Трупный цветок - Анне Метте Ханкок

Августин подняла бровь.

– Так вот почему она не замужем.

– Нет, это тут совершенно ни при чём.

– Разве? Нет, при чём. Вы с Конни – исключение, которое только подтверждает общее правило, что у людей, живущих своей работой, не бывает порядка в личной жизни.

Августин посмотрела на Шефера и поняла, что его внимание привлекло что-то постороннее. Он внимательно смотрел в другой конец улицы Олферта Фишера.

– Ага, – сказал он, указывая туда. – И вон идёт ещё одно исключение. С пакетом из булочной в руках и блаженной улыбкой на лице. Такой бодренький. Вот у кого порядок в личной жизни.

Августин проследила взглядом за указательным пальцем Шефера и увидела Мартина Дюваля, который приближался к ним, вытаскивая на ходу из коричневого бумажного пакета большую булку с маком, и не замечал их.

Шефер окликнул его.

– Дюваль!

Мартин Дюваль быстро поднял голову, как испуганный конь, увидел Августин и Шефера, и выражение какой-то неопределённости, возможно сомнения, мелькнуло в его взгляде. Но он не замедлил шага, а любезно кивнул и подошёл к ним.

Подойдя, он протянул руку в знак приветствия.

– Доброе утро!

Шефер сжал его руку. Не так, чтобы хрустнули кости, однако гораздо сильнее, чем при обычном рукопожатии. Это была его дурная привычка, способ показать людям в деловых костюмах и прочим зарвавшимся, кто здесь главный. Типа «а у меня всё равно длиннее».

– Доброе утро, – ответил он. – Забавно встретить вас здесь. Я думал, вы живете в Бергене?

– Да, и там тоже.

– Может, вы направлялись к Элоизе?

Дюваль кивнул.

– Да.

– Отлично. Тогда мы можем пойти с вами. Мы хотим задать ей несколько вопросов.

– Э-э… Её нет дома, – сказал он, замедляя шаг.

Шефер нахмурился.

– Вы только что сказали, что идёте к ней домой.

– Я иду в её квартиру, да.

– Но её там нет?

– Нет.

– Значит, у вас есть ключ?

Дюваль улыбался и вопросительно смотрел по очереди то на Шефера, то на Августин.

– Да… А что не так?

Уголки рта у Шефера опустились, и он чуть покачал головой.

– Она на работе?

– Да, она уехала рано на какое-то задание.

– Вы знаете, где её можно найти? У нас с детективом Августин, как я уже сказал, есть несколько вопросов, которые мы хотим ей задать.

– Я не уверен, – сказал Дюваль и начал аккуратно сворачивать пакет. – Вы были в редакции?

Шефер почесал горло, испытующе глядя на Дюваля.

– Вы же из отдела коммуникаций, не так ли?

– Был. Я уволился.

– Вы хорошо делали свою работу?

Дюваль скромно пожал плечами.

– Когда-то делал хорошо. Да.

– Хм, – сказал Шефер, вытаскивая пачку сигарет из внутреннего кармана. – Иногда я тоже хожу и бью себя в грудь, как я хорош в собственной работе. И знаете почему? – спросил он из угла рта, закуривая. Он затянулся, прищурился и пристально посмотрел на Дюваля.

Дюваль улыбнулся и пожал плечами.

– Нет, но предполагаю, что вы мне сейчас расскажете.

– Я вижу, когда люди лгут.

– Вот как.

– Угу, – сказал Шефер, сплёвывая табак и не отрывая глаз от Дюваля. – Так как насчёт сказать нам, где она?

– Простите?

– Элоиза. Где она? И не говорите мне, что она в газете. Мы оба знаем, что это ложь.

Мартин мгновение выглядел так, будто оценивал свои возможности. Затем сказал:

– Она попросила меня не говорить вам, куда уехала.

– Знаете ли вы, какое наказание полагается за умышленное сокрытие информации, которая может помочь расследованию уголовного дела?

Мартин Дюваль нахмурился.

– Мне трудно понять, как информация о местонахождении Элоизы может помочь расследованию.

– Вот именно поэтому вы делаете свою работу, а я – свою, – подытожил Шефер, стряхивая с сигареты пепел.

– Это шутка? – обратился он, смеясь, к Августин. – Он прикалывается или он всегда такой?

Детектив Августин холодно взглянула на него.

– Послушайте, я понимаю, что думает Элоиза, – сказал Шефер. – Она хочет, чтобы об этой истории знали только свои. Она хочет быть первой, кто заговорит о ней на публике. В теории я прекрасно это понимаю и считаю очень похвальным, что она так серьёзно относится к своей работе. Однако это касается не только Элоизы. Это дело больше, чем просто газетная статья.

Дюваль колебался.

– Дело не только в статье… – пробормотал он.

– Элоиза в опасности, – сказала Августин. – Вы это понимаете?

– Да, спасибо, это я уже осознал. – Он показал ей ободранные костяшки пальцев.

– Хорошо, поэтому, если вы дорожите ею, скажите нам, где она, – сказала она.

Дюваль слегка покачал головой.

– Сожалею. Я не могу.

Шефер положил свою тяжёлую руку ему на плечо.

– Мартин, мы должны поговорить с ней. Это важно. Не только для расследования, но и потому, что кое-какие плохие парни пытаются взять её за горло, понимаете? Мы до сих пор до конца не знаем, что, чёрт возьми, происходит, и, если мы хотим гарантировать безопасность Элоизы, нам нужно знать, где она.

– Мне очень жаль, но я не могу вам помочь.

Мартин Дюваль повернулся и пошёл прочь.

Шефер заговорил ему вслед, при этом внимательно разглядывая свои ногти:

– Как вы думаете, что сказала бы Элоиза, если бы узнала, что прошлой зимой вы принудили сотрудницу министерства к половому акту?

Мартин Дюваль резко остановился и медленно повернулся.

– Бедная девушка, – сказал Шефер, качая головой.

Когла Дюваль заговорил, его голос звучал настороженно:

– Я никогда никого ни к чему не принуждал. Женщина, о которой вы говорите, охотилась за повышением. Вот и вся история.

– Ах, хорошо. Значит, вы предложили ей повышение, если она с вами переспит?

Дюваль покачал головой.

– Я никогда её не трогал. И она отказалась от своих обвинений, когда было доказано, что меня в тот день не было на работе.

– Да, понятно. – Шефер сочувственно кивнул. – Не забудьте объяснить это своей новой девушке, когда мы с Августин расскажем ей эту историю.

Мартин Дюваль переводил глаза с Шефера на Августин. Затем уронил руки и вздохнул.