложил съесть бисквиты и запить шампанским, которое у него было с собой. Я отказалась и посоветовала ему лечь спать, говоря, что на следующий день хочу встать рано. "Зачем?" — спросил он. — "Я хочу путешествовать спокойно, а пока деньги не будут в безопасности, я буду чувствовать себя неуверенно. Завтра, как только встану, я сразу же отдам их на хранение и тогда смогу отдаться удовольствию от путешествия".

Он ничего не ответил и через несколько минут был около меня. Было около двух часов утра. Я должна сказать, что любила этого человека. Может быть, это был каприз, я не знаю, но в ту минуту я была поглощена страстью к нему. Вдруг я почувствовала, что он прижимает мою голову к подушке. Я хотела освободиться, думая, что он шутит. Тогда одной рукой он стал прижимать сильнее, другой же приподнял волосы на затылке. Я задыхалась и думала, что он хочет задушить меня. Я сделала усилие, чтобы вырваться, но не могла, так как все больше запутывалась в простыню. И тут я почувствовала боль, которая заставила меня привскочить, вследствие чего я, наверное, и смогла выпутаться. Но он, убежденный в успехе, выпустил меня. Я как сейчас вижу его, стоящего в углу комнаты с нахмуренными бровями и ужасным взглядом. Я вскочила с постели, увлекая за собой простыню, в которую так неловко завернулась, и попыталась найти выход, чтобы спастись. Видя, что я еще жива, он бросился за мной, стараясь схватить за простыню, в которой я запуталась. Когда ему это удалось, он ударил меня кулаком по голове, а потом схватил свободной рукой за горло. Я освободилась от простыни и успела выбежать. Бросившись за мной, он запутался в этой простыне и упал, так что мне удалось выбежать на улицу. Дальше я ничего не помню.

Доктор и директор были поражены услышанным.

— Теперь все объяснилось. Маленькая рана на затылке была бы смертельна, если бы булавка проникла немного глубже, а так она только вызвала паралич мозга. Теперь понятно ваше желание постоянно сбрасывать с себя платье, так как вы принимали его за простыню, мешавшую вам бежать.

— Узнаете ли вы этого человека?

— Я не хочу его видеть! — с ужасом вскричала Эжени.

— Не бойтесь ничего, — сказал доктор, — вы окружены друзьями, которые заботятся о вас, но необходимо во что бы то ни стало наказать преступника. Кроме того, вы же потеряли весь багаж.

— Он, по всей вероятности, был в той гостинице.

— Целью преступника была кража, но ведь в гостинице эта ужасная сцена должна была кого-нибудь разбудить.

— Нет, все спали. Это я отлично помню. Это было последним ударом. Спасаясь от него, я надеялась, что кто-то придет мне на помощь, но напрасно. Роскошная лестница была пуста, входная дверь открыта, и когда я выбежала, начинало светать.

— Узнаете ли вы этот дом, комнаты, внутреннее убранство?

— Внутри — да, снаружи — нет.

— Но вы помните того негодяя?

— О да, отлично!

— Сознайтесь, — обратился директор к доктору, — все это очень странно.

— Да, — согласился тот. — Возможно ли, чтобы в наше время человек смог привезти женщину из Лиона, завлечь в западню, и никто не удивляется исчезновению этой женщины. Мужчина берет ее вещи и деньги, и несчастная проводит целый год в сумасшедшем доме. И все это делается в Париже среди белого дня.

— Что же нам делать?

— Что касается меня лично — я прошу прислушаться к моему желанию. Я хочу, чтобы полиция не принимала в этом участия хотя бы некоторое время. Я считаю, что преступник, если станет известно его дело, постарается скрыться в безопасное место. Поэтому я прошу вас действовать осторожно. Я же попробую получить у нотариуса мои деньги и припомнить новые подробности. Тогда мы начнем поиски.

— Вы рассуждаете верно, но нам нужен человек, который взялся бы за эти поиски, а только полиция может нам дать такого человека. Согласны ли вы, мадам, чтобы я лично встретился с префектом полиции и рассказал ему это дело?

— Нет, прошу вас, это можно сделать позднее. Вы, кажется, сказали, что послали кого-то в Лион?

— Да.

— Когда же должен возвратиться этот человек?

— Сегодня ночью.

— В таком случае, сегодня мы не будем ничего предпринимать. Завтра этот человек поможет моим воспоминаниям. Забытые мною подробности помогут нам и, может быть, дадут верное направление поискам.

— Вы правы и, кроме того, вам нужно отдохнуть. Вы устали, и у вас жар.

— Мне нужно отдохнуть, доктор, так как когда я говорю, у меня начинает болеть голова.

— Да, нужно поосторожней. Кое-что прояснилось, вам гораздо лучше, и пока следует подумать об отдыхе.

После этого они ушли, и директор сказал доктору:

— Какая ужасная история! Неужели это возможно в Париже?

— Что меня пугает, так это тайна, которой окружено преступление и которая позволила убийце начать снова, так как убийство — его профессия. Этот дом должен находиться в каком-нибудь отдаленном квартале. Мне хочется как можно быстрее увидеть нашего посланника.

Затем они расстались, договорившись увидеться с больной через день.

Глава IX

В ОДНУ ПРЕКРАСНУЮ НОЧЬ В НОВОМ ПАРИЖЕ

Панафье, выйдя от Баландье, направился к кабачку на улице Тампль. Проходя по улице, на которой он жил, он подумал, не зайти ли ему домой взять оружие, так как надеялся в эту ночь во чтобы то ни стало найти того, кого так давно