Трупный цветок - Анне Метте Ханкок

– Младше?

– Иногда.

Элоиза вскочила так резко, что опрокинула стул, и плюнула ему в лицо.

– Ты больной на всю голову! – закричала она. – Я тебя ненавижу! Я тебя, нахрен, ненавижу, понимаешь ты это?

Дверь открылась, и в комнату вошёл охранник.

Элоиза взяла себя в руки.

Она взглядом дала охраннику понять, что всё в порядке. Что он может спокойно идти.

Когда дверь снова закрылась, она подняла стул, а отец вытер лицо руками. Он начал плакать, подвывая, и они долго сидели не разговаривая. Не глядя друг на друга.

Затем Элоиза вернулась к разговору:

– Ты встретился с Анной Киль на одном из этих мероприятий?

– Может, мы не будем говорить о…

Она повторила громче:

– Ты встретился с Анной Киль на одном из этих мероприятий?

Он кивнул.

– Один раз? Несколько?

– Этого… этого я не помню. Я бывал там только время от времени, но Анна говорит, что она была там не один раз. Что она видела меня несколько раз.

– Ты что-то делал с ней?

– Нет.

– Ты не причинял ей вреда?

Он покачал головой.

– Нет.

– А другие?

– Были такие. Да. – Он мрачно кивнул.

– Сколько ей было лет?

– Этого… я не знаю…

– Её кто-то насиловал?

Он кивнул.

Элоиза с омерзением покачала головой.

– Откуда тебе это известно?

– Я… я видел это.

– Ты смотрел?

Он не отвечал и смотрел в стол. Избегал её взгляда.

– Говори, чтобы я тебя слышала. Ты смотрел, как мужчины насилуют Анну Киль?

– Да.

– Значит, вот как ты делал? Вот как ты себя оправдывал? Ты не трогал детей, ты просто смотрел, как другие их насилуют, и потом всё как-то оказывалось в порядке?

– Элоиза, милая, перестань…

– Ну а я?

Он поднял глаза.

– Что ты имеешь в виду?

– Как насчёт наших походов на пляж, когда я была маленькой? Или в бассейн? Или когда мы с тобой спали вдвоём на двуспальной кровати? Что тогда происходило в твоей голове?

– О чём ты вообще говоришь?

– Ты думал об этом тогда? Ты и на меня так смотрел?

– Нет!

Его лицо исказила гримаса крайнего отвращения.

– Элоиза, не говори таких отвратительных вещей. Конечно, нет. Ты же мой ребёнок!

– Остальные тоже были чьими-то детьми, папа. Они были чьими-то детьми! Как ты, чёрт возьми, мог допустить такое? Как ты мог это делать?

– Я… я тоже сожалею об этом. И Анна увидела это. Она знала, что я не такой, как они.

– Ты такой же точно, как они, – сказала Элоиза.

– Нет, она знала, что я бы всё исправил, если бы мог. Что я бы поступал совершенно по-другому. Она пришла сюда, потому что видела, что я другой.

– Чего она хотела?

– Она хотела, чтобы я помог ей.

– В чём?

– Задокументировать это всё.

Элоиза откинулась на спинку стула и несколько секунд смотрела на него.

– Что именно ей было нужно?

– Имена, пароли, доступ к базе ложи.

– И ты мог дать ей это?

Он кивнул.

– Что за база?

– Когда появился Интернет, стало легче делиться материалами. Если не было возможности присутствовать на мероприятиях, всё равно можно было быть частью, да, клуба, или как это назвать. Был создан конфиденциальный форум для обсуждений, секретный портал, где мы обменивались фотографиями, рассказами и прочим.

– И ты предоставил Анне Киль доступ к этому порталу?

Он снова кивнул.

– Для чего ей это?

– Она не сказала мне. Это не входило в сделку.

– В сделку?

– Да, ей были нужны какие-нибудь конкретные улики против её врагов, IP-адреса, фотографии и видео, на которых они присутствовали, а мне… – Он поднял голову. – Мне была нужна ты. Это была сделка: если она сделает так, что ты придёшь сюда, я дам ей информацию, которая ей нужна.

Элоиза кивнула.

– Значит, это ты стоял за всем этим? Письма, которые она присылала, должны были заставить меня приехать к тебе?

Он робко пожал плечами.

– Ты не оставила мне вариантов.

От гнева у Элоизы закололо пальцы.

– Из-за тебя погибли люди. Ты понимаешь это?

– Что-что? Нет, я…

– Убили одного из моих коллег, потому что я разговаривала с ним об этих письмах. – Она оттянула воротник рубашки, чтобы он мог видеть следы у неё на шее. – Ты видишь это? На меня напали. В моём собственном доме! Я могла умереть, и ради чего? Ради тебя?! Ради облегчения твоей совести? Потому что ты сидишь здесь и стонешь, а твои друзья-психопаты пытаются дома замести следы?

Он в ошеломлении открывал и закрывал рот, не произнося ни звука.

– Кто стоит за этой ложей? – спросила она повелительно. – Кто? Йоханнес Моссинг?

Отец мгновенно побледнел.

– Элоиза, держись подальше от этого человека.

– Это он, да? – Волна адреналина прокатилась по её телу. – Если ты знаешь что-то, что поможет загнать его в угол, ты должен заявить об этом сейчас, папа. Если ты действительно хочешь защитить меня от него, скажи это сейчас!

– У Ан-анны вся информация, – сказал он взволнованно. – У неё есть улики против него.

– Где она?

– Я не знаю… Я…

– Как же мне использовать эти улики, если ты понятия не имеешь, где она?

– Она свяжется с тобой. Таков был план. Она где-то недалеко. Она здесь, я разговаривал с ней, и она… – Он снова начал кашлять.

В этот раз он лихорадочно глотал воздух между выдохами, заходился кашлем и хрипел, как будто что-то попало не в то горло.

Элоиза смотрела на него без всякого выражения и не предлагала ни похлопать его по спине, ни как-либо иначе помочь ему.

– О, Элоиза, любимая, – сказал он, когда снова собрался с силами, – я болен.

– Ну хватит! – Элоиза гневно поднялась со своего места. – Я сказала тебе, что я не желаю слушать твои оправдания.

– Нет, я не про это. У меня… у меня рак.

Элоиза замерла и посмотрела на него. Прошло несколько секунд, прежде чем она заговорила.